Соперницы. Знаменитые «любовные треугольники» - Ульрика Грюневальд

Пресса старалась сохранять имидж Сорейи в качестве экс-монархини. Слишком большие доходы приносили описания печальной принцессы, и так было многие годы. А сочувствующая ей публика считала, что несчастье принцессы Сорейи и дальше будет давлеть над дворцом шаха.

«Тень принцессы Сорейи очень долго лежала между нами», – признается следующая после Сорейи жена шаха, Фара Диба. И еще: «Она была частью нашей истории, но мы не дискутировали с шахом на эту тему», – и это тоже говорила Фара.

Спекуляций и разговоров на тему, продолжал ли шах любить Сорейю, было много. Его адъютант вспоминает, что шах постоянно спрашивал о ней, интересовался, оказывают ли ей должное уважение.

Кинокарьера Сорейи длилась недолго, зато на киносъемках она познакомилась со второй своей большой любовью. Пять лет жили они вместе, дело шло к свадьбе. Но не судьба. Режиссер погиб в авиакатастрофе. Печальная принцесса снова осталась одна.

Трон шатается

Весной 1963 года шахиня ожидала рождения третьего ребенка. Она была счастлива, ей казалось, что она нашла свое место в жизни. Шах распорядился, чтобы в случае его смерти она стала регентшей до совершеннолетия сына. Впервые Ираном правила бы женщина. На первый взгляд кажется, что это логически исходит из современной позиции, предполагающей, что женщина равна с мужчиной. Однако здесь шах в первую очередь заботился о непрерывности правления династии Пехлеви. Реза-шах Пехлеви был настроен, кроме того, провести наконец церемонию коронации, когда-то не удавшуюся еще при Сорейе. Но вначале планировался государственный визит в Германию.

Снова посещает в Германии шах своего школьного друга – князя фон Меттерниха-Винебурга. Жене князя, княгине Татьяне, представилась возможность сравнить этот визит с прошлым, и вот что она пишет о новой шахине: «Ее темные волосы были строго и стильно причесаны. Большие, выразительные глаза, казалось, схватывали все. Это было заметно даже в профиль. Черты лица правильные и строгие… Беседа была приятной и непринужденной, и в то же время серьезной, на пустяках она не останавливалась – явный контраст с пустым щебетанием Сорейи. Она рассказывала о поездке, о своих детях, но прежде всего о своей работе, так она рассматривала свое положение. О своей работе говорила с горячим энтузиазмом, проявляя фундаментальные знания. Все, что она говорила, было интеллигентным, тонким и добрым».

Вероятно, шах ожидал, что немцы встретят его с таким же восторгом, как и в прошлый приезд с Сорейей в 1955 году, но не тут-то было. В этот раз полиции пришлось оцепить улицы, где проезжал шах Ирана. Ему требовалась серьезная охрана. Дело в том, что в Берлине обучались молодые беженцы из Ирана, рассказывавшие о насилии, царившем в стране. В Берлине студенты устроили демонстрацию протеста против шаха. В то время как шах и шахиня находились в Берлинском оперном театре, на улице, перед зданием оперы, выступал другой «хор» – с антишахскими призывами. Тысячи молодых людей выкрикивали: «Убийца, убийца!»

А Мохаммед Реза Пехлеви все больше и больше утрачивал чувство реальности. Предстояла коронация. Шаху хотелось, чтобы она прошла в стиле Наполеона. Вначале шах наденет корону на себя, а затем будет короновать жену. В сейфе государственного банка уже лежала для него драгоценная корона. Корона для Фары была точно такой же, символизируя тем самым единство в семье шаха.

Для церемонии коронации Фару одевали и украшали лучшие парижские кутюрье и ювелиры. Ювелир прилетел из Парижа в Тегеран, так как драгоценности шахини не должны были покидать страну. Карета, в которой шах и шахиня ехали на коронацию, была запряжена шестнадцатью лошадьми. Миллионы телезрителей во всем мире следили за этой церемонией.

«Стремление к власти не является свойством моей натуры, – писала Фара, как бы защищаясь, в своих мемуарах. – Я не чувствовала себя на следующий день после коронации значительнее, чем прежде. Власть была для меня только средством улучшить жизнь иранского народа. Кроме этого, никаких властных интересов я не преследовала».

Татьяна, княгиня фон Меттерних, была приглашена с мужем на церемонию коронации. Как обычно, она записывала все интересные события. Ей мы обязаны сохранившимся описанием церемонии: «Фара бледна и несколько напряжена, у нее высокая прическа, руки сложены вместе. На ней платье из белого атласа с изумительно вышитыми зелеными бархатными рукавами. Кроме этого, на ней бархатная накидка с длинным шлейфом, как на картине Давида, изображающей коронацию императрицы Жозефины. Эскиз платья был сделан во Франции, а сшито оно было в Иране».

Вначале состоялась коронация самого шаха. Затем наступила очередь Фары: «Она медленно поднялась, повернулась к шаху и стала на колени. Он взял с подушки корону. Стараясь не испортить ей прическу, шах водрузил на голову Фары корону. Он сделал это так осторожно, что жест был подобен ласке. Фара смотрела ему при этом прямо в глаза – это был трогательный обмен взглядами между шахом и шахиней, публичное признание ее значения для него. Это подчеркивало также, что она может стать регентшей, и подтверждало его доверие к ней. Кроме того, корона ция Фары соответствовала желанию шаха доказать свою современную позицию в женском вопросе». Так, по крайней мере, видела эту ситуацию княгиня Татьяна.

Шах давно планировал еще большую демонстрацию своего могущества. Он задумал сделать из Ирана мировую державу. Доходы от продажи нефти достигали фантастических сумм. Это не могло не кружить голову. И когда в 1971 году праздновали 2500 лет со дня основания персидского государства, шах, как античный царь, гордо выступал впереди своего двора. Короли, главы государств, дипломаты со всего мира были приглашены на эти торжества. А торжества были более чем помпезные.

«Это было просто безумие. Все короли, королевы и президенты со всего мира должны были увидеть, как он великолепен!» Мохаммед Реза даже позволил себе переделать календарь так, как хотелось ему. Ни о каком инакомыслии, ни о какой оппозиции шах даже и слышать не хотел. А трон между тем уже начал шататься.

Шах все чаще прибегал к насилию, считая, что народ и прежде всего духовенство можно запугать истязаниями и смертью. Но он только приобретал еще больше врагов и несогласных с коррупцией и прозападной политикой. Только американцы еще поддерживали шахский режим, а благодаря все росшим и росшим ценам на нефть шах мог вооружаться. В течение четырех лет он закупил современное вооружение стоимостью 9 млрд долларов.

Шах перестал быть «светлым властителем», он вверг страну в хаос. В Иране царила инфляция. Лучшее время шаха осталось позади. А тут еще в США к власти пришел новый президент – Джимми Картер, переставший поддерживать шахский режим. В 1978 году в результате подавления Резой Мохаммедом Пехлеви беспорядков в Иране погибло около десяти тысяч человек. Править в такой обстановке и дальше, не имея никакой поддержки, было невозможно. Шаху Ирана оставалось только одно – бежать из своей страны. Так и случилось. Айятолла Хомейни вернулся в Иран из изгнания, а Реза Мохаммед Пехлеви Иран покинул. Вместе с ним – Фара и дети.