Поцелуй змея (ЛП) - Харрисон Теа

— Если ты прав, — сказала она, глядя на него, — то все, что делала я, или кто-либо другой в последние сто тридцать лет, было основано на ложной предпосылке.

— Да, — сказал Рун.

Не болезнь. Если он прав, то не удивительно, что ее исследования заглохли. Все вакцины, которые она пыталась создать, все ее эксперименты, все усилия были потрачены впустую. Она закашлялась в сердитом смехе.

— Все это время, — прошептала она.

Карлинг жила так долго, что забыла, каким драгоценным товаром было время, до сегодняшнего момента, когда оно чуть было не закончилось. Она повернулась, чтобы пойти обратно к дому.

Грифон пошел рядом с ней.

— У меня было больше времени, чем у тебя, чтобы переварить это, — сказал Рун. — И я до сих пор не знаю, что с этим делать. Я тут подумал обо всех тех врачах, которых ты упоминала, что работала с ними. Был ли кто-нибудь из них Вером?

Нахмурившись, Карлинг покачала головой.

— Нет. На самом деле я не знаю ни одного патологоанатома Вэера, который сделал бы вампиризм предметом своего исследования. Люди и Ночные создания, вот кто по-настоящему и серьезно изучают этот вопрос. Те, кто имеет кровный интерес.

Вер кивнул. День растворился в сумерках. Косые солнечные лучи поймали золотистые отблески в его волосах.

— Есть шанс, что даже врач-Вер смог бы обнаружить это, особенно, если он или она молодые Веры, у которых недоставало опыта, или были менее развиты чувства, потому что у вампиризма действительно слишком много характеристик возбудителя, переносимого с кровью. Я должен был добраться до самого предмета исследования и тщательно все обдумать, прочитать обо всех твоих безвыходных ситуациях и тупиках, и ломал голову над их причиной, а потом начать очень тесно сотрудничать с тобой, прежде чем что-то придет в голову.

— Боже, последствия, — пробормотала она.

— Итак, что мы имеем? — спросил Рун.

— Мы не продвинулись ни на шаг, и у нас больше нет времени. — С горечью ответила Карлинг.

— Нет, — сказал Грифон, взглянув на нее с упреком. — Ты по-прежнему оказываешь сопротивление. Если бы ты уничтожила все исследования, то уничтожила бы всё, к чему пришла благодаря им, в том числе и то, что мы выяснили сейчас. Отрицательный ответ — все же ответ.

— Хорошо, — она стиснула зубы, заставив себя не думать о чувстве безысходности. — Если бы не было исследования, то по логике, мы бы до сих пор думали, что вампиризм — это болезнь.

— Так что, на шаг мы все же продвинулись. — Они подошли к ее коттеджу, и Рун придержал для нее дверь, позволив пройти первой. — Мы затронули ту тему, которой никто никогда прежде не касался. Теперь нам надо выяснить, что делать дальше.

Сев за стол, она опустила голову на руки. Бессмертный Вер, взаимодействующий с древней вампиршей — убойный коктейль. Со льдом.

Рун прислонился к столу возле нее. Ну конечно. Другой же стул слишком далеко, аж с другой стороны стола и, видимо, он не собирался его искать. Она уже ждала, когда он положит руку ей на плечо, ожидая с нетерпением его прикосновений.

— Там что-то есть, в самом начале, — сказал Грифон.

— Что именно? — Каким-то образом Карлинг поняла, что сама наклонилась к его рукам. Она боролась с собой, но сдалась и прижалась щекой к тыльной стороне его ладони.

Он слегка сжал ее.

— Если бы это было преступлением, и расследовал его я, то я вернулся бы к началу и месту, где все произошло. Возможно там осталось упущенное доказательство. Не исключено, что информация была скомпонована неправильно. Надо снова осмотреть место преступления, и нам понадобится еще одно мнение. — Рун потянул за узел волос на ее затылке, отчего те распустились и заскользили вниз по спине.

Она нажала на его бедро.

— Прекрати это.

— Но я не хочу. — Он подобрал длинную шелковистую прядь и начал накручивать ее на свои пальцы.

Карлинг подняла голову и сердито на него посмотрела.

— Ты что эмоциональный эквивалент пятилетки?

Он одарил вампиршу медленной ленивой улыбкой, потирая кончиком ее волос свои идеально вылепленные губы. Это движение было таким откровенно сексуальным, что Карлинг почувствовала, как подогнулись колени. Ей повезло, что она уже сидела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Значит заигрывать с ней — нормально, а целовать — нет?

Смущенная, раздраженная и достаточно возбужденная, Вампиресса посмотрела на Руна и выхватила из его рук свои волосы, на что он только усмехнулся. Карлинг собрала волосы и снова свернула их в узел, заправив концы внутрь.

— Вернуться к началу, — сказала она. — Ты имеешь в виду обратно в Египет, когда меня обратили?

Грифон пожал плечами, рассматривая ее.

— Возможно, и это тоже. Но мы говорили более обобщенно, так что думаю, что мы должны рассмотреть вопрос о происхождении самого вампиризма. Он не всегда был частью человеческой истории. Откуда он появился? Если сможем ответить на этот вопрос, то, возможно, у нас получится определить, что лежит в его основе, так что сможем найти способ противостоять тому, что с тобой происходит.

Карлинг потерла ладонями глаза.

— Начало — это легенда. Вампиризм также называют «Поцелуем змея». Ты знал это?

— Слышал раньше, — ответил Вер. — Но думал, что это название он получил из-за клыков вампиров, выдвигающихся, когда они голодны.

Закрыв глаза, Карлинг слушала богатый, глубокий голос Руна, вызывая более эротические образы мужчины, шепчущего бархатистые слова возле ее обнаженной кожи в темноте пустынной ночи. Она застыла и хлопнула ладонями по столу, принуждая свой разум сосредоточиться на предмете обсуждения.

— Это так, — продолжила она. — Но он назывался «Поцелуем змея» в течение очень долгого времени.

Грифон нахмурился.

— А в твоей юности он назывался также?

— Да. Когда-то считалось, что укус является обязательной частью ритуала превращения. Теперь-то мы знаем, что вероятность превращения после укуса вампира ничтожно мала, в противном случае, они заразили бы всех от кого питались. Для успешного распространения патогена нужен обмен кровью. Вампирам не надо пить кровь тех, кого они изменяют, а только предложить свою собственную. Человек может либо выпить кровь вампира, либо позволить ей пролиться в рану. При условии, что кровь вытекает прямо из источника, и целостность кожных покровов человека нарушена, то в большинстве случаев, это все, что нужно для обращения. Все, что этому сопутствует, просто… — Она махнула рукой, мол дальше додумаешь сам.

— Личный выбор, — сказал он. — Суеверие. Религия. Фетиш.

— Иногда все вышесказанное, — сказала Карлинг. На момент превращения Розвен и Дункана, она уже достигла того этапа, на котором перестала принимать материальную пищу. Карлинг нахмурилась, вспоминая времена, когда она изменилась.

Те ранние воспоминания не были приятными. Как только она узнала, что существует возможность измениться и стать бессмертной, это чрезмерно привлекло ее внимание. Карлинг стало необходимым выяснить, действительно ли рассказы у костра имели какую-то ценность, ведь она уже давно знала, что мифы и легенды слишком часто оказывались непонятным хитросплетением, в историях гораздо больше говорилось о людях, которые их рассказывали, чем передавалась реальная правда о мире, в котором они жили.

Рун продолжал молчать, как будто чувствовал, что ей нужно время подумать. Заметив, что он ждет, Карлинг вздохнула и начала говорить:

— Для меня всё началось, когда я услышала истории. Сам знаешь, все эти небылицы, рассказываемые поздней ночью в мерцании света костра. Думаю, что некоторые я слышала слишком много раз, о забредшем в поселок, изголодавшемся чузестранце с пылающим взглядом, который гипнотизировал, или о караване, в котором все были найдены мертвыми и покрытыми следами от укусов. О немногих странных людях, которые избегали Солнца и жили вечно. О таинственном чуде под названием «Поцелуй змея», который мог любого превратить в бога. Я стала расспрашивать рассказчиков, где они слышали свои истории. Пересекла пустыню, следуя за каждой ниточкой так далеко, как могла. Я потеряла след большинства историй, но смогла проследовать за одной к ее началу, и конечно же, это было все, что мне нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})