Беовульф - Кэйтлин Кирнан

В следующее мгновение Вальхтеов оказалась у балюстрады балкона. Она перегнулась вниз, вглядываясь в разбитое тело мужа. К моменту, когда рядом оказался Беовульф, когда прибежали Унферт и Виглаф, Вальхтеов уже не кричала. Она вонзила зубы в костяшки крепко сжатого кулака и прокусила кожу, сдерживая рвущийся наружу вопль.

Море отступило, волны собрались в одну могучую погребальную водную лавину. Громадная водяная стена рухнула на берег, одела пенным саваном разбитое тело мертвого короля и увлекла его за собой, навсегда скрыла от глаз человеческих. Затем волны снова стали волнами, а ветер — обычным штормовым ветром.

Вальхтеов отняла кулак ото рта. На прокушенных суставах выступила кровь. Ветер размазывал по ее лицу слезы.

— Он… Он сорвался, — сказала она, зная, что это ложь. — Он выпил слишком много… и упал.

Унферт положил руку на плечи королевы, как будто боясь, что она последует за мужем. Он первым заметил корону в углу балкона и, отпустив плечи Вальхтеов, нагнулся, поднял зубастый золотой обруч. Тяжел он оказался, этот золотой венец, который мог бы достаться ему, не напади на них Грендель. Или если бы он сам убил Грендедя и его мать. Но сейчас тяжесть короны показалась Унферту непомерной. Унферт повернулся к присутствующим. Все глаза устремились на корону. Подняв корону над головой, Унферт повернулся к Беовульфу.

— Да здравствует, — начал он, запнулся, сглотнул и воскликнул снова, громче: — Да здравствует король Беовульф!

Он опустил корону на голову Беовульфа и ощутил облегчение, освободившись от неприятной тяжести в пальцах, от близости проклятия. Долго еще будет ему вспоминаться это странное ощущение.

Некоторое время на балконе слышен был лишь вой ветра и грохот волн. Затем Вальхтеов обратилась к своему новому королю и супругу.

— Доброго правления, мой государь, — выдавила она вместе с вымученной улыбкой и сквозь расступающуюся толпу направилась обратно в зал. Таны разразились здравицами.

Часть вторая. ДРАКОН

15 Король Беовульф

Неспешно и неумолимо течет время, одинокий белый глаз луны следит за пламенною колесницей Соль, преследуемой волком; день за днем, год за годом, век за веком, с тех пор как боги воздвигли Мидгард. Ничто не смущает течения времени, ничто не меняет привычек людей. И вот однажды, холодным днем месяца фрерманудра, всего за два дня до Юла[67], Беовульф, король данов, с седла своей боевой лошади наблюдал за сражением на самом берегу моря. Тридцать лет прошло с того дня, когда он убил ужасного монстра Гренделя. Жадное время, требующее свою долю от всего живущего под Мидгардом, собирает дань с героев и королей точно так же, как и с остальных смертных. Голова и борода Беовульфа отмечены инеем, пятнающим любую долгую жизнь, иссохшее лицо его избороздили морщины. Он все еще был крепок, глаза его горели огнем молодости. Король держался в седле крепко и прямо и выглядел лет на десять моложе своего возраста. Сотни битв оставили на нем шрамы, но носил он их с тем же достоинством, что и корону старого Хродгара.

По правую руку от Беовульфа, тоже верхом, замер Виглаф, сын Веохстана. С небольшого пригорка они наблюдали за ходом сражения. Ночью высадились на берег фризы, но лучники и мечники Беовульфа, его таны с боевыми топорами и копьями прижали их к кромке воды, не оставили никакой надежды не только на победу, но даже на отступление. Только сдача на милость победителя могла дать им шанс остаться в живых, но на это фризы не были согласны.

Беовульф покачал головой и безрадостно засмеялся.

— Это уже не бой, Виглаф. Это бойня.

Виглаф, тоже отмеченный временем и тоже еще крепкий, кивнул в сторону сражающихся.

— Они хотят умереть героями, государь. Чтобы барды воспевали их геройскую гибель.

— Короткая будет песнь.

— Да. Но понять их можно. Легенды о тебе ходят по миру, за морями и снегами. Все знают сказания о Беовульфе и Гренделе. Ты у нас легендарный сокрушитель монстров.

Беовульф снова засмеялся, еще мрачнее прозвучал его смех.

— Мы сами теперь превратились в монстров. В троллей и демонов.

— Гляди, как геройствуют, — указал Виглаф на горстку уцелевших врагов, отчаянно отмахивающихся от данов, многократно превосходящих численностью, время от времени сменяющихся для отдыха и методично перемалывающих измотанных фризов.

— Время героев прошло, Виглаф. Новый бог Христос убил время героев… Не оставил человечеству ничего, кроме бестолковых мучеников, одержимых демонами пророков, занудного нытья да позора.

Шум битвы перекрыл зычный крик:

— Где король Беовульф? Я хочу умереть от его меча! Покажите мне Беовульфа!

Виглаф неодобрительно глянул на сжавшего повод Беовульфа.

— Нет, Беовульф! Нельзя! Этот несчастный печется о своей славе за твой счет, государь. И ты это прекрасно понимаешь. Не следует награждать его без заслуги.

— Ну и пусть! — Беовульф не обратил внимания на возражения Виглафа. Он пустил лошадь вскачь, быстро добрался до песчаного берега. Его воины скучились вокруг одного из последних уцелевших фризов. С него сбили шлем, броню его разбили, над ним издевались, его били, пинали, отказывая в чести пасть в бою. Беовульф узнал в побежденном вождя вторгшихся фризов.

— Прекратить! — приказал Беовульф. Конь его замер, взрыв копытами песок. — Что это за безобразие? Детские игры какието. Издеваться над безоружным, радоваться его боли… Недостойно воина такое поведение. Дайте ему умереть быстро и с достоинством.

Беовульф повернул коня и чуть не столкнулся с Виглафом.

— Убей меня сам! — закричал фриз, с трудом поднимаясь на ноги. — Убей своими руками, трус!

Беовульф посмотрел на Виглафа, отвернувшись от фриза, не глядя на своих танов. Он увидел в глазах Виглафа предостережение — в его глазах почти всегда видишь немое предостережение, не от одного, так от другого. Шум волн и ветра — звуковой фон предостережения Виглафа.

— Убей меня сам! — повторил фриз громче, делая шаг к королю.

— Придержи язык, сопляк! — одернул его Виглаф. — Королю не пристало сражаться врукопашную. — И он обратился к танам Беовульфа: — Хватит развлекаться. Прикончите его быстро. Насадите голову на шест и выставьте вон там, на пригорке. Чтобы другим неповадно было.

Воины, конечно же, были недовольны, что у них отняли кровавую игрушку, но повиновались немедленно. Несколько человек перехватили мечи и решительно шагнули к фризу.

— Стоп! — скомандовал Беовульф, снова повернув коня к побежденному. Таны, решив ничему более не удивляться, остановились. — Ты, стало быть, решил, что я трус. — Он остановил лошадь вплотную к фризу, навис над ним, конный над пешим.