Главное – любить (СИ) - Веленская Наталия

— Какой же ты принц? — усмехаюсь я, чуть склонив голову на бок и останавливаясь рядом с Александром третьим. — Может ты тогда конь? Чего прискакал сюда?!

Глава 38

— Привет… — говорит Корсаков хриплым голосом и замолкает.

А конь, однако, немногословен!

— И тебе не хворать! Корсаков, повторяю свой вопрос: чего припёрся?!

Дед многозначительно кашлянул где-то на заднем фоне, бабушка вздохнула и неодобрительно зацокала языком. А что такого? Меня пару дней назад вообще слушать не пожелали! Имею теперь право хамить и вить верёвки столько, сколько посчитаю нужным и любыми изощренными способами, которые только придут в голову!

— Извиниться… и поговорить.

— Да? Как предсказуемо и банально. Только вот знаешь, совсем не интересно, — скрещиваю руки на груди и злобно, с прищуром поглядываю на застывшего Сашу. Почему-то он мне сейчас кажется даже меньше ростом. Стоит, чуть склонив голову, а руки то безвольно висят, то сжимаются в кулаки. Против воли задерживаю взгляд на его пальцах, вспоминаю какие они могут быть нежными… Приходится резко зажмурится, чтобы прогнать наваждение и ненужные сейчас воспоминания.

— Лиз, пожалуйста… Хочешь издеваться — издевайся, злись, оскорбляй. Только не гони…

— Вот спасибо за разрешение! — презрительно фыркаю я.

— Я надолго тебя не задержу. Просто объясню всё и сразу уеду. Здравствуйте, — Саша будто бы только замечает, что у нашей беседы есть два свидетеля. Я даже вижу на его лице лёгкое смущение. Подходит к крыльцу. — Меня Александр зовут, вы извините, что без приглашения. Я вот приехал… с Лизой поговорить.

Недовольно плетусь за ним следом. Но лучше уж быть рядом и в случае чего быстренько свернуть их разговор. Ещё неизвестно, что Саше вздумается сообщить моим родным!

— Вениамин Петрович и Клавдия Захаровна мы будем, — отзывается дед и жмёт руку Александру третьему. Настороженно так, взгляд суровый, подмечающий и возраст парня, и внешний вид и то, как держится Корсаков. Ну и коня белого за калиткой, наверное, приметил и сколько в нем этих самых лошадиных сил. Бабушка здоровается, улыбается и смотрит с любопытством. Кажется, в её глазах так и читалось бегущей строкой информация о красивых правнуках. Которых, между прочим, ей не светит! От этого я ещё больше разозлилась. Захотелось даже притопнуть ногой, чтобы Корсаков не смел пускать в ход свое обаяние и очаровывать моих родных. Но, кажется, дед остался доволен рукопожатием с Сашей.

А ведь Гордеев рассказывал, что при первой встрече дед сжал ему руку чуть ли не до хруста костей! И Лёша этому был не очень рад. Ну а чего можно было ожидать от 3d-дизайнера, который в тренажёрный зал ходит через пень-колоду и ничего тяжелее компьютерной мышки не поднимал? А вот Корсаков, судя по всему, проверку прошёл, и это меня ещё больше злило.

— Александр, вы проходите в дом, я как раз чай поставила. Пирог скоро будет готов, — бабуля радушно повела рукой в сторону двери, приглашая нежданного гостя.

— Нет-нет, спасибо. Я ненадолго приехал, да и неудобно как-то, я ведь с пустыми руками…

— Ну и что бы ты нам принёс за знакомство? Цветы, коньяк, конфеты? — ухмыляется дед. — Цветов вон у Клавы целый сад скоро свой будет, от конфет одна изжога, а коньячку я тебе и сам хорошего налью, если погостить останешься. То ли дело в хозяйстве, если помочь…

— Да я с удовольствием! — бодро отзывается Саша, немного расслабляясь, что дед с бабушкой приняли его более радушно, чем я. И, между прочим, зря! Зная деда, это очередная проверка. — Вы скажите, что нужно…

— Веня! Мальчик с дороги только, а ты его сразу в оборот взял!

— Ничего не сразу. Пускай сначала чай попьёт, побеседуем, познакомился, так сказать, поближе, потом ему фронт работ покажу.

Наша нестройная компания перемещается на кухню. Бабушка сервирует стол, я машинально ей помогаю. «Мальчик» Корсаков и мой дедуля размещаются за большим дубовым столом. Кидаю на Сашу косые взгляды и каждый раз хочу зажмуриться. Бред, бред, бред. Он не может быть сейчас здесь! Я просто сплю и это дурацкий сон, из которого я никак не могу вырваться.

— Ну-с, Александр. Вы значит, женихом будете нашей Лизке, да? — дед сразу же берёт быка за рога. А я еле сдерживаю стон полный ужаса. Издевается! Специально, целенаправленно и с огромным удовольствием! Причем в первую очередь над моей психикой, а потом уже над товарищем Корсаковым!

— Пока, нет. Но мы в процессе, — отзывается Корсаков. А я чуть пальцы себе не прищемляю кухонным ящиком, когда доставала столовые приборы. Что он несёт?! Хочет завоевать доверие деда?! Очень низкий и гадкий способ навесить лапшу на уши, заверив в своих честных намерениях и далеко идущих планах. — Пока я бы не отказался от статуса «молодой человек».

Чувствую в голосе усмешку. Поворачиваюсь и испепеляю Корсакова взглядом «даже не думай ничего взболтнуть лишнего!». Если не дурак, то поймёт.

— Да? Отказывает тебе в звании что ли наша красавица?

— Отказывает…

— А что так? Не мил ей совсем? Или за дело? Напортачил где-то?

— Верно. Напортачил…

— Так может я зря тебя пирогами тут потчевать решил? Может тебя в шею гнать надо? — голос деда неожиданно становится суровым и в одно мгновение приобретает стальные нотки. — Слушай, меня внимательно, Александр без определенного звания, если ты обидел мою внучку…

— Веня!

— Деда! — вторю я своим предупреждающим воплем бабушке. Ещё чего не хватало, чтобы дедуля спустил с лестницы Корсакова. Это моя прерогатива! — Не обижал он меня… точнее обидел, но не так, как ты думаешь. Он меня достал просто своей ревностью!

— Вот значит как, — крякнул дед, вмиг повеселев. И перевел взгляд с расстроенной меня, которую вынудили рассказать правду, и на хмурого виноватого Корсакова. Который и не думал отпираться и лишь сухо спокойно всё подтвердил, хотя и без лишних подробностей. — Ну а что… молодость, глупость, кровь кипит. Ты у меня девка видная, понятное дело. Если говорите, не обижал, тогда, Александр, рассказывай…

Пирог успел приготовиться, чай опустел в кружках и снова заботливо был долит бабушкой, а Корсакова всё донимали вопросами. Кем работает, что за компания, где учился, какая семья, где живёт, вредные привычки и многое-многое другое. Большую часть информации я знала. Но кое-что стало для меня неожиданностью.

— Служил?

— Так точно, Вениамин Петрович. Президентский полк.

Дед многозначительно крякнул, посмотрел одобрительно на меня и начал называть Корсакову какие-то фамилии, расспрашивать подробнее. А я стояла с раскрытым ртом и таращилась на Сашу. Про архитектурный факультет я знала, а вот про службу нет! И вообще неужели такие, как Корсаков, вообще служат? Пускай даже и в таком якобы элитном месте. А как же купить военник, подобно другой золотой молодежи, и жить себе припеваючи?!

Этот человек полон сюрпризов.

Дед сел на своего любимого конька — разговоры об армии и службе, и не прекращал их даже во время осмотра участка и составления плана работ. До вечера мужчинами было решено подлатать и подкрасить крышу дома.

— Вы что ночевать его тут оставите?! — вмешалась я, которая следовала недовольная и мрачная, как тень, за дедом с Сашей и не прекращающей загадочно улыбаться бабушкой.

— Лизонь, ты что уставшего человека в ночь хочешь отправить в дорогу? — ахнула бабуля, всплеснув руками. — Столько часов сюда ехал…

— Клавдия Захаровна, всё нормально, я не хочу вас смущать. И я же не прямиком из Самары, я из дома в Москве добирался…

Ах, у него еще и жилплощадь в Москве! Специально всеми козырями перед моей родней решил сверкнуть?!

— А что думаешь я тебе работы на утро не найду? — смеётся дед. — Или уже испугался трудов, помощничек?

— Никак нет, Вениамин Петрович.

— То-то же! Комнат у нас полно гостевых, вон в мансарде тебе постелем. Только имейте в виду голубки, мириться миритесь, но чтобы в моем доме без разврата!

— Веня! Ну что ты такое говоришь, ребят смущаешь!