Правда выше солнца - Анатолий С. Герасименко

Как хорошо молиться тебе, как прекрасно тебя окликать!

Взгляд твой – сердечная нега, слово твоё нерушимо!

Снова полилась вода. Легко представить: Фимения наклоняется над бассейном, наполняет водой жертвенную чашу, делает шаг к алтарю...

Кадмил чуть слышно застонал. «Давай, – мысленно воззвал он к Акриону. – Сообрази что-нибудь. Какой-то знак, уловка, всё, что угодно!»

Прими, Артемида, кровь, что прольётся сейчас,

Кровь твоей жертвы на алтаре твоём...

– Стой!

«Неужели придумал что-то?!» – Кадмил зажмурился в ожидании.

Акрион – голос был слышен громко, точно он был совсем рядом – пропел по-эллински, срываясь от волнения на речитатив:

Собака сказала кошке: не злись, сестрица!

Давай-ка больше не будем с тобой спорить.

Мы же родные, идём поскорей мириться.

Лучше нам навсегда позабыть о ссоре.

Он осёкся и резко выдохнул, будто воздух стал слишком тяжёлым, чтобы дышать.

«Старая детская песенка, – подумал Кадмил. – Только слова вроде бы не те. Кажется, там было «мы же соседи». Да, точно, помню. Тогда, в Коринфе... И Мелита пела. Зачем он?..»

Ему отчего-то стало холодно, хотя ночь по-прежнему была тёплой, как козья шкура. Он крепче закутался в лидийский плащ и вдавил в ухо волшебную горошину.

Плескалась вода. Тихо звенел металл: словно кто-то держал ритуальный нож у кромки серебряной чаши, и рука, в которой был клинок, мелко-мелко дрожала.

– Гигес, – позвала Фимения еле слышно. – Эллин одержим демоном. Мы все в опасности.

Грузные, нерешительные шаги. Испуганный голос:

– Госпожа...

– Ты касался его? – спросила жрица уже громче. – Касался? Не лги мне!

– Госпожа Имеда, – жалобно загнусил Гигес, – я ведь только его привёл...

– Ты осквернён, дурак! – закричала Фимения так, что у Кадмила заложило в ухе. – Осквернил себя прикосновением к демону! Ступай прочь! Читай литанию Артемиды десять тысяч раз! Только я могу находиться рядом с этим нечистым, и, пока не закончу, никто не должен сюда входить! Понял? Беги!!

Зашлёпали, удаляясь, по камню огромные сандалии. Проскрипела и хлопнула дверь: бах!

Эхо заметалось в пустоте жертвенного зала: ах, ах, ах...

Замолчало.

Фимения негромко пропела:

Ответила кошка собаке, вся злая-злая:

Не приближайся, не то разорву когтями!

Акрион подхватил – казалось, что он поёт, улыбаясь:

Но, если мы подеремся, сестрица, знаю,

Поранимся больно, а то и ноги протянем!

Звякнул брошенный на пол нож. Фимения произнесла, как простые стихи:

Врагами были – друзьями навек стали.

Забыли беды, живём, не зная печали.

– Радуйся, сестричка Фимула, – сказал Акрион.

– Это... это точно ты? – враз охрипшим, низким голосом.

– Я, – Акрион сдавленно усмехнулся. – Знаю, говорили, что я умер, но... про тебя говорили то же самое.

– Долгая история, – послышалось в ответ. – Дай разрежу верёвку.

Зашелестело жреческое платье. Акрион вздохнул – видно, затекли спутанные ноги.

– Посиди здесь, только тихо, – велела Фимения. – Я выйду к жрецам, скажу, что демоны тебя забрали в ледяное царство. Прямо отсюда. И что мне теперь надо уединиться до утра, чтобы очиститься самой. Потом приду, и поговорим.

– Они тебе поверят?

– Они всегда мне верят. Я – любимица Артемиды.

Акрион засмеялся, и Фимения засмеялась вместе с ним.

Потом хлопнула дверь – шагов Фимении, как и раньше, не было слышно.

– О Феб-заступник! – прошептал Акрион с восторгом. – Получилось! Ты видишь? Мне всё удалось!

– Получилось, удалось, – проворчал Кадмил. «А парень-то и вправду показал себя молодцом, – подумал он. – Выкрутился. Не ожидал...»

Снова раздался стук.

– Пойдём, – проговорила вернувшаяся Фимения. – Ох, я так тебя рада видеть! Но это правда ты?

– Правда!

– Что за чудо! Дивное чудо! Аполлон, храни нас! Сейчас, погоди, я только...

И в этот миг горошина в ухе Кадмила замолкла.

Наглухо. Будто и не звучала никогда.

Кадмил озадаченно вытряхнул устройство на ладонь. Рассмотрел, как мог, в свете луны. Потряс. Подул. Постучал о черепицу. Затолкал обратно в ухо, поглубже.

Ничего.

«Неужто сел кристалл в передатчике? – подумал он в растерянности. – Как же так, ведь позавчера зарядил! На пару месяцев бы хватило! Что за ерунда?!»

Но Око Аполлона молчало, и молчала горошина, которая должна была беспрестанно принимать сигнал амулета.

– Смерть на меня, – пробормотал Кадмил сквозь зубы. – Придётся ждать, пока он вернётся.

На случай непредвиденных обстоятельств – то есть, как раз на такой вот случай – они с Акрионом уговорились встретиться на постоялом дворе у Медных ворот. Ждать условились ровно сутки, до следующей ночи.

Можно было остаться здесь. Но вряд ли Фимения выйдет из храма открыто, при стражниках. Разве что местный люд доверяет верховной жрице настолько, что она может сказать: простите, ребята, этот грязный эллин – мой брат, Артемиде угодно, чтобы мы с ним отправились через море в Афины. Так что давайте-ка поклонитесь,