Закон Фукусимы - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"

Улыбка исчезла с лица сэнсэя.

– Иногда я удивляюсь, насколько же ты похожа на свою мать, – произнес он. – Кицунэ была лучшей куноити из тех, кого я когда-либо знал. Прирожденной убийцей, хладнокровной и безжалостной. Однако любовь к твоему отцу размягчила ее сердце, от этого она и погибла. Надеюсь, ты никогда не допустишь такой ошибки.

– Я не подведу клан, – твердо сказала девушка.

– Не сомневаюсь, – кивнул сэнсэй. – Именно поэтому я привел тебя сюда, как однажды привел Кицунэ. Однако она отказалась от дара, который предлагают далеко не каждой куноити клана Ямагути-гуми. Сейчас я предложу его тебе, но учти – ты имеешь полное право отказаться от него.

– Почему я могу отказаться?

Сэнсэй щелкнул пальцами – и словно из ниоткуда появился человек в черном одеянии. В отличие от синоби, с которыми Юки тренировалась довольно часто в последнее время, у этого и голова была полностью замотана черной материей, включая глаза. Понятно. Обычное дело. Воин тренируется жить без зрения, чтобы убивать в полной темноте так же свободно, как и при свете дня. Такие тренировки длятся по несколько месяцев – Юки прошла этот курс, когда ей было пять лет. Тогда в течение года она видела свет лишь двенадцать раз, по одному дню в месяц – это было необходимо для того, чтобы не ухудшилось зрение: организм человека устроен так, что ненужные функции атрофируются. Зато сейчас она могла с закрытыми глазами действовать так же, как и с открытыми. Кстати, синоби, который к ним приблизился, был способным учеником: если не знать, что он ничего не видит, можно ничего и не заподозрить – его движения были точны и уверенны.

В руках воин держал потертую старинную металлическую коробку с росписью, изображавшей ёкаев – чудовищ японской мифологии. Неведомый мастер хорошо постарался, выписав мельчайшие детали, будто с натуры рисовал. А еще у коробки имелся очень непростой замок, это было сразу видно. Юки даже усомнилась, что сможет его открыть с помощью шпильки и ногтей менее чем за одну минуту. Что и говорить, мастера древности хорошо знали свое дело.

Сэнсэй осторожно взял коробку из рук воина. Потом нажал на ее углы, а после – на глаза одного из ёкаев, наиболее мерзкого с виду.

Внутри коробки загудел потайной механизм. И это понятно. О подобных старинных красивых вещицах ей рассказывал отец. Они открываются без ключа, нажатием на определенные места в определенной последовательности. Если же кто-то попытается полезть с ключом или отмычкой в замочную скважину, из неприметного отверстия над ней вылетит отравленная игла. Такие портативные «сейфы» делали в древней Японии для высокопоставленных лиц мастера из кланов синоби, которые веками оттачивали навыки изготовления смертоносных сюрпризов.

Наконец гудение закончилось, крышка коробки сама поднялась вверх – и Юки увидела то, что было внутри.

Вернее, тех.

Это были черви, карикатурно похожие на людей. Величиной с мизинец, с ручками, ножками и хвостами. Голова без глаз, гладкая, с пастью, похожей на чемодан с зубами. Их было шесть штук, и они были заняты – ели человеческий глаз, который уже сожрали наполовину.

– Они порой приползают из соседней вселенной, – сказал сэнсэй. – Охотятся. Вползают спящим в ноздри и выжирают глаза изнутри. В древности они, как и другие ёкаи, приходили сюда очень часто. Сейчас – намного реже, потому особо талантливые воины нашего клана ходят в ту вселенную через границу миров и охотятся на этих тварей.

– Охотятся? – переспросила Юки, которую слегка передернуло от омерзения – уж больно отвратительно выглядели эти покрытые вонючей слизью твари из иномирья. – Зачем они нужны?

– Наверное, ты слышала древние легенды о рокурокуби, – сказал сэнсэй, – о женщинах, способных изменять свою плоть так, как им заблагорассудится. Черви слепы и туповаты, и бывало порой, что, проникнув в ноздрю человека, они не успевали прогрызть путь к глазам: человек делал вдох, и червь проваливался ему в желудок, откуда уже не мог выбраться. И после того, как червь переваривался полностью, человек становился рокурокуби. Или не становился – и умирал в мучениях.

Юки вопросительно посмотрела на учителя.

– Один червь – это яд, который организм может не принять. Но несколько червей – это гарантированный эффект превращения в рокурокуби, – пояснил сэнсэй.

– Я… мне нужно… вы предлагаете их проглотить?

– Если ты согласишься, – кивнул учитель. – Повторюсь: твоя мать отказалась, лишив себя потрясающего дара. Рокурокуби почти невозможно убить. Она способна проникать в любые, самые неприступные тайники, одним лишь усилием мысли превращая свое тело во что угодно.

– Во что угодно?

– Да. Придание телу любой формы. В древности куноити-рокурокуби были известны тем, что удлиняли свои шеи до двух-трех метров. Так было удобнее, чуть отодвинув сёдзи, просовывать голову в образовавшуюся щель и подслушивать, не выдавая себя скрипом полов. Либо, зажав в зубах отравленную иглу, нанести спящему смертельный укол. Но сейчас наши ученые выяснили: если проглотить именно шесть червей, можно придавать телу любую форму. Правда, должен предупредить: это очень больно. Первым делом черви съедают желудок изнутри, пытаясь выбраться наружу. Потом выедают остальные внутренности – прежде, чем умрут. И только тогда их тела превратятся в слизь, которая пропитает все твое тело, сделав его полностью послушным твоей воле.

Юки была готова ко всему. Но сама мысль о том, что ее станут изнутри жрать эти мерзкие твари, была ужасной. Неудивительно, что мать отказалась от такого предложения.

Девушка мысленно принялась подбирать слова, чтобы тоже достойно отказаться, не потеряв лицо перед сэнсэем, но тот жестом остановил ее.

– Прежде чем ты навсегда закроешь себе дорогу к совершенству, знай – твой отец мертв. И убил его человек по прозвищу Снайпер, которого Оми-но ками считал своим другом.

Юки невольно вздрогнула – в груди внезапно что-то сильно заболело, словно червь, которого она еще не проглотила, впился зубами в ее сердце.

Она не испытывала любви к отцу, так как считала, что мать погибла по его вине. Мог спасти, мог закрыть собой – ведь был рядом!

Не спас.

Не закрыл.

Значит, виновен.

До этой минуты Юки была уверена, что ненавидит отца. Но когда узнаёшь о смерти того, кого ненавидишь, испытываешь облегчение, а не предательскую боль в груди и не желание разреветься в голос, как самая обычная девчонка, потерявшая единственного по-настоящему близкого человека…

– Я не верю, – прошептала она.

Сэнсэй пожал плечами. Потом достал из складок черной одежды обычный мобильный телефон, нажал на кнопку и протянул его девушке.

– Смотри.

И она смотрела в специально замедленной съемке, как Снайпер заносит меч над головой – и опускает его… Камеры снимали с трех точек, так что происходящее можно было разглядеть во всех подробностях. Однако, несмотря на горе, железной рукой терзавшее сердце Юки, она сохранила способность трезво мыслить.

– Но… это похоже на работу кайсяку во время ритуала сэппуку.

– Похоже, – кивнул сэнсей. – Но – лишь похоже. Отмотай запись – и увидишь, как Снайпер оставил друга биться в одиночку с чудовищами, а сам трусливо убежал. А когда вернулся – он просто хладнокровно добил раненого, чтобы не тащить его с собой.

Юки сделала то, что говорил учитель. И правда, все выглядело так, как он сказал. Правда, ей показалось, что запись смонтирована из нескольких фрагментов, но ведь показалось – это не факт. А факт – то, что ее отца убил Снайпер. В этом сомнений не оставалось…

– И еще, – проговорил сэнсэй. – Снайпер был с твоим отцом, когда погибла Кицунэ. Как именно умерла твоя мать, я не знаю, но одно я знаю точно – он был там. Может, это, конечно, случайность…

– Довольно слов, – хрипло произнесла девушка. – Мой долг дочери и куноити отомстить этому человеку за смерть родителей.

Сэнсэй поднял брови.

– Смелое решение истинной дочери нашего клана, – произнес он. – Однако видишь ли, в чем дело… Многие пытались убить Снайпера, вот только мало у кого это получилось. Мы собрали на него подробное досье. Он уже умирал, но всякий раз возвращался к жизни…