Часть 3. Поздняя классическая поэзия - Коллектив авторов

предложение ловушкой. Как можно верить?! Государственные дела находятся в руках евнухов, и Ма Чжунси не сможет выполнить своего обещания! Тогда их ждет плаха!

Желая разузнать обо всем подробнее, атаманы послали в столицу надежного человека, но ответ он принес неопределенный. Тогда захваченные в Шаньдуне серебро и золото доставили в Пекин и раздарили влиятельным евнухам и сановникам, прося взамен подтвердить сведения о помиловании. Золото и серебро охотно взяли, а вот ни помилования, ни гарантий не предоставили. Убедившись, что деньги и время потрачены впустую, братья Лю и их товарищи с особой силой и яростью возобновили набеги. Это послужило сигналом к резкому подъему повстанческой борьбы, собравшей под свои знамена десятки тысяч бойцов. Правительственные войска ничего не могли поделать с летучими кавалерийскими отрядами "бандитов". Как всегда в таких случаях, стали искать козла отпущения. Им, естественно, оказался Ма Чжунси. Против него использовали слухи, клевету и доносы. Не вел с разбойниками борьбы! Держал вверенные ему войска только для собственной охраны! Был в сговоре с атаманами! Ведь запретили же они своим людям разграбить и сжечь дом Ма Чжунси! Это ли не доказательство?! Заодно приплели к делу сибарита и труса Чжан Вэя. Обоих арестовали, бросили за решетку и приговорили к казни. Ма Чжунси умер в тюрьме, а его начальник вышел на волю, потеряв лишь титул и должность.

Источник: ABIRus.ru (ссылка недоступна)

* * *

Китайский чиновник. Уроженец уезда Гучэн. В период правления Чэнхуа (1446-1487), в год и-вэй (1476), получил ученую степень цзиньши. Дослужился до должности левого помощника начальника ведомства цензуры.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Перевод: Смирнов И.С.

В храме юаньского Ши-цзу ("Надгробье Ши-цзу, в поминальный храм вечерний сумрак проник...")

Надгробье Ши-цзу, в поминальный храм

 вечерний сумрак проник.

Столетья промчались, под зеленью мха

 могильная скрылась плита.

И взгляд едва различает на ней

 резной государев лик.

В Цзимэне безлюдье, годами никто

 не навещает могил.

На ветхих столбах видны кое-где

 монгольских знаков черты.

Стенная роспись еще хранит

 картины былых побед.

Деревья состарились — на ветвях

 цветов давно уже нет,

А белые совы и ночью и днем

 пронзительно-скорбно кричат.

Примечания

Картины упадка, запустения, приметы былого величия всегда рождали отклик в душе китайского поэта. В глубокой грусти созерцает он в местечке Цзимэнь под Пекином храм на могиле Хубилая, императора монгольской династии Юань, который в 1260-1294 гг. правил под именем Ши-цзу. На стенах — эпизоды победных сражений, лики тех, кто погубил династию Сун: Бояня, военачальника Хубилая, и его воинов. Недолговечность мирской славы рождает в душе поэта только чистую печаль.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Ван Юньфэн (вторая половина XV в.)

Китайский чиновник. Уроженец уезда Хэшунь в области Ляочжоу. В период правления Чэнхуа (1465-1487), в год цзя-чэнь (1485), получил ученую степень цзиньши. Дослужился до должности правого помощника начальника ведомства цензуры.

Источник: "Яшмовые ступени", 1989

Перевод: Смирнов И.С.

Провожаю гостя ("На небе сгущаются черные тучи...")

На небе сгущаются черные тучи,

 сулящие скорый дождь.

И снова гость меня покидает,

 прощаясь, стоим у ворот.

Печально, а вот придорожная травка

 и зелена, и свежа.

Она не знает, как часто близких

 приходится в путь провожать.

Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010

Тан Инь (1470-1523)

Прославленный художник-пейзажист и портретист, мастер жанровых сцен. Известен также под псевдонимом "Отшельник в шести подобиях" (Лю-жу цзюйши) — по шести ступеням продвижения бодхисаттв в школе Тяньтай. Ставится в число четырех знаменитейших живописцев того времени. Не менее знаменит как каллиграф. Как литератор менее известен, но и здесь создал несколько выдающихся произведений, в том числе поэтических.

Из семьи богатого торговца, получил блестящее образование. Перед сдачей экзаменов в Пекине был уличен в нечестности (он вместе с другом подкупил слугу одного из экзаменаторов, чтобы узнать содержание вопросов), вернулся на родину и отказался от карьеры. Его жизнь стала предметом популярных историй. Автор пейзажей, сцен из домашней и придворной жизни.

Источник: "Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова", 2007

Перевод: Меньшиков Л.Н.

Зажигаю курения ("Зажигаю курения, молча сижу и в себе разбираюсь самом..."

Зажигаю курения, молча сижу

 и в себе разбираюсь самом.

Обращения к Будде бормочут уста,

 размышления в сердце моем:

Есть ли речи такие на сердце моем,

 что могли бы людей обмануть?

Есть ли мысли такие на сердце моем,

 что кому-то представятся злом?

Почитание старших, надежность и честь

 появляются только тогда,

Когда люди умеют заставить уста

 быть созвучными сердцу во всем.

Все другие достоинства слишком малы,

 и когда кто-то следует им,

Как бы он ни старался себя отточить,

 не сравнится со мною ни в чем.

Люди веткой цветущей украсят главу,

 в руки винную чашу возьмут,

Они любят смотреть на танцующих дев,

 для них отроки песни поют.

О соблазнах пиров и красоток давно

 мы слыхали от древних мужей,

И сегодня, согласно их мудрым речам,

 все такое постыдным зовут.

Но бывает и так, что на сердце одно,

 а другое совсем на устах:

Без конца замышляют обман для других,

 не по правилам Неба живут,

Иль дела неблагие творят в темноте,

 отрекаясь от них на свету,

Только пользы от этого им никакой,

 это, право, нестоящий труд.

Так послушайте вы, что сюда собрались,

 я сегодня поведаю вам:

Житель мира сует непременно умрет,

 коли был он однажды рожден.

Если умершему пред владыкой Яньло

 от стыда не придется краснеть,

Вот тогда убедиться сумеем мы в том,

 что был мужем достойнейшим он.

Примечания

Стихотворение приписано Таи Иню в одной из новелл, рассказывающих о его судьбе. Сейчас трудно сказать с уверенность, действительно ли оно написано Таи Инем или только приписано ему.