Чумовая ночь под Рождество - Ирина Хрусталева

— А по приколу! — припечатала Наталья, ехидно глядя на подругу. — Или уже забыла, как меня Останкинской башней назвала?

— Смотрите, какая злопамятная, — засмеялась Маргарита.

— Ладно, проехали, — махнула рукой Наташа. — Ты мне лучше объясни, с чего вдруг ты решила, что тебе вот так запросто охранники дадут регистрационный журнал? Не забывай, что ты простая официантка здесь, а не начальник охраны. Это во-первых, а во-вторых, что-то мне подсказывает, что убийца — далеко не дурак, и я конкретно погорячилась, сказав, что он поставил свою машину на стоянку. Он не мог этого сделать, если планировал убийство.

— Почему не мог?

— Да потому что он не стал бы регистрировать в журнале въезд и выезд своего авто. Это было бы глупо и непрофессионально с его стороны — оставлять такие улики, правда?

— А почему ты решила, что убийца — профессионал? Может, это было случайное убийство?

— Случайное? Ну ты даешь, подруга!— усмехнулась Наталья. — Ты же сама мне сказала, что парня пристрелили.

— Ну да, я говорила, и что с того?

— Ты часто таскаешь с собой в кармане пистолет? — прищурилась Наташа.

— Вообще никогда, у меня его сроду не было.

— Вот о чем и речь! Можешь задать этот же вопрос кому угодно и получишь тот же ответ. Обычный человек никогда не носит с собой огнестрельное оружие, потому что это не телефон, не зажигалка, не кошелек и не губная помада. «Продукт», так сказать, специфического характера мог положить себе в карман только человек, запланировавший убийство. Ты со мной согласна?

— Логично, конечно, но не совсем, — ответила Маргарита.

— Твоя версия.

— Человек мог пистолет и для самообороны носить и применить его именно с этой целью. Мы же не знаем, что в шестом номере на самом деле произошло между теперешним трупом и убийцей.

— Мы действительно этого не знаем, но я точно знаю одно: когда человек случайно убивает себе подобного, он после этого будет какое-то время в шоке.

— И что ты хочешь этим сказать? — не поняла Маргарита.

— Ну, сама посуди, стала бы ты после того, как пристрелила человека, хладнокровно укладывать труп на кровать да еще прикрывать его одеялом?

— Я?

— Ты! Ты!

— А чего сразу я-то?

— О, господи! — простонала Наталья, закатывая глаза. — Да при чем здесь ты? Это я просто образно сказала, для примера.

— Вот бы себя в пример и приводила, а мне и без этого тошно, — огрызнулась Рита. — Давай сначала.

Наташа терпеливо повторила свои доводы и вопросительно уставилась на подругу.

— Согласна, мне было бы не до этого, — немного подумав, ответила та.

— Вот и я о том же, — кивнула Наталья. — Из этого следует, что убийство было спланированным, а значит, преступник не мог поставить машину на стоянку. Если он и приехал на своем личном автомобиле, то наверняка оставил его где-нибудь недалеко отсюда. Ну а уж если бы я была на его месте, то вообще приехала бы сюда на рейсовом автобусе, чтобы затеряться в толпе.

— А обратно?

— Обратно? — нахмурилась Наталья и начала сосредоточенно соображать. — А вот обратно ничего не получается, ночью автобусы не ходят. Если только на попутке? Нет, этот вариант тоже отпадает, потому что убийце нужно соблюдать инкогнито, а водитель попутки может его запомнить. А сегодня вообще Рождество, на попутку никакой надежды. Остается только один вариант — он все-таки приехал на своей машине, — пришла она к выводу. — Неужели он мог допустить подобную ошибку?

— Ничего удивительно в этом нет, преступники иногда допускают очень странные ошибки и прокалываются на мелочах, поэтому мы должны проверить все версии.

— Извини, что смею спорить с «профессионалом» вроде тебя, но все же я уверена, что на территорию убийца въезжать не стал, это бы было равносильно добровольному признанию с подписью и адресом.

— Но он мог приехать на чужой машине или вообще на угнанной.

— Не думаю, что он стал бы так рисковать и угонять машину, — возразила Наташа. — У знакомых ее тоже брать опасно, потому что вычислить его тогда не составит труда. Если он действительно приехал на машине, то только на своей.

— Хорошо, не будем пока гадать, а остановимся на этом варианте. Если он сделал именно так, как ты предполагаешь, и оставил машину где-нибудь рядом с пансионатом, это место можно спокойно найти, оно должно быть недалеко от основной дороги, — сказала Маргарита.

— А что это нам даст?

— Пока не знаю, но, надеюсь, что-нибудь даст, — пожала Рита плечами. — А сейчас пошли все-таки проверим стоянку, на всякий случай. Кто знает, что вообще на уме у этого маньяка, может он мазохист и любит рисковать, чтобы пощекотать себе нервы? Просто запишем номера мест, которые свободны, а потом сверим по журналу время прибытия и убытия. Все элементарно, Ватсон, — засмеялась она, обнимая подругу за плечи.

— Я вот все думаю, а за каким дьяволом нам с тобой все это нужно? — проворчала Наталья. — Директор здесь Бобрик, вот пусть и разбирался бы сам, кто приезжал, кто уезжал, где ставил машину, и вообще... Я поддерживаю тебя лишь потому, что ты моя подруга, а так вся эта канитель с трупами мне сто лет в обед не нужна.

— Ну, я лично очень сомневаюсь, что дело только в нашей с тобой дружбе, — усмехнулась Маргарита. — Я прекрасно знаю твой характер и уверена, что если бы я не высказала своего предположения насчет Вадима Лапина, ты бы давно послала к той самой маме не только труп, но и меня вместе с ним.

— Да, я уверена, что Вадим не виноват, — заявила Наталья. — И хочу доказать тебе это.

— А мне то зачем доказывать? — дернула Маргарита плечиком. — Я не прокурор и не судья, приговоров не выношу.

— Неужели ты не понимаешь, что мне не безразлично, как ты относишься к Вадиму? — всплеснула Наташа руками. — Я же тебе полчаса назад все рассказала про нас. Я люблю этого человека, а ты... ай, да ну тебя.

— Ты чего так разошлась-то? — удивленно спросила Маргарита. — Что я такого сказала? Любишь, ну и люби на здоровье.

— Тогда больше ничего мне не говори о своих подозрениях насчет Вадима.

— Хорошо, не буду, но...

— Марго!

— Хорошо-хорошо, пошли уже отсюда, — улыбнулась Рита.

— Я обещала Михаилу, что мы ключи принесем через двадцать минут, — напомнила Наташа. — Мне кажется, нам не стоит нарываться на лишние вопросы. Чем меньше народа обращает на нас внимание, чем лучше. Сейчас пойдем на кухню, отдадим ключи, потом найдем Валерку и уже все вместе будем решать остальные проблемы.

— Хорошо, как скажешь, — пожала Маргарита плечами. — У него наверняка уже есть для нас новости. Может быть, он тоже в номере что-нибудь нашел?

— Интересно, как там Бобрик, очухался или нет? И надо же нам было влипнуть в эту дикую историю, — вздохнула Наташа. — Все из-за него, из-за нашего директора.

— В каком смысле «из-за него»? — не поняла Маргарита. — При чем здесь Бобрик?

— Да как это «при чем», Марго? Это ведь из-за него ты не стала вызывать полицию?

— Ну да, из-за него, — согласилась та. — Он потом еще и клятву с меня взял, чтобы я никому ничего не рассказывала.

— Результат, как говорится, налицо. Теперь рыщем повсюду, как две идиотки, вместо того, чтобы убийством занимались люди, которым за это зарплату платят. Спрашивается, оно нам надо?

— Что теперь об этом говорить, когда завязли по самые уши? — нахмурилась Маргарита. — Да, я действительно сделала большую глупость. Пожалела Бобрика, не стала по его просьбе звонить в полицию, да еще и запихнула покойника под кровать. В результате получается, что я стала невольным пособником преступника. Господи, какая же я дура!

— Никакой ты не пособник, — возразила Наташа. — В конце концов, в полиции можно все объяснить. Очень сильно испугалась, не подумала о последствиях, обстоятельства так сложились, что ничего не соображала, и так далее. Шоковое состояние было, вот и все. Ведь там тоже живые люди работают, должны понять, что мы не каждый день в номерах трупы находим.

— Наташа, ты что, не знаешь наших законов? Сокрытие преступления является пособничеством, а это уголовная статья, между прочим.

— Ну статья! Ну и что? Подумаешь, дадут условное наказание, делов-то, — фыркнула та.

— Условное наказание, и все дела? — взвилась Маргарита. — А то, что меня будут судить, прежде чем дать это самое условное наказание, это что, сходить прогуляться по парку? Ты соображаешь, что говоришь? Мне судимость ни к чему, да еще ни за что ни про что. Я не козел отпущения и уж тем более не стрелочник.

— А что ты на меня кричишь, я-то здесь при чем? — нахмурилась Наталья. — Можно подумать, это я тебя уговорила не вызывать полицию, а потом запихнуть злосчастный труп под кровать. Л вообще, долго мы здесь еще будем стоять и болтать попусту? Не май месяц, между прочим, у меня скоро нос в сосульку превратится. Пошли отдавать ключи, нужно искать Валерку, а потом уже думать, что делать дальше.