Моя Госпожа - В. Савви

все воспоминания. Странно, что всего несколько месяцев назад я ненавидела эту комнату. Это пространство. В моем сознании оно было удушливым и представляло собой ловушку. В ловушке работы, которую я не хотела.

Прикованным к месту, которое хранит плохие воспоминания. В детстве я даже застряла в углу комнаты, прямо у большого окна, играя с кусочками блесток и кисточек, которые находила в темных углах, куда никто не заглядывал. Здесь прошло мое детство, и я собиралась приговорить другого невинного ребенка к таким же переживаниям.

Я ненавидела это место, но сегодня пришла сюда за утешением. О чем это говорит?

Это говорит о том, что я стала работой.

— Это говорит о том, что ты в полном дерьме, Чарли Вон, — прошептала я, проводя ладонью по плоскому животу. — Мне жаль, что у тебя родители вроде нас, — пискнула я, позволяя всему происходящему обрушиться на меня в виде гигантской вечеринки жалости. Мафиози и мадам не имели права так поступать.

Работа или нет, обязательства или нет, но приоритеты изменились. «Камео» требовал моего внимания, но эта жизнь, растущая в моей утробе, заслуживала всю меня.

— Я люблю… — Я прижала кулак к губам и подавила всхлип. — Черт. Я люблю твоего папу, малыш. Господи, помоги мне. Всегда любила. Но я должна защитить тебя.

*** — Просто впустите меня.

— Простите, мисс Вон, — сказал самый крупный из вооруженных людей, стоя у входа в мою нежилую квартиру так, будто охранял президента. — Никто не входит.

Я огляделась по сторонам, гадая, о чем могут думать мои соседи. И остались ли они у меня вообще.

Было уже за полночь, и, наверное, не самое удачное время для того, чтобы пробираться в жилой комплекс, от которого мне велели держаться подальше, пока люди пытаются меня убить. Даже если некоторые определенные части были исключены из этого списка.

Тем не менее, это было мое место. Я протянула ключ. А потом пошла туда.

— Я беременна, — сказала я, позволяя своим глазам слезиться. К тому моменту это происходило по желанию, так что притвориться было несложно. — Мне нужны некоторые вещи. И мне нужно в туалет. Если хочешь, можешь зайти со мной, чтобы убедиться, что никто не преследует меня в туалете, но… — Идите, — сказал он, отступая в сторону. — Вам не нужен ваш ключ.

Я бросила на него взгляд и нахмурилась.

— Почему?

Когда я открыла дверь, на мой вопрос был дан ответ.

— Простите, босс, — сказал здоровяк, возвышаясь надо мной. — Но она сказала, что беременна.

Я ахнула, увидев Гидеона, склонившегося над моим кухонным столом, рукава закатаны, бумаги, заметки и диаграммы покрывают поверхность, в руке у него бокал с чем-то темным.

Его выражение лица, когда он перевел взгляд на меня, не было таким, как будто он рад меня видеть.

Он выглядел измученным. Возможно, слегка разрушенным.

Черт, я ему завидовала.

— Какого черта ты делаешь в моей квартире?

Он вскинул бровь, как будто ответ был очевиден.

— Работаю.

— В полночь?

— Да, — коротко ответил он. — Почему ты здесь?

Я покачала головой, открывая и закрывая рот. Ничто больше не имело смысла.

Это было похоже на пробуждение в другой вселенной, где зеленый цвет означал синий, а яблоки были слонами. Я колебалась над этим решением пятнадцатью минутами ранее, но теперь вот что.

С меня хватит.

— Я уезжаю, — сказала я, мой голос стал хриплым.

Его глаза сузились.

— Что это значит?

— Это значит, что я собираю вещи и уезжаю из Лас-Вегаса, — сказала я. — Закрою «Камео», продам его, отдам, мне все равно.

— На тебя рассчитывают люди, — сказал он, обходя стол, его глаза сверкали. — На их средства к существованию, на наш бизнес. Ты не можешь просто… — Могу. И я сделаю.

— Чарли.

— Мне все равно, — повторила я, снова положив руку на живот. — Если для тебя так важно прикрытие «Кейн Энтерпрайзис», то ты им займешься. Изнуряй себя сам. С меня хватит. Я не могу растить ребенка здесь, когда за мной охотятся серийные убийцы, а семья расправляется с семьей, когда у нее появляется настроение. Я не могу… — Я закрыла глаза и потрясла головой, снова прогоняя образы.

Когда я перевела взгляд на него, он стоял всего в нескольких футах передо мной, в его темных глазах горел огонь. Тишина была оглушительной. Безумной. Но чувство, скрывавшееся за его взглядом, было ясным.

Предательство.

Да, бывало и такое, приятель.

Я сжала пальцы в ладонях, когда слабый запах одеколона, бурбона и пота достиг моего носа, разжигая гнев вместо желания.

— Что… — Я дико жестикулировала. — Что ты здесь делаешь? — снова спросила я.

— Здесь тихо, — сказал он, наконец. — Уединённо.

— И мое, — сказала я.

— Ну, я оставил тебя в своей, — ответил он. — А спать не вариант, так что я решил поработать.

— Поработать, — слабо повторила я, оглядываясь по сторонам. На свои вещи, свое место, свою жизнь. Мой афган на диване. Моя коллекция чаш из цветного стекла.

Мои фотографии семьи и друзей. А он стоял посреди них, работая, после того как узнал, что станет отцом, а затем убил своего отца. — Ты… ты… Он выдержал двухсекундную паузу, затем моргнул и сделал глоток из своего стакана, повернувшись к столу позади себя.

— Я — старая глыба; я слышал тебя раньше, — сказал он, повернувшись ко мне спиной. — Я пришел сюда, чтобы немного успокоиться, Чарли. — Его голос был обманчиво спокоен. — Иди, если собираешься. Я не стану тебя останавливать.

Что-то внутри меня — что-то глубоко внутри, где всего несколько часов назад пылали гнев и ярость, — зашипело от намека на поражение в его тоне. Все разбитое, болезненное, что билось в моей голове, улеглось, красная дымка успокоилась, и я увидела человека, которого Гидеон Кейн никому не позволял видеть. Я услышала его тон, которого никогда раньше не слышала.

Человека, который действительно только что узнал, что станет отцом… а затем был вынужден убить своего собственного. Всего несколько часов назад. Чтобы спасти своего ребенка. Чтобы спасти меня.

Это было искажённая сторона.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но сказала уже достаточно. Глубоко вздохнув, я пошла в свою спальню и захлопнула дверь, оставив его и все уродство позади.

Глава 12

Гидеон

Я налил себе еще бурбона и попытался сосредоточиться на бумагах, которые лежали передо мной и были доставлены курьером от Филиппа, но я был слишком погружен в свои мысли, чтобы думать о цифрах.

Я уезжаю.

Это было моей конечной целью все эти годы; я должен был радоваться, что она хочет уехать в безопасное место, подальше от