Кирпичики (СИ) - Тамбовский Сергей

Глава 27

— И ещё одно, — затормозил меня Гена, когда я уже было дёрнулся на выход. — Твоя идея насчёт банка обсудилась на самом верху (и он многозначительно посмотрел на потолок) и образовалось мнение, что надо дать ей ход.

— Очень хорошо, — сел я обратно на стул, — и с чего надо начать?

— Твой начальник в этом… в малом предприятии… — замялся он.

— Бугров что ли? Валентин Егорыч?

— Да, он… мы пробили его по всем каналам — подходящая кандидатура на управляющего будет.

— А я кем там тогда буду числиться? — уныло уточнил я. — Операционисткой что ли?

— Ну не так всё мрачно — начальником отдела автоматизации тебя думаем поставить. Деньги в уставной фонд я дам… ну то есть райком конечно в лице меня, председателем совета директоров тоже меня надо выбрать — и вперёд, покорять финансовые вершины.

— Очень интересно вы там всё распределили — вся работа… ну или почти вся на мне, а пряники будут получать другие.

— А ты как хотел?

— Хотя бы зама управляющего, вот как. Ну и в правлении тоже чтобы числился.

— Окей, я передам твоё пожелание вышестоящим товарищам, — проговорил Гена с каменным выражением лица, — а ты пока приступай к работе.

— Не получится, дорогой Геннадий Палыч, — твёрдо возразил я, — как там классики говорили — сначала деньги, потом стулья. Утвердите меня замом, тогда и приступлю. Да, не забудь рассчитаться за иномарки, — добавил я напоследок.

И с этими словами я и покинул кабинет второго секретаря райкома. А на выходе неожиданно столкнулся с комсомолкой Катей которая кинула меня, как спортсмен-разрядник свой диск, пару недель назад.

— О, Саня, — обрадовалась она, — а мне как раз тебя и надо!

— Правда? — сделал я удивлённое лицо, — а мне наоборот, этого не надо.

— Ладно, кончай злиться, а лучше послушай, — и она вывалила на меня перечень своих бед и забот за последнее время.

Ничего удивительного с ней не произошло, тот молодой человек, к которому она сбежала, оказался скотиной, мерзавцем и старым ловеласом. Кроме Кати у него одновременно ещё две другие женщины были. Так что совместная их жизнь продолжалась недолго. И с новой работой у неё не заладилось.

— Так ты помоги, Санечка, — жалобно закончила она свою речь, — в память о нашей дружбе. Тебе ж это ничего не стоит, ногой двери в райкоме открываешь, мерседес опять же пригнал, я видела…

Всё же ты видела, зоркая ты моя, со злобой подумал я, но сказал так:

— Я подумаю, а сейчас извини, дорогая, надо бежать.

И я обошёл её по окружности, после чего быстро скрылся в ближайшем проулке — хватит с меня сцен на сегодня. А решил я посетить свою альму, так сказать, матер в лице института радиотехники Академии наук пока ещё СССР. А там прямиком прошёл в отдел, где трудился Саня второй, энтузиаст кабельного телевидения. Он, как это ни странно, сидел на своём рабочем месте и паял чего-то там железного.

— Привет, Саша, — сказал я ему, — выйдем покурим?

— Конечно, — обрадовался он мне, — что-то ты пропал в последнее время.

В курилке было пустынно, поэтому я начал сразу с главного:

— Люди говорят, что ты ещё и видеокамеру прикупил? Это правда?

— Чистая правда. Джей-Ви-Си называется, сама снимает на кассету VHS. Кассета, правда, поменьше размерами, чем обычная, но есть приспособа, которая доводит её до стандартных размеров. И тогда она запросто вставляется в видик.

— А снимать-то пробовал чего-нибудь? — продолжил я.

— А как же, первым делом заснял всю свою комнату, а потом вид с балкона — качество изумительное получается.

— Одолжи мне эту штуку на полдня, — попросил я, — очень надо.

— Бери, конечно, но только осторожнее, она как два видака стоит — если что, возмещать ущерб тебе придётся. Прямо щас надо?

— Сегодня до обеда бы, — прикинул я, — тогда вечером верну.

— Поехали сгоняем — она у меня тут недалеко лежит.

И мы дружно сели на трамвай первого кольцевого маршрута, а через четверть часа я уже держал в руках это чудо японского видеопрома.

— Да, а с кабельным телевидением-то у тебя чего? — спохватился я.

— Потихоньку, — признался Саня, — тридцать шесть абонентов подключил, 360 рэ собрал, гоняю боевики и ужастики днём, а вечером, сам понимаешь, Эммануэль и Греческую смоковницу.

— А чего так мало народу-то охватил?

— Так рекламу надо давать, а у меня с этим туго — может ты бы помог? Заодно со своей Любашей, вы же сейчас вместе, как я слышал?

— Всё-то ты слышал, — восхитился я, — ладно, я подумаю. Часов в пять-шесть вечера верну я тебе этот агрегат, заодно и рекламу обкашляем — окей?

Саня согласился и я со всех ног припустил обратно на свой родной практически проспект имени товарища Свердлова.

Люба лежала на надувном матрасе в цветастом халатике и курила, пуская кольца дыма в потолок.

— Курить вредно, — сказал ей я, — тем более в то время, когда у тебя появляется шанс стать звездой местного телевидения.

Она тут же затушила окурок в импровизированной пепельнице из-под майонезной банка и вскочила на ноги, как пружиной её вверх подбросило.

— Я уже крашусь и одеваюсь, — сказала она мне по пути к комоду, на нём её косметика была выложена.

— Можешь лосины свои надеть, тут они как раз к месту будут. А я пока текст набросаю, — и я сел поближе к подоконнику.

Мы встретились с Мишей и Ритой (это была одна из наших отрядниц женского пола, немолодая, некрасивая и с отвратительным характером) на месте нашего предполагаемого строительства примерно через час.

— Вот вам ваши слова, — раздал я им по листочку бумаги. — Начинает Люба, потом вступает Миша, заключительную речь толкает Рита. Потом по паре вопросов вам от Любы, что отвечать, я тоже написал — держитесь поувереннее и это… слеза в голосе не помешает, ну если сможете конечно. Поехали.

— Стоп-стоп, — притормозил меня Миша, — я что-то не понял цели этого мероприятия.

— Ну что ты какой тормоз, — удивился я, — это обращение мы попробуем толкнуть на местный телеканал в новости. Или в какое-нибудь обозрение. Их сейчас как котят развелось, телеканалов, и у каждого есть и новости, и обозрения.

— Самый крутой это Город, — подала голос Рита, — его «Вечер трудного дня» половина города смотрит. Народ даже переименовал его в «Вечер трупного дня».

— Начнём, значит, с него, — не стал спорить я, — ну давайте расставляйтесь — Люба в центре, Рита справа, Миша слева. Погнали, — и я нажал на кнопку «Пуск».

— Мы собрались на этом месте затем, чтобы записать обращение к общественности и городским властям, — начала Люба. — Вот тут (и она показала рукой, где) должен был строиться дом для районного отряда МЖК, в частности для Риты Скворцовой (Рита кивнула) и Миши Шубина (Миша поднял и опустил руку). Полгода назад они ушли со своих рабочих мест на кирпичный завод, чтобы заработать кирпич для дома, это правда?

— Чистая правда, — ответил Миша, — на завод «Керамзит». Трудились там в три смены, причём каждый заработал себе или конъюнктивит, или дерматит.

— А две недели назад ребята с большим удивлением узнали, — продолжила Люба, — что их отряд расформируется, а право на владение этим вот участком передаётся другим лицам. Это так?

— Абсолютно правильно, — подтвердила Рита. — Получается, что мы за просто так отпахали по полгода в горячем цеху. К тому же я, например, и на своё прежнее место вернуться теперь не могу — там взяли другого человека.

— И что же это за лица, перешедшие вам дорогу? — перешла к главному пункту Люба. — Если не секрет?

— Никаких секретов тут нет, — вступил Миша, — это организация под названием «АМТ», Ассоциация молодёжных товариществ, которая сидит по адресу улица Ильинская, 36. А её руководитель, товарищ… или вернее господин Куриленков, как говорят знающие люди, является родственником одного очень большого городского руководителя.