Две сироты для миллиардера - Александра Багирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Глаза несут отпечаток прожитого, - смотрю в золотистую заводь его глаз, впитываю в себя странную магию. Пробую заглянуть глубже, добраться до его тайн. – Кожа, - во рту пересыхает, облизываю губы, провожу пальцами по его шее. Попадаю в прошлое, туда, где есть только мой Богдан. Не предатель, не обманщик, а тот мужчина, которому я верила. – Прикосновения... их не забыть. Запах… его не перебьет ни один парфюм, - провожу кончиками пальцев по его губам, - Все так же бархатисты, все тот же изгиб, - шепчу, голос срывается, меня трясет от эмоций. Я дышу им одним, оживаю, чтобы вновь погибнуть. Он несет новые мучения, он не отпустит, не даст мне спасения.
Богдан перехватывает мою руку. Ведет пальцем по ладони. Держит взглядом так, что с губ срывается возглас. Слишком долго я грезила, слишком долго мечтала. Одно прикосновение, по венам течет чистый ток, кожа плавится, я уже в его власти, и нет мне спасения.
- Вы его так и не забыли, Елизавета? – слова ударяются о мою ладонь. Искры из глаз.
- Я рада, что ты жив, Богдан, - его губы касаются моей ладони. Запрокидываю голову, от запредельных ощущений. Не новых. Не забытых. Только сейчас они гораздо острее, за гранью понимания, за чертой реальности.
Он улыбается. Не той улыбкой, что я помню. Иной. С примесью грусти, отпечатком прожитых лет, но осталось и нечто завораживающее в таком знакомом изгибе губ. Чистый, оголенный соблазн, который сводит с ума. Заставляет забыть обо всем и зовет раствориться в его объятиях.
Богдан притягивает меня к себе, резко, бескомпромиссно, не оставляет и шанса на капитуляцию. Наши губы совсем рядом. Напряжение достигло пика. Воздух трещит. Он медлит. Я затаила дыхание. Дрожу и предвкушении. Его рука обжигает талию. Плавлюсь как свеча.
- Рада? – выдохом мне в губы. В каждой букве столько горечи. Но даже эта горечь для меня слаще нектара.
- Да, - отвечаю, прижимаясь к нему.
Нет мыслей, нет голоса разума. Есть только он и притяжение, которое срывает все барьеры.
Богдан прикасается своими губами к моим. Осторожно. Нежно. Практически невесомо. Дразнит. Испытывает на прочность. Замирает. А я ликую.
Никогда. Ни с кем не спутать. Его губы… они одни во вселенной. Любимые. Единственные. Его поцелуй – как целая жизнь. Богдан – это водоворот незабываемых ощущений. Так было всегда и так будет…
Его рука блуждает по моей спине, заставляет еще сильнее прижаться к нему. А губы накрывают мои. С напором, силой, животной страстью. Распадаюсь на миллиард частиц, чтобы возродиться от его силы, от его касаний, и осознать – я вновь живая.
От его прикосновений плавится кожа. Поцелуй высекает искры, добирается до души, прошивает нутро. Как же я тосковала… нет, я даже не представляла, насколько сильно желала… как мне его не хватало. Все моя болезненная любовь вспыхивает с новой силой, он разжигает пожар. Сильно, остро, до диких судорог. Он выпускает на волю мою одержимость, срывает с нее цепи. Больше не контролирую себя. Целую его в ответ. Вкладываю всю свою любовь… признаюсь ему… не словами… сердцем. Он должен услышать, как мое сердце выстукивает его имя. Как я ждала его каждую секунду, минуту, каждый час, каждый день, каждый год.
Он прерывает поцелуй. Берет мое лицо в капкан своих ладоней. Смотрит мне в глаза. Нет, он не смотрит, он оплетает сладкой паутиной. И я позволяю все. Не понимаю, как смогла выжить без его поцелуев, без касаний, без его запаха, без близости… Мои чувства стали еще сильнее. Все что угодно, только пусть больше не отпускает.
- Вы ошиблись, Елизавета, - проводит большим пальцем по моим губам. – Я Сергей. Сколько еще раз мне повторить свое имя, чтобы вы его запомнили?
Глава 35
- Если очень долго лгать, то можно поверить в собственную ложь, - перехватываю его руку, исследую пальцами. Те же руки. Сейчас никаких сомнений. Только бьют током гораздо сильнее, до нутра прошибают. – Она въедается так глубоко, что становится частью человека. А вы ведь так долго практиковались в этом мастерстве, С... е… р… г… е… й, - произношу ненавистное имя по буквам, глядя в его жестокие и все равно завораживающие глаза.
- Оу, мне далеко для профессионала, коим являетесь вы, несравненная Елизавета, - на чувственных губах жесткий оскал. Сжимает мою руку так, что кажется, кожа плавится и его пальцы кости ломают.
- А вы еще и фантазер, - выдергиваю руку. – Если вы, Сергей, - не скрываю насмешки в голосе, - То, как вы можете делать подобные выводы о незнакомой женщине?
Заставляю себе сделать шаг назад. Нельзя мне находиться так близко к нему, мозг плавится, а не способна думать. Одно касание, один поцелуй и я едва не утратила себя. Снова.
Губы все еще пекут. Как же хочется продолжить! И это после его гадких выходок?! После откровенной лжи мне в глаза?!
Он изменился. Стал еще более расчетливым и подлым. Он откровенно издевается. А я дурочка ведусь. И понимаю, что у меня недостаточно сил противостоять.
Ведь знаю, что это он. Не понимаю, зачем операция? Зачем смерть? Что он вообще делал в тюрьме? Но перепутать его я не могу. В любом облике узнаю. Он постыдным и болезненным клеймом отпечатан у меня на сердце. И не вывести эту метку, до конца дней не избавиться.
- Интересно, когда принимаете ласки престарелого женишка, о чем вы думаете? О цене, которую платите? О теле, которое продаете? О преследуемых целях? – каждое слово, каждая буква пропитаны таким презрением. Он хлестает меня по щекам своим голосом, изменившимся, другим, но все с теми же характерными нотками.
Прошло столько лет, а Богдан продолжает морально меня уничтожать. Боль становится только сильнее, и я не знаю, как мне избавиться от мучений. С ужасом понимаю, что без него, даже такого, мои мучения будут еще сильнее… Ненавижу его за свою одержимость.
