Письма о буддийской этике - Бидия Дандарон

Целую крепко, твой Биди.

Л. М. говорит неправду: никакую подругу с туберкулезом она не помещала в своей квартире.

Наташа! Неужели ты не пожалеешь меня, умоляю, приезжай; если ты хочешь, пусть это будет последняя встреча (пока), потом я уеду и — даю слово — не буду тревожить тебя больше.

Пожалей, приезжай ко мне, хочу видеть тебя и поговорить обо всем. Моя милая Наташа! Будь хорошей. Не приедешь — тогда все пропало.

Биди.

P.S. Наташа! Прости за письмо от 13 декабря. Я с ужасом вспоминаю об этом письме.

Наташа! Приезжай, моя родная, пожалей меня, умоляю. Если не приедешь, то что будет со мною — не знаю. Пожалей, прошу еще раз: приезжай.

24.

22 декабря 1956 г.

Москва

Моя милая, дорогая Наташа!

Я долго не мог заснуть; в конце концов зажег лампочку, которую ты знаешь, и увидел: на часах без пятнадцати минут четыре утра. И вот я встал, пишу. Вечером 21 декабря отправил письмо, а ночью в четыре часа 22-го пишу тебе второе, хотя ты наказала в один день не писать по два письма, но не могу — поверь, моя Наташа. В письме от 17 декабря ты пишешь: «Я все-таки считаю ненужным приезжать в Москву после твоего письма, ради того что ты хочешь без злобы расстаться со мной, не стоит ехать». Я эту фразу читал десятки раз… Я не вынесу этого и умру! Неужели ни в одном уголке твоего сердца нет моей души? Неужели ты не пожалеешь меня? Ведь в самые тяжелые дни, в тюрьме, я мог говорить словами русского поэта Есенина:

Не спеши, запоздалая тройка,Моя жизнь пронеслась без следа,Может, завтра больничная койкаУспокоит меня навсегда.

Это я говорил тогда, когда моя судьба явно зависела от тех, кто старался меня убить. Неужели мне придется кивнуть тебе и сказать:

Прощай, моя голубка,До новых журавлей.

Нет, я не верю, чтобы ты, моя голубка, не пожалела меня. Я подумал о положении, которое ожидает меня, если ты не приедешь. Ужас! Почему для меня весь мир сошелся клином на тебе? Потому что я люблю тебя всем, что у меня есть, т. е. физически и духовно. Неужели мне придется говорить:

До свидания. Догорают свечи.Как мне жутко уходить во тьму.Ждать всю жизнь и не дождаться встречи,И остаться ночью одному.

Что это за ночь, сколько времени длится эта страшная ночь после смерти? Неужели там придется мне быть одному? Неужели ты желаешь этого? Нет! Ты не желаешь. Я знаю.

Ну, что ж, твоя мама возражает; пробовала ли ты объяснить ей, почему тебе необходимо ехать в Москву? Ведь пойми, моя родная, приезд твой имеет отношение не только ко мне, ведь мы же должны составить план нашей дальнейшей переписки. Эта переписка дает материал не только одной тебе, она возбуждает меня к творческой деятельности, и поэтому я пишу, мы вместе создаем новую систему. Ты меня вдохновляешь и даешь импульс к творчеству. Из-за тебя я ночами сижу и копаюсь в материалах, которых нет ни на одном из европейских языков. Ты подумай, может, оценишь нашу переписку через много лет. Вся моя надежда на то, что ты б января будешь в Москве, и снова я увижу твое лицо, столь дорогое для меня. Я не хочу терять надежду, ты не должна позволить, чтобы я потерял ее. Иначе не было никакого смысла болтать нам о совершенстве и вести пустую переписку. Хочу видеть тебя, неужели ты откажешь мне в этом? Не откажи, приезжай, моя Наташа.

Теперь о буддизме, или, точнее, о необуддизме. Мне кажется, лучше излагать нашу систему в таком плане:

1. Индивидуальное Я;

2. Психология;

3. Учение о зависимом происхождении;

4. Этика;

5. Карма и новое рождение;

6. Еще раз о нирване;

7. Отношение к Богу;

8. Практическая религия;

9. Теория познания;

10. Пути совершенства у йогачаров.

Я полагаю, что если излагать в таком плане, то войдет все: как сансара, так и нирвана.

Сейчас мы рассмотрим теорию создания сансары.

В предыдущих письмах мы говорили об атмане (атман — это душа упанишад, т. е. индуистской религии, существовавшей до буддизма. Индуисты атман рассматривали в таком виде, в каком христиане представляют душу человеческую. А Будда как раз возражает против такого представления души, т. е. против атмана, поэтому мы можем заменить атман другим термином, чтобы не путать с атманом упанишад. Пока оставим атман, когда найдем подходящее название, тогда и заменим).

По буддийскому понятию, атман — это не индивидуальное Я, не сознание, не разум. Очень трудно из буддийской литературы вычерпать ясный определенный ответ, что такое атман. Он разделяет эмпирическое Я и Я трансцендентное.

Разберем этот вопрос.

«Индивидуальность — это непрочное состояние бытия, находящегося в процессе постоянного роста». Г-жа Рис Дэвиде указывает: «Не может быть индивидуальности без сочетания, не может быть сложения и соединения без становления; не может быть становления без становления различным; и не может быть становления различным без распада, исчезновения, которое раньше или позже будет неизбежно полным» (см.: Rhys Davids. The religious systems of The World. P. 142).

Это вечный вопрос, в котором нет ничего постоянного: ни названия, ни формы. Для пяти аскетов Исипатаны в Бенаресе, возглавляемых Конданьной, была произнесена вторая речь о несуществовании души (не пугайся, Ната): «Тело — это не вечная душа, ибо оно стремится к разрушению. Чувства, восприятие, характер и разум вместе также не составляют вечной души, ибо если бы было так, то не случилось бы того, что и сознание стремится к разрушению».

Далее он говорит: «Наша форма, ощущение, восприятие, характер и разум — все они преходящи и поэтому дурны, а непостоянны и поэтому хороши. То, что преходяще, дурно и подвержено изменению, это не вечная душа. Поэтому обо всех вообще физических формах — прошлых, настоящих и будущих, субъективных или объективных, близких или далеких, высоких или низких, следует считать: „Это не мое, это не Я, это не моя вечная душа“.

Дхаммадинна в „Веддалласутте“ говорит: „Невежественный, необращенный человек рассматривает Я как телесную форму или как нечто, имеющее телесную форму; или он рассматривает телесную форму как находящуюся в Я, или же Я как находящееся в телесной форме; или он рассматривает Я как ощущение, или как нечто, имеющее ощущение…“ и т. д. Такой же аргумент приводится и в других местах. Нет Я (или атмана), личности (пудгалы), живого существа (саттвы) или жизненного принципа (дживы), который был бы постоянен. Мы не сознаем наличия какой-либо подобной неизменной сущности или вечного принципа в человеке. У нас есть только связи причин и следствий». Даже трансцендентное Я, поскольку оно в сансаре (в процессе муки и бесконечного рождения) оставляет несовершенство и, в конце концов, соединяется с нирваной — этим самым приобретает новые качества, значит, оно тоже рассматривается как невечная душа.