Десантник разведотряда. Наш человек спасает Сталина - Дмитрий Светлов

Утром Олег поехал на Центральный аэродром. Его мучили по десять часов в день: взлет, круг над аэродромом, выход в зону пилотирования и возвращение. Домой возвращался уставший, с единственной мыслью добраться до кровати. Он налетал двадцать часов и сделал две дюжины взлетов и посадок, но главного инструктор добился, страх перед полетом исчез. На четвертое утро Мария Васильевна передала ключи от машины:

– Езжай в управление, вроде бы все на мази.

Интересно, что начальство придумало? Читать карты его учили в учебной роте, но штурман на самолете сначала прокладывает курс, затем контролирует полет, задавая летчику необходимые корректировки. От линии фронта до предполагаемого места посадки примерно шестьсот километров, а управлять и одновременно выискивать ориентиры у него не получится. Это фронтовые пилоты заучивают наизусть обстановку в радиусе ста километров, а здесь на маршруте десятки похожих рек и озер.

– Вылет сегодня ночью, – огорошил Петр Николаевич. – Туда летишь с радистом для партизан.

– Он разбирается в штурманском деле? – с надеждой спросил Олег.

Куратор расстелил на столе карту:

– Нет, в штабе ВВС нанесли для тебя маршрут и приложили пояснительную записку. Учи в моем кабинете, затем сожжешь.

С первого взгляда стало ясно, что работу выполнял высококлассный специалист. Кроме того, предстоящий полет обеспечивало несколько бомбардировщиков дальней авиации. Ночной участок маршрута дополнительно подсвечивался сигнальными бомбами красного света. Утром авиация будет наносить удар по железнодорожной станции, на которую Олег должен выйти и продолжить полет вдоль путей. Финальный отрезок обеспечивали партизаны, указывая дымами костров в местах уничтоженных деревень.

Ночной полет от одной ярко горящей бомбы до другой оказался проще простого. С восходом солнца Олег увидел на небе заковыристые загогулины инверсионного следа реактивных бомбардировщиков, а чуть левее курса на земле взметались разрывы бомб. Вскоре завиднелся железнодорожный разъезд с лежащим на боку польским паровозиком и разнесенные в щепки пассажирские и товарные вагоны. Олег раскрыл планшет и проверил расчет курса и времени. Раньше он был уверен, что темно-желтый целлулоид всего лишь дефект, а вчера сам писал на нем белым стеклографом.

– Командир, держи кофе и бутерброд с тушенкой. – Радист передал корытце с завтраком.

Кофе в стакане-термосе с маркировкой «АДД» порадовал натуральным вкусом, а бутерброд оказался нарезанным пшеничным хлебом с толстым слоем масла и открытой банкой американской тушенки. На самом деле консервированное мясо привозили из ЮАР, Индии и Кении, что наводило на подозрение о буйволятине или прочих парнокопытных из африканской саванны.

Полет вдоль железной дороги составлял основную часть пути. Олег летел через крупные города и был прав, немцы беспрепятственно пропускали «свой» самолет, даже не пытаясь вызвать его по радио. Но вот расчет времени указал на последнюю станцию, откуда требовалось повернуть на юго-запад и пролететь последние полтора часа, а дыма нигде не видно. Странно, с такой отличной видимостью, миллион на миллион, он должен отчетливо просматриваться километров за пятьдесят, а горизонт девственно чист.

Прочитав на карте название последней станции, Олег решил снизиться, прочитать табличку на здании вокзала и удостовериться в правильности своего маршрута. Указатель высоты медленно закрутился против часовой стрелки, а когда вышли на двести метров, Олега неожиданно охватил страх с физическим ощущением летящих в него пуль. Не раздумывая, он заложил боевой разворот и буквально в пике пошел на лес. В то же мгновение от железнодорожной насыпи по самолету ударили два пулемета, а пули начали рвать перкаль фюзеляжа.

– Партизаны! – панически крикнул радист.

– Ты цел?

– В меня вроде не попали, а хвост самолета весь в дырках.

– Совсем обнаглели ребята, до станции три километра, а они засели на рельсах, – прокомментировал обстрел Олег.

После станции поднялись на полторы тысячи, а условный сигнал заметили лишь на подлете. Партизаны развели действительно большой костер, но от еловых веток поднимался практически незаметный сизый дым. Помахав крыльями, они продолжили полет и вскоре подошли к конечной точке.

– Чего полетел дальше? Нам на эту поляну, – заволновался радист.

– Надо осмотреться, иначе после приземления можно оказаться в гестапо.

Снизившись до макушек деревьев, Олег увидел в толпе лица знакомых женщин, после чего смело развернулся на посадку.

– Здравия желаю, товарищ майор, – без тени шутовства поздоровался Василич.

Зато женщины игнорировали официоз и по-родственному расцеловали Олега, а самая бойкая лукаво заметила:

– Жаль, что муж рядом, иначе на ночь к себе бы увела!

– Хватит болтать, девоньки, дружно взялись и ходом самолет под деревья, – пресекла разговоры жена Василича.

– Его надо заправить, – встрепенулся Олег, – бензина на обратную дорогу не хватит.

– Не волнуйся, ради такого дела у немцев бензовоз угнали, – успокоил один из партизан. – Сам заправлю, до войны в Щучине авиатехником служил.

Олег спешил встретиться с дедом и даже обрадовался, что отпала необходимость присутствовать на заправке самолета. Техник в любом случае лучше его справится, даже если впервые встретился с этой моделью самолета.

Встреча с дедом произошла на следующий день, когда его привезли на бричке. На людях они дружелюбно поздоровались, не более того. Олег даже позволил себе упрек на тему выбора персонального пилота, который отнюдь не является профессионалом, и тут же получил отпор:

– Я не могу доверяться каждому. Прилетит летчик НКВД, и получу посадку на Колыме.

Ответ развеселил партизан и вызвал многочисленные шутки. Каждому известно, что советская власть невиновных не наказывает, перегибы были, но Ежов за это строго наказан. Деду тут же напомнили польское беззаконие, когда людей расстреливали или бросали в тюрьмы без суда и следствия. До создания ООН в Европе и Америке особо не заморачивалась с правами человека, особенно если это выходец из низов. Виктора Кингисеппа прилюдно четвертовали лишь за приверженность коммунистическим идеям.

– Ты действительно опасаешься карающей руки НКВД? – выбрав момент, поинтересовался Олег.

– Страной правят коммунисты, и без приказа политорганов меня никто не тронет. Мне ничего не грозит, но пропагандистскую страшилку надо озвучить, – с усмешкой ответил дед.

– Ты получил какие-то гарантии?

– Разумеется! Потребовал поселиться у тебя, и это сразу одобрили!

– Как? – несдержанно воскликнул Олег. – Мне не сказали ни слова! И вообще, зачем это тебе? Лучше потребуй подмосковный санаторий!