Безжалостные парни (ЛП) - К. М. Станич

не собирался ничего говорить из уважения к Спенсеру, но я вроде как влюблён в Шарлотту. Когда он вернётся, ему, возможно, придется бороться со мной за её расположение».

Вау.

Я переплетаю руки и следую за мальчиками, направляясь вверх по каменным ступеням здания академии на кухню, где мы всегда проводим наши клубные собрания. Трудно поверить, что эти придурки оделись в мантии и забросали меня пауками всего несколько месяцев назад, да?

— Что это, чёрт возьми, такое? — требовательно спрашивает Рейнджер, указывая на фунтовый пирог, который стоит в пластиковом контейнере на прилавке. Он выглядит разъярённым. — Кто принёс это сюда? — близнецы обмениваются взглядами, а затем пожимают плечами.

— Чувак, это всего лишь фунтовый пирог (прим. — Фунтовый пирог — это простой сладкий кекс/сладкий хлеб), — говорит Спенсер, но Рейнджер уже хватает его и выбрасывает в мусорное ведро.

— Мусор, купленный в магазине, — бормочет он, открывая один из ящиков и доставая оттуда целую кучу посуды. — Мы испечём фунтовый пирог с нуля.

Черч обменивается взглядом с близнецами, а Спенсер приподнимает бровь. Примерно через минуту, когда все ингредиенты и кухонная утварь уже на столе, Рейнджер, выругавшись, кладёт ладони на столешницу и крепко зажмуривается.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Черч, как раз таким тоном, что я слышу в его голосе истинную привязанность к другу.

— Я хочу приготовить этот десерт правильно, — произносит Рейнджер низким и ворчливым голосом, но полным эмоций. От этого звука у меня сжимается грудь, и я сжимаю руку в кулак у кромки своего блейзера. — Это было любимое блюдо Юджина, и я не собираюсь его портить.

— «Запечённая Аляска» была его любимым блюдом? — спрашивает Спенсер, и голубые глаза Рейнджера распахиваются, уставившись в его сторону. Клянусь, он немного рычит.

— Прояви немного уважения. Мы подумали, что это ты был на том дереве; мы были опустошены. Представьте, что чувствуют его друзья и семья. — Рейнджер выпрямляется, а затем проводит пальцами обеих рук по выбритым вискам. — Какая-то часть меня чувствует себя ответственной за его смерть. Я просто хочу сделать хоть что-то правильно.

Наступает долгая пауза, прежде чем Черч снимает свой блейзер и бросает его на стул в углу, закатывает рукава рубашки и снимает галстук.

— Хорошо, тогда давайте сделаем это в стиле Кулинарного клуба.

Дверь открывается, и Росс проскальзывает внутрь с раскрасневшимся лицом, поправляя свой галстук.

— Извините, я опоздал, — говорит он, и Черч улыбается.

— Давай сварим кофе и испечём фунтовый пирог, хорошо?

— Спасибо, — говорит Рейнджер, и я не думаю, что кто-то из нас не замечает, как расслабляются его плечи.

Меня бесит, что он чувствует себя ответственным за смерть Юджина. Никто из нас не должен этого чувствовать. Но каким-то образом мы оказались вовлечены в неразбериху, которую не начинали, и теперь должны расхлёбывать. Хотя Рейнджер прав: Юджин, возможно, и был придурком по отношению к нам, но я уверена, что он был таким не для всех. У него тоже были люди, которым не всё равно.

— Ну, чёрт возьми, тогда давай приготовим «Запечённую Аляску», — бормочет Спенсер, а затем Рейнджер достаёт фартуки с оборками. Это дерьмо продолжается.

— Ты серьёзно испоганил эту «Запечённую Аляску», Чак. — Спенсер переворачивается на бок, чтобы посмотреть на меня. Я сижу на краю его кровати, тяжело дыша и отчаянно жалея, что не воспользовалась дезодорантом этим утром; я потею как сумасшедшая. — Я никогда не видел, чтобы кто-то так не следовал указаниям, как это делаешь ты.

— Я нервничала! — огрызаюсь я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Он развалился на кровати, как принц без костей. Чёрт, он горяч. Я прикусываю нижнюю губу и мгновенно прощаю его за то, что он был полным придурком. Я такая ужасная. Никогда не верить в настоящую любовь, нет, но быть влюблённой в каждого парня? Да, это в значительной степени в моём духе. — Рейнджер ужасен, когда готовит.

— Я готовлю с чистой любовью, — рычит он, возвращая моё внимание на ту сторону комнаты. Рейнджер одет в чёрные спортивные штаны, обтягивающую белую рубашку, которая подчёркивает затвердевшие кончики его сосков, и… носки с розовыми кошечками. Я решаю не комментировать. — Чистая, блядь, любовь.

— Ты размазал мне сзади на рубашке шарик мороженого, — ворчу я, и губы Рейнджера кривятся в улыбке, которую он снова с трудом сдерживает.

— Это были близнецы, а не я, — признаётся он, глядя на нас со Спенсером. Его глаза слегка прищуриваются, и он вздыхает. — Я полностью нарушаю вашу атмосферу, не так ли?

— В значительной степени. Мастер стояка не может работать, когда в комнате находится блокиратор члена. Это, блядь, общеизвестный факт, — говорит Спенсер, ухмыляясь, и мои щёки вспыхивают. Внезапный прилив смущения заставляет меня захотеть остаться упрямой.

— Лично я рада, что Рейнджер здесь, — парирую я, поправляя очки на носу и скрещивая руки на груди футболки, которую я одолжила у Спенсера (моя белая рубашка на пуговицах, выданная академией, теперь окрашена в розовый цвет клубничным мороженым). — Втроём безопаснее, и всё такое.

— Угу, конечно, — мурлычет Спенсер, щекоча пальцами мой позвоночник и посылая по мне лёгкую дрожь. Я бросаю сердитый взгляд через плечо, и он ухмыляется. — Что? Не говори мне, что ты этого не чувствуешь.

— Чувствуешь, что? — возражаю я, хотя, по сути, беру бразды правления смущением в свои руки и направляю его прямо на себя.

— Сексуальное напряжение между нами, — выпаливает Спенсер, и я хватаю книгу с его тумбочки и бью его ею. Он выхватывает её у меня из рук, хватает меня за запястья и притягивает к себе, подмяв. Его серебристые волосы свисают по бокам лица, а ухмылка по-настоящему дикая. — Ну же, не лги мне. Вы, ребята, уже потратили этот жетон в аркаде дерьма.

— Ух ты, прекрасная метафора, — бормочет Рейнджер, откидываясь на подушки и скрещивая лодыжки в носках с рисунком котёнка. Он выглядит таким крутым с большими чёрными тоннелями в ушах, блестящими волосами цвета воронова крыла с сапфировой прожилкой… и в кошачьих носочках. Верно. — Как будто ты когда-нибудь был в игровом зале. Кстати, Спенсер одержим девяностыми, как будто хотел бы быть ребёнком девяностых.

Я оглядываюсь на парня надо мной, и его улыбка слегка смягчается. Я притворяюсь, что хмурюсь, но на самом деле моё сердце бешено колотится, и я вроде как хочу, чтобы Рейнджер нашёл себе какое-нибудь занятие в комнате Черча.

Проходит долгий, напряжённый момент, и моё сердцебиение учащается, кровь приливает к голове, заглушая звуки вокруг меня.

Спенсер стонет и садится на корточки, пристально глядя на Рейнджера.

— Ты серьёзно собираешься просто сидеть там