Перекрестки (СИ) - Леонова Светлана

- Будь умницей, не скучай. – Он потянулся губами к ее щеке, но Свете удалось отклониться от него. Жестоко усмехнувшись, он грубо повернул к себе ее лицо и оставил на губах ярый поцелуй. А затем развернулся и быстрым шагом покинул дом, хлопнув за собой дверь.

Света осталась одна в глухой тишине незнакомого места. Брезгливо попытавшись вытереть ненавистный поцелуй о плечо, она оживленно зашевелилась, пытаясь высвободиться из пут, но вскоре пришлось признать свое поражение: наручники были продеты сквозь решетки спинки стула таким образом, что, не отстегнув их, снять оковы с рук было просто не возможно, а крепкие веревки намертво удерживали ее на месте. Едва не застонав от досады, она понуро опустила голову и шумно выдохнула и застонала от собственного бессилия, чуть притопнув ногой о пол. Все равно нужно было что-то делать, если не сейчас, то потом, когда появится хоть какая-то маленькая возможность. Страх мешал связно мыслить, и в голове звучал лишь шум аритмично бьющегося сердца. «Не бойся. Я тебя найду» - так неожиданно всплыло в памяти, и даже стало немного теплее, стоило только представить образ Кости, беззвучно произносившего эти слова. Только бы он, и правда, смог ее найти...

Ему было за что на нее обижаться, Света и сама прекрасно это понимала. Быть может, появление Никиты - это постигшее ее наказание за то, что так не ценила дарованное ей счастье? Тот, кто отказывается от этого бесценного дара судьбы, сам же и накликает на себя беду, и винить в этом некого. Самое худшее из наказаний - муки совести, понимание, что могла, но не захотела, сознательно обрекла себя на все произошедшее. Дура - как еще иначе назвать себя?

Прошлой ночью она едва смогла заснуть, в мыслях вертелась лишь одна брошенная в сердцах фраза: "Давай разведемся". Колкая, жгучая, она выедала все изнутри, причиняя невообразимую боль. Но она знала, что и самому Косте было не легче в тот момент. Почувствовала это по его надломленному голосу, по той боли, что так и сочилась из каждого из этих двух слов и застыла в его глазах. Даже сейчас, вспоминая, как он скрылся в ванной, совершенно поникший, словно придавленный тяжестью груза боли и обид, ей становилось невыносимо. Что же она наделала? Обрекла их двоих на такие страдания. Мысль о том, что она может потерять Костю, убивала ее. Она любила его, любила так, что уже и жизни своей представить без него не могла никак. Он стал той самой крепкой опорой, что поддерживала ее в самые трудные периоды жизни, забрал часть ее боли себе, по сути, ничего не требуя взамен. Не сдавался в те моменты, когда она упорно гнала его от себя. А что же она сама? Была чудовищно несправедлива, боясь ввериться новым чувствам, той любви и заботе, которые давал ей Костя.

Ее любимый, родной Костик, он с самого начала верил в их чувства. Именно он построил тот прочный фундамент, который поддерживал их отношения, не давая им развалиться. И именно он наполнил ее жизнь цветными красками, день за днем упорно раскрашивая миллиметр за миллиметром ее некогда в один миг посеревший мир. А Света хранила в памяти их самые драгоценные совместные моменты. Ей казалось, что их не так уж много, но она ошибалась. Каждое мгновение рядом с этим мужчиной было дороже любых других.

Лишь только в его объятиях она сумела почувствовать себя по-настоящему любимой женщиной, той, которую едва ли не боготворят, возносят на самые непостижимые высоты и бережно убаюкивают после пережитых путешествий. И как ни тяжело было себе признаваться, но она стала зависима от этих сильных рук, даривших ей то небывалое доселе чувство тепла и защищенности.

Как же долго она боялась поверить в собственное счастье. Ей казалось, что все это какой-то фарс, насмешка судьбы, и в один прекрасный момент оно снова вдруг оборвется, разбив ее мир вдребезги теперь уже навсегда. Света боялась этой боли разочарования, боялась опустошения и чувства собственной никчемности. Она все еще помнила, как саднило внутри от обиды, как тяжело было держать боль в себе, чтобы не казаться окружающим жалкой. Когда-то она услышала фразу, ставшую на долгие годы почти что заповедью для нее: "никогда не люби больше, чем любят тебя". Потому что любить - это больно. Один раз она уже проходила через это.

Света никогда не чувствовала себя особенной, способной обращать на себя мужское внимание. Еще в школе она поняла, что мальчишки видели в ней кого угодно: друга, у кого можно всегда списать или что-то спросить, либо объект розыгрышей и насмешек, - но никак не девушку, как это было с ее подругами. За ними увивались толпы поклонников, а вокруг нее всегда лишь были беседы о теоремах, интегралах, сделанной домашке по английскому и вечные просьбы "дай списать". Тем приятнее было для нее внимание, которое вдруг стал проявлять парень, учившийся ранее в классе на год старше. Они познакомились на ее выпускном вечере - он пришел к своему другу - обменялись парой слов, а потом совершенно незаметно они сблизились. Чаще стали замечать друг друга в одних компаниях, чуть больше стали общаться. Никита тогда произвел сильное впечатление на нее, совсем еще юную, не привыкшую к подобному вниманию. Да и много ли ей нужно было? Был бы он просто рядом...

Света вспоминала себя прежнюю: наивную глупую дурочку, польстившуюся на первое мужское внимание. Как просто тогда казалось любить. Она слепо любила. А взамен получала лишь маленькие крохи, но ей и этого было достаточно. Как глупо! Глупо жить в самообмане, принимать желаемое за действительное. Для нее так и осталось загадкой, почему Никита все же женился на ней, ведь вокруг него всегда увивались разные красотки. Даже его любовница, ставшая в итоге жертвой их отношений, тоже была очень эффектна - Свете удалось увидеть несколько ее фотографий. Вероятнее всего, так он самоутверждался, ощущая слепое обожание своей наивной жены. Она была маленькой батарейкой для его распускавшегося эго, а когда нашлась замена подороже, он безжалостно променял ее.

Это был слишком жестокий урок, который Света не смогла забыть. Она так и осталась пресной, безынтересной девчонкой, которая ничем не выделялась из толпы и была совершенно не способна вызвать пламя желания у мужчины. И тем неожиданней стало для нее настойчивое внимание Кости. Света боялась такой напористости. Она не верила - больше не верила, - что это все серьезно, и уверяла себя, что вновь принимает желаемое за действительное.

Костя ничего не доказывал - он просто любил. И от любви его становилось так тепло и легко, что Света сдалась. Да и чего греха таить, Костя ей нравился. С самого начала он ей нравился, и когда недоразумение с его семьей прояснилось, казалось бы, все пути стали открыты... Но страх внутри нее сдерживал, не давал вновь броситься в омут чувств. Она не верила в то, что кто-то мог так воспылать к ней. С чего вдруг? Но Костя день за днем незаметно завоевывал ее, и она сама не заметила, как стала зависима от одного только его присутствия в ее жизни.

Нежданная беременность стала громом среди ясного неба. Сказать, что Света была в шоковом состоянии - ничего не сказать. После разрыва с Никитой ей стоило больших усилий привести свою жизнь в порядок, выстроить ее заново, добиться хоть сколь-нибудь значимых успехов. Для самой себя она еще не готова была принять решения, готова ли связать свою жизнь с Костей. Судьба решила все за нее. Ей до сих пор было стыдно за те первые эмоции, что она обрушила на Костю. А он тогда, в отличие от нее, воспринял известие с нескрываемой радостью. Он буквально светился от переполнявшего его счастья, и это ощущение постепенно передавалось и ей. Раздумья ее были не долгими, но от этого не менее тщательными. Света старательно прислушивалась к своему внутреннему голосу, пытаясь принять верное решение: ответить согласием на предложение Кости пожениться или отказать, но при этом все же позволить ему присутствовать в жизни ее и ребенка. Света как сейчас помнила тот момент первого знакомства с их малышом в кабинете у врача, первый звук его сердцебиения и маленькую черно-белую фотографию. Она помнила, как сидя в больничном коридоре, с трепетом рассматривала маленькую фигурку на небольшом изображении. В тот момент вся ее растерянность и злость вдруг улетучились, стали не важными. Важным был этот маленький человечек, что был внутри нее. И человек, сидевший рядом с ней. Словно что-то новое открылось в этом мужчине, что-то такое, на что раньше не обращалось внимание. Света впервые поняла, что ей хотелось доверить свою жизнь Косте, ощутить его заботу. Собственно, она никогда и не знала, каково чувствовать это на себе: отца у нее не было, а Никита даже и не пытался дать хоть чуточку тепла - в его семье это было чуждо. С раннего возраста она была воспитана мамой с мыслью во всем полагаться лишь на саму себя, и всегда следовала этому завету.