Из шпаны – в паханы - Евгений Сухов

Графин обернулся первым. Удивления в его глазах не было. Присутствие Архангела по правую руку от Рекрута уже сказало ему о многом.

– Иуда, – почти беззвучно шепнули его губы.

Митяй оставил это обвинение без внимания. Он коротко кивнул Рекруту и тут же получил кивок в ответ. Лицо Кабана покрылось мертвенной бледностью. До него первого дошел смысл этих молчаливых сигналов. Те, кто готовил ловушку, сами угодили в западню. Кабан легонько толкнул Графина локтем в бок. Тот снова повернулся лицом к Рекруту.

– И это все, что ты можешь сказать?

Двое храпов встали по обе стороны от Митяя. Хлыст чуть подался назад вместе со стулом и вроде бы незаметно уронил правую руку себе на колени. В действительности это движение было замечено всеми. Рябой криво ухмыльнулся. Архангел выразительно поцокал языком.

– А чего еще ты хочешь, Графин? – Рекрут пустил в потолок густую струю дыма. – Кто не с нами, тот против нас. Третьего не дано.

– Дано, – на лбу у Графина выступили крупные капли пота. С появлением Митяя он явно занервничал. – Нейтралитет.

– Никакого нейтралитета, – жестко отрубил Рекрут. – Этот город будет принадлежать жиганам. Он будет принадлежать мне. Старые традиции умерли. Пора с этим смириться. На обломках былой системы мы построим новую. Вопрос только в том, найдется ли для тебя местечко в этой системе.

Графин покачал головой.

– Ты – наглый сукин сын!

С улицы донеслись отдельные одиночные выстрелы. Митяй вынул руки из карманов.

– А ты – покойник, Графин, – спокойно изрек он.

Хлыст выхватил револьвер. Архангел опередил его на долю секунды. Грохнул выстрел, и Хлыст опрокинулся на пол. Митяй схватил за волосы двух храпов и одним резким движением столкнул их лбами. Оба плавно осели к его ногам. «Наган» Рекрута взвился в воздух. Его примеру последовали и все остальные. Загрохотали выстрелы...

Вспышка, и рухнул под стол Кабан! Еще вспышка, и пуля ударила в грудь Архангела! Бах! Разнесло голову в клочья Рябому! Бах! Отлетел к стене еще один из пришлых храпов! Бах! Воробей схватился за разорванный живот, пытаясь в отчаянной попытке запихнуть обратно вываливающиеся внутренности...

Одна из пуль обожгла Рекруту правое плечо. Жиган упал на одно колено, перехватил «наган» левой и попытался поймать на мушку метнувшегося в сторону оконного проема Графина. Спустил курок. В отличие от Резо, Рекрут не славился одинаково точной стрельбой с обеих рук. Достать Графина не удалось...

Михайло Гатчинский резко крутанулся на каблуках, спасаясь от пули, пущенной Чиграшом, но почти в ту же секунду грянул выстрел Митяя. У Михайло правый бок вспыхнул, как от удара крапивой. В голове помутилось, и уркаган почувствовал, как пол ускользает у него из-под ног. Митяй вторично спустил курок. Пуля вонзилась Гатчинскому в лицо. Он упал. Из-под тулупа Михайло выскользнула финка, со звоном брякнулась на пол...

Бах! Бах! Бах!

Ни один из выстрелов не настиг Графина, когда он плечом высадил стекло и вывалился из трактира на улицу. В помещение ворвался морозный воздух. Рекрут вскочил во весь рост. Один из лежащих на полу храпов слегка приподнялся и, превозмогая боль в раненой ноге, прицелился казанскому жигану в грудь. Бах! Пуля разорвала отворот пальто, но не задела самого Рекрута. Жиган резко развернулся и всадил в раненого три пули подряд. Чиграш уже стоял на фоне окна и безостановочно палил в ночь.

– Я не вижу его! Черт! – он в два быстрых приема сменил обойму. – Вот сукин сын! Хоть глаза коли!

– За ним!

Рекрут отпихнул подельника, сбил рукояткой «нагана» торчащие в раме рваные клочья стекла и прыгнул в проем. На подоконнике осталась кровь. Чиграш последовал за предводителем. Митяй предпочел покинуть трактир через дверь.

На улице тоже продолжалась стрельба. Жук, вжавшись спиной в стену, вел огонь в направлении Даниловского тупика. Из темноты раздавались ответные выстрелы. «Наган» Жука, натужно кашляя, не сдавался. Из-за ближайшего поворота вынырнула фигура и ринулась к арке. По рыжему окрасу тужурки, отразившемуся в свете фонаря, Митяй опознал Графина. Под самым сводом уркаган обернулся и выстрелил. Тут же в свете появился и Рекрут. На непокрытую голову жигана сыпался снег. Митяй устремился к ним. Пальнул на ходу из своего «нагана», но промахнулся...

Графин миновал арочный свод за считанные секунды. Позади него ночь взрезали яркие вспышки выстрелов, но старый уркаган предпочел не оборачиваться. Выскочив на Щадиловский, он резко притормозил, едва не угодив под копыта мчавшейся лошади. Извозчик испугано натянул поводья.

– Тпру! Куда прешь, шальной?

Лошади встали, словно наткнувшись на невидимую стену. Графин схватил ближайшую под уздцы.

– Слезай, сука! – он направил дуло «нагана» на возницу.

Тот замешкался.

– Да как же это?.. Как слезай?

На фоне арки появился Рекрут. За ним в темноте грохотал сапогами по булыжнику еще кто-то. «Наган» Графина выплюнул смертоносный заряд, и лицо сидящего на козлах человека превратилось в кровавое месиво. Он завалился на бок. Вторая лошадка рванула было с места, вскинув в воздух передние копыта, но Графин успел запрыгнуть на место ямщика. Сапогом столкнул мертвое тело на мостовую. Обе лошади заржали одновременно, и в этом ржании потонул очередной выстрел. Палил Рекрут. Пуля сбила картуз с головы Графина. Уркаган пригнулся, взмахнул кнутом и что было сил стеганул им по крупу правой гнедой. Лошадь стремительно сорвалась с места. За ней и вторая. Графин снова ударил хлыстом.

– Пошла, залетная!

Рекрут выстрелил снова, но промахнулся. Со звоном разлетелся фонарь на углу Щадиловского и Малой Бронной. Лошади уже мчались галопом, увлекая за собой трясущуюся и подпрыгивающую на ухабах коляску.

– Черт! – с досадой выругался Рекрут.

– В лошадь стреляй!

Возникший по правую руку от казанского жигана Митяй сам вскинул «наган», но было уже поздно. Управляемая Графином коляска скрылась за поворотом. В конце переулка появился еще один экипаж. Рекрут взмахнул рукой, привлекая внимание возницы.

– Я возьму этого ублюдка, – решительно заявил он.

Митяй положил руку на здоровое плечо жигана.

– Да бес с ним. Остынь, Рекрут.

– Как же «остынь»? Ты ведь сам говорил...

– Мы завалили Кабана, завалили Хлыста, Михайло Гатчинского. Кроме самого Графина да Лешего на Хитровке мало кто из старых воров остался. Теперь подмять все малины будет значительно проще. Графину и укрыться-то негде будет. Так что рано или поздно мы его все равно достанем. Не пори горячку.

Рекрут опустил «наган». Правый рукав пальто уже успел основательно пропитаться кровью. Но, стоя на морозе, жиган не чувствовал боли.

– Перебинтоваться тебе надо, – посоветовал Митяй.

– Ладно. Поехали. Хотя жаль, конечно... Такая возможность...

На козлах подкатившей пролетки сидел Бурый. Лицо разгоряченное, треух съехал на бок. В правой руке уркаган намертво сжимал револьвер.

– Атас, ребята! Чекисты! Надо уходить.

Бурый натянул поводья, и лошади встали, нервно перебирая копытами.

– Как чекисты? – Митяй огляделся. – Где? Далеко?

– На Чуйской уже. У них два автомобиля. Думаю, через пару-тройку минут будут уже здесь. Да чего же вы встали? Садитесь. Жук уже ушел. Чиграш с Васей-Обухом тоже. Я за вами только и воротился.

Митяй первым запрыгнул в пролетку. Рядом с ним плюхнулся на жесткое сиденье Рекрут.

– Но! Пошли! – Бурый заставил лошадей вновь тронуться с места, а затем развернулся лицом к пассажирам. – Славно сегодня поработали. На загляденье просто. Эх! Давно я уже в себе такой лихости не чувствовал. Прям как при царе-батюшке!

Митяй привстал и повернул голову назад.

– Да, славно, – согласился он, хотя лицо столичного «ивана» было мрачнее тучи. – Только вот как же чекисты так быстро тут оказались? Не иначе, Графин, сука, подстраховался. Дополнительную поддержку себе обеспечил.

– Он, – Бурый щелкнул кнутом. – Конечно, он. Больше некому. Кстати, где сам Графин-то?

– Ушел, – буркнул Рекрут.

– Вот гаденыш! Но ничего... Не долго ему небо коптить осталось.

Митяй сел на прежнее место и дотронулся пальцами до отворота пальто Рекрута. Внимательно ощупал обугленное пулевое отверстие. Всего каких-то пару сантиметров правее, и казанский жиган уже не сидел бы сейчас с ним в пролетке.

– Ну надо же! – восхищенно присвистнул Митяй. – А ты и впрямь заговоренный, Рекрут.

Жиган криво усмехнулся.

– Заговоренный. Но пальто жаль. Хорошую вещь испортили.

Митяй от души расхохотался. Через секунду к его смеху присоединился и Бурый. Пролетка свернула в темную подворотню и встала.

– Дальше пешком, – Бурый бросил поводья. – Там заставы. А видок у нас больно приметный.

Он спрыгнул с козел и поправил треух. К полуночи снегопад разошелся не на шутку. Декабрь вступал в полноправные свои владения. Зима обещала быть в этом году лютой. Рекрут считал это хорошим знаком. Засунув руки глубоко в карманы и слегка наклонив голову, жиган последовал за Бурым. Митяй замкнул шествие.