Релокант (СИ) - Чайка Дмитрий

Мишка скользнул в подъезд и белкой взлетел на третий этаж, захлопнув за собой дверь какой-то квартиры. Тут и засов был, и Мишка с клацаньем задвинул его до упора. Он, едва уняв бьющееся сердце, выглянул вниз, на улицу. Да, он не ошибся. Три гончие стояли внизу, и водили по сторонам головами, раздувая ноздри. Одна из них негромко рыкнула, и рысцой побежала прямо к тому месту, где еще совсем недавно стоял Мишка. Гончая опустила голову вниз и безошибочно нырнула в тот самый подъезд, куда только что он забежал. Твою ж мать! Мишка сполз по стене, затравленно глядя на запертую дверь. Они не должны его тут достать! За дверью завозились, и Мишка с ужасом увидел, как медленно поворачивается дверная ручка, а дверь начинает сотрясаться от толчков тяжелого тела. Засов еще держал, но дверь была довольно хлипкой, и долго такого издевательства не выдержит. Это было очевидно.

Мишка выскочил на балкон. Отсюда нужно уходить, и поскорее! Он перебрался на балкон соседней квартиры, перейдя в другой подъезд. Дверь натужно трещала под ударами, ей оставалось совсем недолго. Он сбежал вниз, перепрыгивая через три ступени. Теперь-то за ним начнется настоящая погоня, ведь у этих тварей отличный нюх. Он побежал изо всех сил, примечая стрелки на стенах. Они вели куда-то в центр города, где угрюмыми зубьями возвышались небоскребы банков и офисов. Наверное, последняя дверь была именно там, в мешанине зданий из стекла и бетона, с тысячами офисов, расположенных на сотнях этажей.

Мишка, повинуясь указаниям стрелки, повернул в какой-то узкий проход между домами, который неожиданно закончился тупиком. На стене баллончиком с белой краской была выведена надпись: «Я тут сдох навсегда, сдохни и ты! Ненавижу!». Смысл надписи Мишка понял не сразу, а только тогда, когда услышал торжествующий рев и Гончую, которая звала своих товарок. На ее безглазой морде читалось торжество и полнейшая уверенность в своих силах. Она явно знала местную географию куда лучше, чем те, кто имел глупость сунуться сюда в поисках последней двери. Пуля свалила Гончую на землю, а ветер унес черную пыль, в которую превратилось ее тело. Мишка потянул из ножен кинжал, понимая, что это бесполезно. Навстречу ему лениво двигались еще два дьявольских порождения Междумирья. И они явно были голодны.

***

Преддверие. Красная ветвь миров. Двадцать первый день после релокации.

Знакомое кафе в Преддверии встретило Мишку привычным полумраком и барменом, который протирал салфеткой идеально чистый бокал. Тот смотрел на свет сквозь стекло, пытаясь найти на нем хоть пятнышко и, видимо, все-таки находил, потому что начинал тереть снова. Педро должен был скоро прийти, и Мишка в который раз изучал меню, удивляясь, до чего, оказывается, прихотливые вкусы у бывших уголовников. Меню занимало листов тридцать, а блюда в нем охватывали, казалось, весь свет. Это кафе пыталось угодить всем, кто попадал сюда. Большая часть блюд Мишке была незнакома, и он решил попытать счастья, ткнув наугад.

— Не советую, мистер Кляйн, — доверительно сказал бармен. — Вьетнамская кухня после окрошки с хреном и горчицей! От души не советую!

— Мы же в Зазеркалье! — поразился Мишка. — Тут что, бывает понос?

— Еще как бывает! — заговорщицки подмигнул ему бармен. — Иначе наши клиники просто разорятся. Нельзя же совсем не болеть! Ведь это будет просто чудовищной несправедливостью по отношению ко всей нашей медицинской индустрии!

— Но я же умер! — возмущенно завопил Мишка.

— Это не оправдание! — решительно отмел его возражения бармен, и предложил. — Если хотите экзотики, возьмите утку по пекински, мистер Кляйн. Рекомендую! Умение пользоваться палочками активируется автоматически. Это бонус от заведения.

— Несите, — величественно махнул рукой Мишка. Утка по пекински. Ишь, ты! Он про такое только по телеку смотрел. Китайцы, что остались за Железным занавесом, вроде бы едят это блюдо.

На столе появились маленькие тарелочки и плошечки. Отдельно принесли тончайшие рисовые лепешки, в которые нужно было положить лук, зелень и кусочек утки. Все это требовалось завернуть в рулетик и обмакнуть в соус. Мишка даже застонал от удовольствия, когда нежное мясо начало таять на языке.

— Чего это тебя на еду для косоглазых потянуло? — несказанно удивился Педро, который сел за тот же столик. Приглашения ему не потребовалось.

— Да я такого не пробовал никогда, — честно признался Мишка. — Вот, захотелось.

— А, понятно, — равнодушно махнул рукой Педро. — Первые пару лет у всех так. После тюремной баланды и пищевых батончиков у людей тут просто крышу сносит. Хочется набить в рот сразу все, что видишь, и жрать, жрать, жрать… Потом отпускает. Чего пришел-то? Или придумал, как нам денег половчее поднять?

— Да тут и придумывать нечего, — промычал Мишка набитым ртом. — Подумаешь, сложность. Введи дополнительную услугу — обработку клиента паяльной лампой до появления ожогов четвертой степени. Плюс триста долларов к прайсу. А еще за триста пусть клиент сам обработает, а ты эту сволочь держи, чтобы не убежал.

— Гениально! — на лице Педро был написан полнейший восторг от осознания радужных перспектив развития его бизнеса. — Я знал, что от тебя толк будет. Тридцать процентов от допуслуг твои! Педро за базар отвечает!

— Я тут не за этим, — Мишка отложил в сторону палочки. — Что ты знаешь про Междумирье? То, что в Дархане?

— Знаю, что это полное дерьмо, — скривился Педро, с шумом вливая в себя половину бокала пива. — Не советую туда соваться, а тебе особенно. Ты же слабак совсем. Ты ту дверь не откроешь.

— А как три руны собрать, знаешь? — жадно спросил Мишка.

— Не знаю, — пожал плечами Педро. — И никто из тех, кого я знаю, этого тоже не знает. Да и знать этого не надо. Это типа местная легенда. Убить трех гончих одним патроном и ножом — нечего и думать. Это верное самоубийство. А тебе это зачем, собственно?

Мишка поднял руку, а на браслете на мгновение вспыхнула и погасла одинокая руна Феху. Педро скривился, словно от лимона и допил пиво.

— Да, ты все-таки законченный придурок, — подытожил он. — Надо себе доверять, первое впечатление всегда самое верное. Раз Гончие тебя уже один раз сожрали, для полного счастья осталось искупаться в Черном озере. Это для завершения образа обязательно нужно сделать. Иначе ты как бы не совсем придурок будешь.

— Что ещё за озеро такое? — подался вперед Мишка.

— Да просто озеро, ничего особенного, — равнодушно пожал плечами Педро, перед которым поставили героических размеров стейк. — Только вода в нем черная, как смола. И все, что туда попадает, умирает. Абсолютно все. И вот еще что! Если ты уж решил сдохнуть таким затейливым способом, прими бесплатный совет, парень. Купи себе самый обычный бинокль. Он стоит совсем недорого, но парочку жизней тебе точно сохранит.

***

Междумирье. Красная ветвь миров. Двадцатый второй день после релокации.

Так вот как приходят сюда снова, понял Мишка. Он стоял в том же самом тупике, где погиб в прошлый раз и бросился оттуда, сломя голову. Он активировал карту, которая развернулась перед его взором огромной серой простыней. Дальний левый угол ее был ярко подсвечен, и там были четко видны дома, улицы, и даже тот самый тупик, где он погиб в прошлый раз. Он было помечен красным крестиком. Зеленая точка — это, видимо, то самое место, где Мишка находится прямо сейчас, и дальше карта была неактивна, словно приглашая исследовать огромные пространства Междумирья.

Мишка снова поднялся на крышу и залег, привычно разглядывая окрестности. Бинокль и, правда, оказался здесь неоценим. По крайней мере, многое теперь стало куда понятней. Крошечные точки где-то на грани видимости оказались Гончими, которые могли лениво лежать прямо на дороге или, наоборот, прятаться в какой-нибудь разбитой витрине. И их было довольно много. Мишка спускался с крыш и шел в направлении, противоположном тому, где видел хищников, но он неизменно находил их снова. Видимо, стаи этих тварей разбили город на зоны и патрулировали каждая свою территорию.