Минус размер. Новая безопасная экспресс-диета - Алексей Ковальков

Теоретически вполне можно предположить, что у большинства из нас имеются все шансы приобрести подобную сахарную зависимость. Радует в этом случае только одно: баланс эндорфинов при пищевой зависимости, в отличие от наркотической, довольно легко восстанавливается с помощью правильного питания и физических нагрузок.

О том, что сахар вреден, было известно давно. В далеком 1957 году доктор В. Мартин дал общее определение токсичной пищи: «Это вещество, которое не переваривается или накапливается в теле, что приводит или может привести к развитию заболеваний». Он же охарактеризовал рафинированный сахар как настоящий токсин, поскольку тот лишен «жизненной силы», витаминов и минералов. Все, что есть в таком продукте, – рафинированные углеводы. Но, несмотря на этот факт, с тех пор потребление сахара выросло в десятки раз, а редкие прежде атеросклероз, рак и диабет возглавили список самых смертоносных заболеваний нашего времени.

Поджелудочная железа, вырабатывающая инсулин для регуляции уровня сахара в крови, не способна обслуживать чрезмерные аппетиты сладкоежек. Даже у не страдающего диабетом человека кондитерские изделия нарушают обмен веществ, что приводит к подавлению иммунитета и провоцирует множество заболеваний – от сердечно-сосудистых до онкологических и болезни Крона.

Из истории сахара

Началось все с древних индийцев. Именно они в середине первого тысячелетия до нашей эры научились выпаривать воду из сока сахарного тростника, получая таким образом тростниковый сахар. А само наименование продукта происходит от санскритского слова «саркара», что переводится как «гравий, песок» (отсюда и название пустыни Сахара).

Полученный продукт поначалу использовали только в качестве лекарства. Лишь спустя некоторое время люди начали к нему привыкать и подслащивать различные блюда. Индийцы тогда поступили мудро: они не стали засевать весь Индостан сахарным тростником, чтобы в изобилии целыми днями вкушать кондитерские изделия. Вероятно, индийскую экосистему спасли обилие сладких фруктов и обыкновенная лень.

Через несколько сотен лет плантации сахарного тростника появились в Китае, а затем и в Персии. Там сахар считался редким и дорогим продуктом, поэтому использовался преимущественно в медицине: им подслащивали горькие лекарства и высушивали раны (и так было еще двести лет назад). Гален, главный медицинский авторитет поздней античности, рекомендовал sakcharon (таков греческий вариант этого слова) из Индии и Аравии как средство от болезней желудка, кишечника и почек.

Но как только сахар распробовали прогрессивные европейцы, лишенные изобилия разнообразных фруктов, наступила эпоха сахаромании, которая продолжается по сей день. Уже через несколько лет одержимость сладкими кристаллами достигла такой мощи, что специально для их быстрого и масштабного производства в Европе даже возродили рабство по древнеримскому типу.

По-видимому, первое упоминание о сахаре относится ко времени похода в Индию Александра Македонского. В 327 году до н. э. один из его полководцев, Неарх, докладывал: «Говорят, что в Индии растет тростник, дающий мед без помощи пчел; будто бы из него можно также приготовить опьяняющий напиток, хотя плодов на этом растении нет».

Персы переняли от индусов привычку к употреблению сахара и при этом немало сделали для усовершенствования способов его очистки.

Арабы с VII по IX век принесли в Средиземноморье культуру сахарного тростника. А затем через несколько столетий вернувшиеся из Святой Земли крестоносцы познакомили с сахаром всю Западную Европу. В результате столкновения двух этих великих экспансий Венеция, оказавшаяся на перекрестке торговых: путей мусульманского и христианского мира, стала в конечном итоге центром европейской торговли сахаром и оставалась им на протяжении более 500 лет. В начале XV века португальские и испанские моряки распространили культуру сахарного тростника на острова Атлантического океана. Его плантации появились сначала на Мадейре, Азорах и островах Зеленого Мыса.

В 1506 году Педро де Атъенса приказал посадить сахарный тростник на Санто-Доминго (Гаити). Таким образом эта культура проникла в Новый Свет и всего за каких-то 30 лет после ее появления в Карибском бассейне она распространилась там настолько широко, что стала одной из главных: в Вест-Индии, которую и по сей день называют «сахарными островами». Роль производимого здесь сахара быстро росла с увеличением спроса на него в странах Северной Европы, особенно после того, как в 1453 году турки захватили Константинополь и значение восточного Средиземноморья как поставщика сахара резко упало.

С распространением сахарного тростника в Вест-Индии и проникновением его культуры в Южную Америку требовалось все больше рабочих рук для его выращивания и переработки. Туземцы, пережившие вторжение первых европейских завоевателей, оказались мало пригодными для эксплуатации, и плантаторы нашли выход в завозе рабов из Африки. В конце концов производство сахара оказалось неразрывно связанным с рабовладельческой системой и порождаемыми ею кровавыми бунтами, потрясавшими острова Вест-Индии в XVIII и XIX вв.»

И ведь что интересно: масштабное использование рабского труда само по себе дело довольно хлопотное, поэтому европейцы в свое время – еще на заре Средневековья – отказалась от него. Отнюдь не из гуманистических побуждений, а из-за простой нерентабельности. И они вынуждены были вернуться к нему через тысячу лет не ради экзотических картофеля, томатов или кукурузы. Даже не ради дорогих восточных специй. А из-за нового наркотика – сахара.

Энтузиазм, с которым европейцы создавали рабовладельческие плантации сахарного тростника, сравним лишь с упорством современных наркопроизводителей, уверенных в своей баснословной прибыли.

Еще 25 лет назад доктор Дженис Фелпс в своей знаменитой книге «Скрытая наркомания» дала вполне правдоподобную, впечатляющую и достоверную характеристику углеводной зависимости: «Люди, о которых мы пишем, – это люди с синдромом пристрастия, действительно пристрастившиеся к одному из самых сильных веществ, которое только можно найти везде и всюду, – к рафинированному сахару. Их пристрастие к сахару – это реальная, вредная, весьма губительная для здоровья привычка, столь же изнуряющая, как и пристрастие к любому другому веществу. Как и во всяком пристрастии, в случае необеспечения себя этим веществом они страдают явно опознаваемыми симптомами лишения; как и во всяком пристрастии, процесс утоления их физиологического голода химическим веществом разрушителен для тела; и как и во всяком пристрастии, может наступить момент, когда обеспечение веществом станет столь же мучительным, как и лишение его. Цикл химической зависимости укоренится и станет невыносимым!»

Эту цитату я взял не из оригинала, а из книги американского этноботаника и философа Теренса Маккенны «Пища богов» (в переводе Р. К. Сергачева). В ней дан весьма своеобразный анализ истории взаимоотношения человечества с различными психоактивными веществами.

Сам Маккенна высказался о сахаре так: «Злоупотребление сахаром – привычка, менее всего обсуждаемая в мире и наиболее распространенная. И это одна из тяжелейших привычек к искусственному удовольствию. Приверженцы сахара могут придерживаться постоянного потребления в умеренных количествах, а могут быть и такими, что наедаются до отвала. Примерами серьезности пристрастия к сахару служат субъекты, способные в избытке поглощать насыщенную сахаром пищу, а затем вызывать рвоту или пользоваться слабительным, чтобы позволить себе съесть сахара побольше. Представьте себе, что бы произошло, если бы подобная практика была связана с героином. Насколько более одиозным и коварным оказалось бы тогда его потребление!»

Так что у нас с вами есть все основания сравнивать плантаторов Вест-Индии с наркоторговцами. Рабовладельцы поставляли на рынок сахарные головы не для того, чтобы обеспечить продуктами питания голодающее население Европы. Первоначально дорогой сахар был доступен лишь сытой элите. Приятный вкус и чувство легкой эйфории от резкого прилива энергии сделали свое дело, и избалованная аристократия сразу же пристрастилась к сахарозе, а кондитерская отрасль стала развиваться гигантскими темпами.

В России первый законодательный акт о производстве сладкого продукта появился 14 марта 1718 года. Указ, изданный Петром I и обращенный к московскому купцу Павлу Вестову, гласил, что сахарный завод будет содержаться на средства купца и продаваться яство будет свободно.