Я и мои (бывшие) подруги - Ольга Эрлер

Надо сказать, такое чадолюбие меня всегда удивляло. Раньше я не понимала его причин, сейчас понимаю. В Лене срабатывала древняя как мир женская программа по привязыванию мужа. Программа эта так стара, что перешла в генетическую память, и не всегда воспринимается женщинами на сознательном уровне. На нем все это называется другими словами: в семье должны быть дети. Да. Но почему пятеро? Материнский инстинкт вполне удовлетворяется одним ребенком. Помнится еще Будда, далеко не дурак, говорил: оковы куются для меня — сын родился у меня. Что-то в этом роде. Тут ковались оковы тройные. Отец будет любить деток и никогда их не бросит, а, значит, и меня, даже если разлюбит или возненавидит. И не останусь я одна, в презренном состоянии разведенки, от которой все шарахаются, как от неудачницы и потенциальной опасности. Даже мужа не удержала, а теперь будет кидаться на чужих — так думают люди. Муж должен быть хоть какой: пьет-бьет, неважно, это ж он из любви.

Главное, чтоб был. Мысль о том, что женщина одна, потому что ей так хочется, еще не пробила дороги в умы людей.

Эмансипация, а-у! Где ты?

Так на подсознательном уровне рассуждали в те времена, так же рассуждают до сих пор. Не осознавая или называя другими, более приличными словами. Например: я родила троих из большой любви к мужу. Ага. Из большого страха вообще-то. Но ладно. Пусть будет из любви.

В Ленином патефоне подсознания играли даже две пластинки: одним ребенком первого мужа не удержала, значит, надо увеличить их количество. И вторая: дети удержат отца от пития. Эта тайна стала явной несколько позже — Валера был запойный алкоголик со стажем и массой безрезультатных терапий за плечами. То есть, ты рожаешь детей не ради них самих, а как орудие, средство для чего-то. И кому? — отцу алкоголику. Обрекая их на жизнь с отцом-алкоголиком со всеми вытекающими последствиями.

Валера был действительно из тех, о которых говорят — золотой человек, когда не пьет. Золотой во всех отношениях. Да. Но он пил.

Не знаю, откуда моя генетическая программа-у нас в семье никто не пил, в роду не случалось никаких алкоголиков, этой проблемы не существовало вообще. Но если я что-то резко не приемлю и не терплю в жизни, так это пьянство.

Итак, про питие я узнала не сразу. Сначала Валера мне очень понравился, ибо обладал одним убийственным для меня качеством — изумительным чувством юмора. А Мишка был сама доброта — это другое важнейшее качество в моей системе ценностей. Если оба качества сольются в гремучую смесь в одном человеке, это будет подобно чуду.

Валера приходил на работу с огромной овчаркой, брал свою метлу и ни шатко, ни валко убирал этаж. Он у нас был что-то типа уборщицы Верванны. При этом он рассказывал смешные байки из времен бытия поваром в Ленинграде или острил на злобу дня, а мы стояли рядом и держались за животы. Еще он любил на работе играть в бильярд со старшим сыном, балагуря не умолкая. Он был на удивление легким человеком!

Мы околачивались в основном в нашем молодежном кафе, в зале со сценой, на кухне. Марсианская часть коллектива оккупировала бюро, где разрабатывала языками бесконечные планы, как нам работать. Мы старались не пересекаться и лишний раз не раздражать друг друга. Все равно все дела шли через нас: клиенты скоро раскусили, что руководство способно только на болтовню и «брейн сторминг» — результаты которого потом месяцами красовались на доске невоплощенными, в то время как мы тихонько, через их голову, делали всю работу.

В коллективе имелся еще один собачник — наш повар Илья. Он приходил на работу с серым пуделем и в кожаной куртке. Не моя рук и не снимая куртки, делал обед. Его делание заключалось в разбавлении водой тарелки супа, купленной по дороге у китайцев. Он разбавлял его в три раза и продавал марсианской части коллектива. За деньги!

Те ели и нахваливали. Мы Илюшиного не ели — не зря тусовались на кухне, видели, как он готовит, как никогда не моет рук и не переодевается в белое поварское. Вся работа начиналась, когда Илюша уходил после обеда домой, оставляя мне грязную и разгромленную, как после артобстрела, кухню. Но я Илью все равно обожала — он смешно рассказывал о своем московском прошлом в роли самого крутого директора «самого престижного кафе» и джаз-музыканта по совместительству. От него я узнала много интересного о мужчинах и их взглядах на женщин.

Он был большой бабник — такой маленький кудрявый Геракл любви с детским лицом. Я бы в жизни не поверила, что женщины действительно клюют на него, если бы не видела каждый месяц новых подруг. Еще он обожал с рабочего телефона звонить родственникам в Америку.

Руководство так и не смогло поймать его с поличным.

Когда-то Валера в первый раз пришел на работу пьяный. Мы позвонили Лене и быстро спровадили его домой, пока не заметило начальство. Потом такие проколы стали повторяться и их заметили уже все. А однажды случилась драка. Отмечали Рождество вместе с молодежью — очень хорошо, с капустником, дискотекой, когда Валера ни с того ни с сего набросился на одного парня. Все в шоке отскочили. Одна я, руководимая своими артемоньими инстинктам, влезла между ними и заслонила парня грудью.

Странно, я знала, что Валера меня не тронет. Он меня уважал.

В это же время начала разваливаться Мишина семья.

Мои посреднические усилия ни к чему не привели — слушая каждую из сторон, я понимала их позицию, боль и правоту.

Жена, недовольная семейной жизнью, искала опору в секте мормонов. Это раздражало Мишу. Жену злила его пассивность, бесхарактерность и усилившаяся тяга к бутылке, а она имела место. Одно время ее сдерживала мать, железная женщина и учительница, потом жена — тоже железная женщина и учительница. Миша был хороший человек, но не борец, это правда. Когда мать неожиданно умерла от рака, Миша лишился обоих родителей. Ибо отец быстро, чуть ли не спустя пару месяцев после похорон, женился на новой. А та, действуя из любви к нему, другими словами, из страха за себя, радикально отвадила его от всего «старого».

В том числе и от сына.

Вот тебе и отцовская любовь.

Жена Миши решила подать на развод, начался «разводный» год, после которого только и рассматривалось заявление. Этот год супруги должны прожить отдельно и хорошенько подумать, возможно ли примирение. Миша съехал на другую квартиру, пил, вел себя нехорошо, устраивал некрасивые вещи. Я знала, что он скатится, я ведь его знала. Пассивность, которая так злила его жену, при неблагоприятных обстоятельствах нередко превращается в бесхребетность. Семья была тем колышком, за который он держался в жизни. И вот его выдернули. Все кончилось тем, что жена поменяла адрес и телефон, и дети лишились контакта с отцом, которого они стыдились.

Известия о них доходили издалека и с опозданием, их жизнь шла без участия и присутствия отца.

Мой рабочий договор давно закончился, и мы редко общались с Мишей. Иногда перезванивались, несколько раз я навестила его на новой квартире. При мне он не пил.

Стеснялся. Уважал? Как-то он сам позвонил перед моим днем рождения и выдал счастливым голосом:

— Я с девушкой познакомился!

— Ух, ты, здорово как! — обрадовалась я.

Нет ничего жальче, чем мужчина без женщины.

Уж очень они беспомощны и непрактичны, не в состоянии даже элементарно обслужить себя. Хотя Миша как раз был хозяйственным и совершенно семейным человеком. Все мог, и тем дополнительно ценен. Это он научил меня массе полезных вещей. Мой тогдашний муж-ученый не был большим подспорьем в хозяйстве, приходилось делать мужскую работу самой: класть кафель, ламинат, делать ремонты. Миша обстоятельно, даже несколько дотошно объяснял мне суть работы и нередко помогал там, где требовались четыре руки. Я старалась не злоупотреблять его добротой. Я вообще не могу просить…

— Знаешь, подруга, она — граната в постели! — не удержался и похвастался он по телефону.

— Вот и отлично. И как зовут твою гранату?

— Роза.

— Хорошее имя.

— У нее такие ресницы! Сантиметра три. Ты знаешь, как она их раздирает? — задал он странный вопрос, но я его поняла, все же не зря продружила с человеком более десяти лет.

— Иголкой.

— Откуда ты знаешь? — удивился он.

Он наивно решил, что если у меня ресницы не до бровей, то я ничего про них и не знаю.

— Приводи свою Розу на день рождения. Я так рада за тебя.

Так мы поговорили. Естественно, меня насторожила его радость по поводу бурной активности Розы в постели.

Конечно, пусть радуется, да только не стоит принимать ее исключительно на свой счет. Это еще одна генетическая программа. Девушке что-то очень сильно надо от него, иначе не расстаралась бы. Просто так МХАТ в постели не разводят. И кончится этот театр одной актрисы точнехонько в том момент, когда она своего добьется. Скорее всего, ей нужен вид на жительство. Она, видимо, нелегально здесь.