Черное и черное - Олеся Велецкая

Он как-то устало-разочарованно и тоскливо посмотрел на нее:

— Эрта, ты мне лжешь?

— Да.

— И часто ты мне лжешь?

— Сейчас — впервые.

— Я должен верить?

— Как хочешь.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты мне лжешь?

— Затем, что не знаю, как тебе объяснить, что я с ним сделала так, чтобы ты понял меня правильно.

— Попробуй. Бог дал тебе язык, чтобы ты могла это сделать.

— Просто заставила. Я так умею.

— Как именно?

Она молчала, пытаясь найти нужные слова. Он, смотря на нее изучающим внимательным взглядом, уточнил:

— Ты заставила человека против его воли без всяких угроз сделать так, как тебе было нужно. У нас это называется колдовством.

Она возразила его обвинительному тону:

— Ты хотел его покалечить. Я не причинила ему вреда.

— Это неважно, — раздраженно ответил он.

И тихо спросил:

— Может быть, ты богиня?

Эрта растерялась. Она не ожидала от него такого вопроса. Нет, она конечно помнила, как он смотрел на нее при первой встрече, и как она казалась ему божественным созданием. Но это было не то. Сейчас он мучительно пытался понять, является ли она самой настоящей, реальной волшебной богиней. Такого она от него ожидать не могла. Почему-то, она уже привыкла считать, что его умственные способности ничем не уступают ее, несмотря на пробелы информации и что его познавательная логика и аналитичность успешно справятся со всеми ее странностями. Но, это были не его недостатки, а ее ошибка. Иногда, она как будто забывала, что его организм не был модифицирован. И его мозг не мог объяснить ему всего, что выходило за пределы логики этого мира. Для этого у него не было ни исходных данных, ни платформы для анализа. Как же часто она ошибалась на его счет. Раньше с ней такого не случалось. Этот мужчина как-то влиял на ее. Он дестабилизировал ее, заставлял спотыкаться и ошибаться. Она не могла понять, в чем дело. Почему он оказывал на нее такое сильное влияние. Почему он вообще мог оказывать какое-то влияние на нее. На убийцу, которые не поддавались внешним влияниям.

Высокая суперэго сила, подстегивая модифицированные эго, организм и его реактивность ставила боевые качества убийцы на несколько порядков выше боевых качеств любого идеально модифицированного солдата, даже самого элитного профи. Мораль солдат не развивалась намеренно. Каждой звездной системе армия нужна была большая и послушная. У армии всегда мог появиться манипулирующий лидер. Армия могла взбунтоваться. Армия могла повернуться куда угодно. Убийцы нет. В этом плане они были статичными. У убийц не могло быть идейного лидера, они не поддавались манипулированию, у них не было пустующего морального пространства, куда могла бы закрасться даже очень тонкая психология идеологии. Убийцы нужны были затем, чтобы в случае необходимости остановить любую взбунтовавшуюся армию. Убийцы не поддавались внешнему контролю, но были контролируемыми сами собой. Они контролировали себя с самого рождения.

Мораль модифицированной не была. Развитое взрослое идеальное энергетическое топливо идеального организма убийцы — суперэго, не поддавалось искусственному воспроизводству. Этого ученые сделать не смогли. Чтобы иметь максимально полезный уровень качества, она могла развиться только естественным путем. Поэтому потенциальных убийц скрупулезно вычисляли, выслеживали, отбирали среди Живого Содружества, подбирая даже тех, кто не дотягивал до необходимых критериев, чтобы случайно не упустить прирожденного убийцу. Модбезопасность на недостаточность суперэго не распространялась, она была не нужна. Не достигнувших нужного уровня ее развития отправляли в армию. Абсолют прошедших мог быть только непогрешимым. Даже когда от них потребовалось масштабное применение генетической ошибки, убийцы балансировали на тонком лезвии границы суперэго, не переходя ее, что регистрировали научные исследования.

Моральный движок внутри совершенного организма ликвидации — убийц, не давал им совершать ошибки, не давал терять ни единого аналитического мгновения, ни мгновения боевого. Совершенная сила, которая опирается на нейро-физиологические механизмы положительной биополярности всегда сильнее любой силы, которая опирается на полярность отрицательную. Потому что она движется по эволюционному руслу реки биологии, получая от нее дополнительное ускорение, при этом убийца сражался только с врагом. Он не терял ничего. Организму недоубийцы, плывущему против течения суперэго, чтобы выполнить волю хозяина, на глубоком органическом уровне приходиться неосознанно бороться не только с противником, но и с собственной реактивностью воли биологической. Пониженная мораль всегда тормозила любого противника. У убийц таких внутренне-диверсионных тормозов не было. Поэтому убийца никогда не терпел поражений, если количество идеально модифицированных противников не превышало предельной величины.

Ей подумалось о боге. Однажды ей пришлось участвовать в обезвреживании сошедшего с ума убийцы, которого на границе заболевания успел прибрать к рукам криминальный концерн, пока тот боролся за сохранение своего разума. Они заблокировали модбезопасность. Удалить ее совсем было нельзя. Вскоре, они поняли, что совершили страшную ошибку, не поверив научным информерам. Использовать убийцу было нельзя, никак и никогда, ни разумного, ни безумного. Но, поняли они это слишком поздно. Уничтожив все преступное руководство, обезумевший убийца начал убивать все вокруг, разрушая все на своем пути, как какой-то древний стихийный бог смерти. Его тело искало свой двигатель, свое абсолютное оружие. Свою волшебную палочку. Суперэго. И не находило.

Отправили их с Нимом. Ним был для нее загадкой. У Нима была собственная непонятная мораль. Но, так как он находился в Корпусе, в его элитном подразделении, его суперэго была истинной, развитой и сформировавшейся. Корпус за всю свою историю еще ни разу не ошибся, приняв в свои ряды подделку. Во-первых, Ним не был человеком, он был живым, но не человекоподобным. Однако, в Корпусе таких было много. Ним был Другим. Во-вторых, Ним был одиночкой. По сути, одиночками в Корпусе были все. Между ними никогда не было тесной дружбы или любви. Иногда кто-то встречался, как они с Делом, иногда собирались вместе на какое-нибудь мероприятие, иногда ради какого-то дела, если убийца чувствовал другого убийцу в беде, он не раздумывая бросался ему на помощь, не теряя времени на ситуационный анализ, но, никаких связывающих отношений никто ни с кем не поддерживал. И для всех Корпус Убийц был семьей. Каждый в нем чувствовал это общее безмолвное братство. Но, не Ним. Он был слишком обособленным даже тут. Она так и не успела понять, кто он и почему он, казавшийся ей автономной ходячей звездной системой вне Живого Содружества не чувствовал себя при этом одиноким. Даже умирал он сам по себе, сражаясь сам за себя, за свою собственную внутреннюю систему.