Я мыслю, значит, я существую (СИ) - Max Maximov

— Какие-то являются декорациями, а какие-то — действующими лицами, если провести аналогию с театром, — предположила Алёна.

— Получается, что сейчас в городе полно вот этих вот… только не спящих, — сказал Федор, суетливо озираясь.

— Это факт, — сказала Алёна, — потому что тот, в подвале, до сих пор орёт, пока другие не шевелятся.

— Пойдемте уже, — произнес Ласкин, сделав пару шагов в сторону круга.

— Друг от друга не отходим и смотрим по сторонам, — скомандовал Федя, — когда идем, не болтаем, а держим ухо востро. За мной.

— Ну команди-и-ир, — произнес Сергей Петрович, покачивая головой.

Пройдя круговое движение, они вышли на Первомайскую улицу, являющуюся продолжением улицы Машиностроителей. Сам круг разделял две эти главные в городе улицы, но по факту это всё была одна длинная дорога, пронизывающая Потерянное насквозь. По Первомайской улице необходимо было пройти километр, потом свернуть на улицу Ломоносова, и далее сойти на улицу Кирова, где и находился дом Ласкиных. Идти до него от первого круга полтора километра.

Вася старался отгонять связанные с сыном трагичные мысли и образы, которые лезли ему в голову. Сделать это было непросто и у него постоянно возникала перед глазами сцена с истекающим кровью Мишкой, зовущим отца на помощь. Вася твердил себе, что Миша в их доме, что все будет хорошо. Они зайдут в квартиру, заберут мальчика и той же дорогой вернутся домой. А потом Вася с сыном уедут из Потерянного. Он продаст квартиру, и они переедут в другой город, чтоб навсегда забыть это гиблое место. Мысленно Ласкин успокаивал себя, но в горле стоял горький ком, а чувство безысходности готово было вот-вот завладеть разумом отца и растоптать его. Ласкин еле сдерживал слезы.

Первомайская улица плавно уходила вниз под углом в несколько градусов и тянулась по прямой линии. В настоящем Потерянном с этого места, где они сейчас шли, если смотреть по ходу улицы, то вдали, в двух километрах, можно было увидеть кромку леса, сразу за последними одноэтажными домиками. Кроме этого, если повертеться, то с этой точки, в разных направлениях, где нет пятиэтажек, тоже просматривался лес. Сейчас вокруг была лишь зловещая непроглядная тьма, которой, казалось, не будет конца, но вскоре, неожиданно, вдали… и непросто вдали, а очень, очень далеко, будто за лесом, как раз по ходу направления Первомайской улицы, над домами, над деревьями появилась красная точка, тускло осветившая алым цветом всё. Сложилось ощущение, что точка это висит на высоте нескольких километров и увеличивается, превращаясь в пятно на небе.

— Восход? — удивленно спросил Федя и остановился. Оказался он возле очередного псевдо-человека. Федя уже не обращал внимания на этих застывших существ, коих тут было бесчисленное множество. Хладнокровно обходил их да и всё, как, собственно, и остальные члены группы. Четверо путников застыли, глядя на краснеющие небеса.

— Высоко как-то, да? Будто из-за гор встаёт, — сказал Ласкин, глядя вдаль, поверх домов. Лица людей окрасились в багряный цвет. Алое пятно постепенно расширялось, подобно Солнцу, медленно поднимающемуся из-за морского горизонта. Расширялось и ползло вверх. Пятно превратилось в полукруг с множеством отростков по видимой в данный момент части его окружности. Отростки эти напоминали маленькие столбики на морской мине, торчащие из её поверхности, которые называют шипами или рогами. Улица, уходящая вдаль, вся стала алой. Сотни созданий, стоящих на дороге и тротуарах, отбрасывали длинные тени на асфальт. Багровый восход с каждой секундой все сильнее окрашивал город в цвета крови. Это неправильное Солнце, будто говорило — бегите, красный — это цвет тревоги, опасности! Искаженные дома, небрежно налепленные на это нечистое место, в таком цвете казались еще уродливее.

— Это не Солнце. Это та лампа, о которой говорил водитель, — предположила Алёна.

— А что это за преграда, из-за которой она восходит? — спросил капитан, — как будто горная цепь, хребет. Только уж больно ровный. Да?

— Да-а-а, — с удивление протянул Федя.

— Вершина хребта, будто линия прямая, — добавил капитан.

Красное светило уже вышло на половину. Диаметр его был чуть больше Луны. Сами столбики, торчащие по окружности, были чуть меньше радиуса этого небесного тела. Вставало оно явно не из-за леса, а из-за чего-то, что находится гораздо дальше. И этот барьер был в десятки или сотни раз выше любого дерева.

— Похоже на какую-то стену, — сказал Федя,

— Да! — воскликнул капитан, — эта красная штуковина из-за стены восходит!

Действительно, барьером были не горы, а что-то, явно созданное искусственно. Преграду вдалеке, напоминающую гигантскую стену, стало видно силуэтом на фоне алого свечения. Тянулась эта стена влево и вправо, насколько хватало видимости и насколько могли достать лучи восходящего светила. Алый свет бил сквозь облака, через которые свет далеких звезд пробиться не мог.

— Стена? — удивленно произнесла Алёна, — стена высотой несколько километров?!

— А что за стеной? — произнес Федя.

Одно из существ, стоящее возле них, сделало глубокий вдох с хрипом и медленно повернуло лицо к красному небесному фонарю. Все четверо машинально отскочили от ожившей фигуры, но смысла в этом было немного: оглянувшись по сторонам, им стало понятно, что всё вокруг начинает оживать. Каждый силуэт сейчас был приведен в движение неизвестной силой. Длинные тени на дороге, отброшенные по всему городу уродливыми тварями, шевелились, копошились, будто черви, пока их создатели разминали затекшие конечности. Со всех сторон начались мельтешения и шевеления, сопровождаемые звуками — хрипами, стонами, криками, фразами. Некоторые существа что-то тихо бормотали.

— Что нам делать?! — спросил Ласкин, чуть ли не выкрикнув эту фразу. Смотрел Вася на Фёдора и ждал какую-нибудь реакцию от него.

Кошкин наставил пистолет на ближайшего псевдо-человека. Молчал.

— Федя, — с испугом произнесла Алёна, озираясь по сторонам.

Существо, выглядящее как обычный тридцатилетний мужчина, одетый в джинсы и футболку, повернулось к Кошкину.

— Здравствуйте, — произнес тот и сделал шаг вперед.

— Стоять! — крикнул Фёдор, — руки подними.

Лампа полностью вышла из-за стены. Вокруг всё горело алым.

Существо подняло руки, сделало еще шаг и произнесло:

— Вам придется вести себя как дома. Вам придется подчиняться. Вам придется учить меня.

— Еще один шаг и я выстрелю! — сказал Федя.

— Смотри, — существо вытянуло руку ладонью к Феде, — концов пять. Как и у вас.

Со всех сторон к ним рванули ожившие фигуры.

— Федя, твою мать! — закричал капитан, — бежим!

Когда псевдо-человек сделал еще шаг, раздался выстрел — Кошкин выпустил пулю ему в лоб. Тот упал замертво на спину, а из отверстия во лбу брызнула струя крови, сливаясь по цвету с окружением. Фёдор принялся стрелять в ближайших существ, бегущих на него. Алёна с капитаном стреляли в созданий с противоположной стороны улицы, оттуда, где был круг. Обойма из восьми патронов у Кошкина закончилась за несколько секунд. Все восемь пуль Федя выпустил существам четко промеж глаз, а после грозно скомандовал:

— Бегом! За мной!

Медлить никто не стал.

За мгновенье до команды Кошкина Алёна успела сделать четыре выстрела, два из которых попали в голову и тут же умертвили существ, одна пуля вошла в грудь, отчего псевдо-человек упал на спину, но тут же принялся подниматься, а четвертая пуля пролетела мимо. Капитан, будучи с трясущимися от похмелья руками, вообще ни разу не попал. Длилось всё это буквально секунд пять — вот копии людей с двух сторон бегут, чтоб атаковать, мгновенно раздаются выстрелы из трёх стволов, часть противников падает замертво, заливая струями крови из пулевых отверстий в головах асфальт, и вот уже Кошкин, Алёна, Ласкин и капитан бегут перпендикулярно направлению улицы к первому попавшемуся зданию.

Вася, который никогда не был в эпицентре перестрелок, пока бежал пятьдесят метров до строения, успел осознать, что все, произошедшее за эти секунды, воспринялось им как более длительный временной интервал и виделось в памяти сейчас, будто в замедленном воспроизведении. Выстрелы Кошкина, который восемь раз успел сменить мишень, падающие один за другим создания, выстрелы Алёны и капитана — всё это было как во сне. И сейчас, пока они бежали, Вася ощущал нереальность происходящего.