Любовь, как следствие вендетты - Энн Хампсон

Нетерпеливое покачивание головой выдало чувства Тони. Она изменила течение разговора, задав вопрос, который так сильно тревожил Джулию:

— Стефан ждет признания от самой Джулии?

— Я сказал уже, что он очень хороший человек. Я думаю, что ты согласишься со мной, потому что, если Джулия признается ему, он простит ее, но если она и ничего не скажет, он никогда не упрекнет ее, и она никогда не узнает, что я выдал ее секрет.

— Да, похоже, что он хороший человек, — вынуждена была согласиться Тони. И, не выдержав, полюбопытствовала:

— А почему ты никогда не говорил этого Джулии?

— Я не видел причин для этого. Джулия навсегда осталась бы с чувством стыда и избегала бы меня всю жизнь.

Я очень люблю ее, Тони, и разрывать отношения с ней было бы плохо для нас обоих.

Еще долго после того, как муж оставил ее, Тони думала об их разговоре, о терпимости мужа и о его понимании неблаговидного поступка сестры. Она никогда бы не поверила, что это возможно. Резкое осуждение было бы более похоже на человека, за которого она вышла замуж… Дарес заметил, что она не та, на которой он женился, но и этот новый Дарес не был тем человеком, за которого она вышла.

Мысли Тони вернулись к Джулии. Хотя ей снова придется возвращаться к этому вопросу, она чувствовала радость, потому что теперь она может посоветовать своей золовке, как поступить.

И снова было волнение и раскаяние со стороны Джулии.

— Я бы сказала ему, — ответила на это Тони без малейшего колебания. — Я уверена, что он простит тебя.

— Ты… — слезы высохли, и Джулия с изумлением глядела на Тони.

— Почему ты так уверена? Ты даже никогда не встречалась со Стефаном.

— Он хочет жениться на тебе, Джулия… и это может быть только потому, что он любит тебя.

— Он никогда об этом не говорил.

— А у него была такая возможность? — спросила Тони, на что Джулия покачала головой:

— Нет, мы никогда не оставались наедине.

Тони улыбнулась.

— Ну, тогда почему бы тебе не подождать, пока вы не останетесь наедине, и выяснить, что он женится на тебе по любви.

Тони увидела, как в глазах юной гречанки высохли последние слезы, а на милом лице появилась слабая улыбка.

— Я никогда об этом не думала, — призналась Джулия со слабой надеждой в голосе. — Ты правда веришь, что… если он меня любит… он простит мне то, что я сделала?

— Я уверена, что простит, — сказала Тони и тут же добавила: — Но, Джулия, ты должна решиться на то, чтобы больше никогда не видеться с Костасом.

С искренним раскаянием Джулия энергично затрясла головой.

— Никогда! О, Тони, я удивлюсь, если ты права! Это будет таким облегчением, если Стефан все еще будет хотеть жениться на мне, после… после того, как узнает.

Она подняла глаза, которые снова загорелись.

— Понимаешь, я думала, что Дарес возненавидит меня, когда узнает. Он очень добрый и все-таки и он может что-то не простить. Он бы навсегда меня оставил.

Даже Джулия недостаточно хорошо знала своего брата.

— Смогла бы ты полюбить Стефана? — спросила Тони. Последовала небольшая пауза, а потом Джулия сказала:

— Может быть… после того, как я забуду Костаса.

— Она задумчиво кивнула: — Да, я думаю, что смогла бы полюбить Стефана, — она выдавила из себя улыбку. — Я бы постаралась… мой брат говорит, что он хороший человек.

На этом все в конце концов могло бы счастливо закончиться. Тони очень на это надеялась. Но что же будет с ней самой — мрачно размышляла она. Ее желание гармонии с мужем могло появиться только из-за любви. С этим открытием пришел и страх. Полюбит ли ее когда-нибудь Дарес? Она мысленно представила себе такую возможность, но увидела только то, что ее ждет унылое и одинокое, неутоленное желание любви мужа.

Глава девятая

Вскоре со своей обычной деятельностью Дарес стал осуществлять все необходимые приготовления к передаче дома. У Пэм уже были ключи, и они с Тони часто поднимались на склон холма по узкой дорожке, ведущей к дому, и проводили в доме долгие часы, обсуждая цвет обоев или вымеряя размеры ковров и занавесей. Совершенно окрепшая после болезни, Пэм вскоре собиралась в Англию, чтобы упаковать и отправить на остров свою мебель. Дети были образцом вежливости и прекрасного поведения, и ничто не выдавало их настроения, на что Тони обидчиво заявила, что они могли бы выразить хоть какую-то радость. Джордж Тарсоули, симпатичный фотограф и друг Дареса, вернулся в Линд, и место Пэм было обеспечено; размер жалованья заставил ее широко раскрыть глаза от удивления и радости.

— Удача наконец-то повернулась ко мне лицом. Я до сих пор не верю, что это все происходит со мной!

Был дивный вечер. Дарес пошел с девушками в новый дом главным образом посмотреть на большой сад. Сад скрывал дом от посторонних глаз, но весь зарос сорняками, потому что в доме никто не жил уже больше года. Все уселись в патио — единственном месте в доме, где была хоть какая-то мебель — набор из плетеных стульев и подходящего к ним столика. Это был подарок к новоселью от Джулии, которая, увидев набор в Родосе, решила, что это как раз то, что нужно Пэм для патио. Дарес подарил ей ковры, Маргарита с мужем что-то еще, а Тони подарила Пэм инкрустированный антикварный комод с зеркалом, которым Пэм, когда была в Родосе с Тони и Даресом, так восхищалась. Она должна его иметь, позже сказал Дарес. Он помог Тони выкупить его. И хотя Пэм сильно протестовала против всех этих подарков, ей сказали, чтобы она не спорила.

Это обычай, говорил ей свояк, поэтому вся семья что-то дарит тому, кто переезжает в новый дом.

— Я не знаю, действительно ли это все происходит со мной, — продолжала Пэм, глядя вниз на море. Белые домики на склоне холма сверкали в лучах быстро заходящего солнца; на мысе вырисовывалась церковь, прозрачные воды бухты святого Павла омывали пляж, а далеко в море плыла одинокая рыбацкая лодка.

— Мне кажется, что я сейчас проснусь — и ничего этого не будет, — выдохнула Пэм, застенчиво переводя взгляд с сестры на ее мужа и обратно.

Тони была счастлива за нее. Борьба с нуждой закончилась благодаря Даресу, его щедрости и благородству.

Ему приходилось довольно трудно совершать все действия так, чтобы Пэм даже не заподозрила никакой благотворительности во всем этом. Он замечательный человек, думала Тони с гордостью, но, хотя он был добр со всеми, его отношение к жене оставалось прохладным и вежливым. И хотя никаких диких, яростных сцен больше не было, не было и никакого выражения любви или признания.

— Давайте надеяться, что реальность будет также приятна, как и мечта, — заметил Дарес с улыбкой, глядя, как его жена наливает кофе из термоса, который она принесла с собой. — Ты почувствуешь себя еще лучше, когда привезут все твои вещи, и у тебя будет настоящий дом.