Фаврит - Максим Грек

Потом Хром спросил о Клоде и о нравах в Загоне. Пётр насколько понимал ситуацию, ответил.

— А короля Мегары ты случайно не знаешь где найти? — неожиданно перевёл разговор на новую тему эльф.

Пётр ответил, что нет. Встречный вопрос о том, откуда Хром знает кого-то из Иолка, остался не услышанным.

— А некий герцог Фессалий тебе не знаком? У него ещё библиотека есть, — продолжал поражать знаниями о местных жителей Хром.

Вот его Пётр знал. Или не его, но в какой-то библиотеке, человеку доводилось поработать. Хром выведал местоположение искомого объекта и остался доволен разговором. Довольным не остался Клод, по всей видимости, разыскивающий Хрома по всему городу. Он что-то закричал, а потом приказал:

— За мной…

Пётр же остался один, заканчивая уборку конюшни.

Ночью Хром пришёл вновь и сказал то, что вселило надежду в угасающую душу обречённого на вечное рабство человеку:

— Я собираюсь вернуть тебе свободу. Согласен?

Очередной день прошёл. Подшефные Клода вполне справились с работами за день, так что положению старшего раба и его соратникам ничто не угрожает. Хозяин останется доволен. Не то, чтобы доволен, а хотя бы не выкажет недовольства. Даже новенький хайдор со странным именем Хром и тот справился с первым заданием, хотя, как считал Клод, провалить его было весьма проблематично. Хрома за неплохую плату наняли нимийки, так что прежде чем идти к жрицам любви, Клоду потребовалось привести эльфа в порядок: помыть и почистить, ведь заявиться в храм аса Любви прямиком из конюшен — верх неприличия и богохульства. И вот после весьма тяжёлого трудового дня (Клод не понаслышке знал, как жрицы любви могут утомить новенького раба — сам когда-то работал на них) Хром вернулся и принёс положенную плату.

Клод ощущал, что хайдор может существенно пошатнуть сложившуюся обстановку в Загоне, поэтому обращался с новичком соответственно. Когда они были наедине, то Клод даже припугнул хайдора, пообещав тому неприятности за неподчинение. Казалось, новичок всё понял. Также Клод посоветовал тому не общаться со странным рабом-человеком, который не понимает ни дорийского, ни дорского, ни какого другого языка цивилизованного мира. Но сейчас Клод видел, что хайдор не прислушался к советам старшего товарища и вновь стал общаться с человеком. Это следовало прекратить.

— Хайдор, отойди от человека, — приказал Клод. — Последнее предупреждение.

Хайдор обернулся и с удивлением уставился на старшего раба. Наученный горьким опытом человек попытался незаметно уползти в тень. Клод сверлил устрашающим взглядом спокойно сидящего Хрома, всё же решившего ответить:

— Вот договорю с ним и пойду к себе.

И не обращая внимания на обескураженного старшего раба, Хром продолжил говорить на неизвестном языке с человеком, который не бросил попытки спрятаться в малейшую щель. Ночью почти все рабы герцога присутствовали в Загоне, так что свидетелями пренебрежения властью Клода, стали многие. Лайдору требовалось подтвердить собственную значимость, или вся власть рухнет. Но также он понимал и то, что действовать грубо, как того требует уязвленное самолюбие, он не может — за новичка встанут те лайдоры, что выхаживали его. Ведь они чуть ли не молятся на расу высших. Одно преимущество от рабства с детства в том, что Клод не перенял многих глупостей свойственных своей расе. Клод решил действовать осмотрительнее и хотя бы в разговоре поставить новичка на место:

— Ты, кажется, не понял, что я тебе сегодня сказал? Знай своё место раб!

От последнего высказывания Клода, отсутствующее выражение на лице хайдора сменилось на неподдельное изумление. Он уточнил:

— Странно слышать подобное от раба. Такое чувство, что ты украл чужую фразу… А вообще-то я помню всё, о чём ты говорил мне днём.

— Тогда почему не исполняешь?

— Я помню всё, что ты говорил… но я не говорил, что буду это исполнять. Мы сошлись на том, что я не помешаю другим рабам и буду приносить столько прибыли, сколько от меня требуется. А вот с кем мне общаться, а с кем нет — это уж извини, не тебе решать.

Ситуация ухудшалась и ничего нельзя сделать. Клод понял, что днём следовало намять бока новичку, чтобы он точно понял своё место. А что делать теперь? Когда кругом рабы. Заступятся ли за хайдора они или нет? Хватит ли авторитета Клода? Клод не рассчитывал на многое, понимая, что тягаться с религиозным почитанием в высших ему не суждено. От чувства собственной беспомощности он заиграл желваками и сжал пальцы в кулак. Это не ускользнуло от хайдора. Он поднялся и зашептал на ухо Клоду, так чтобы никто кроме него не услышал:

— Вижу, тебе не терпится избить меня. Ну что ж, признаюсь тебе, что это было бы кстати. Так что давай, вперёд. Покажи местным, что ты не баба…

Клод разъярился и оттолкнул хайдора от себя. Тот упал, перекатился через голову, и замер на полу. Рабы подскочили, готовые отомстить обидчику почитаемого хайдора, подтверждая худшие опасения Клода. Клод же остался стоять, не понимая, почему Хром от слабого толчка улетел так, будто Клод его тараном приложил. Старший раб не понимал, зачем новичку нужна драка, но идти на поводу у того, кто сам нарывается, не желал. Никакие слова Хрома не помогли бы тому, особенно, когда другие не слышат. Щелчок по носу в конце фразы оказался весьма неприятным, но и тогда Клод лишь оттолкнул хайдора, а не ответил ударом в челюсть, как того внутренне желал. Но оказалось, что Хрому хватило и такого толчка, чтобы поднять против старшего раба народ.

Клод подозвал к себе свою группу, к счастью верную, и готовился приказать избивать всех, но тут с кряхтеньем поднялся Хром:

— Не нужно ссориться! Я споткнулся и упал. Не деритесь из-за пустяков.

Хром успокаивал народ, даже когда все разошлись. Клод не мог понять, зачем новичок устроил всё представление, а потом отменил? Или всё произошло случайно? Не верит Клод в такие случайности. Но на этом ночной конфликт исчерпал себя. Клод решил разобраться с Хромом в индивидуальном порядке, не привлекая к делу лишних свидетелей.

Следующий день прошёл почти спокойно. Рабов облагодетельствовал проверкой сам его светлость герцог Тэй. Он вновь объявил о скором начале праздника в честь аса Войны, и вновь предложил всем желающим участвовать в гладиаторских боях. Желающие уже намечались: Клод и его соратники. Именно мысли о победе в особо зрелищном представлении и придавали измученной за долгие годы рабства душе Клода силы жить. Ибо победитель самого опасного соревнования получает возможность требовать у жрецов Ундры любой награды. Вот Клод и тешил себя мыслью о получении свободы.