Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену - Михаил Михайлович Марголис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летом 1997-го, у нас с Женей получился довольно подробный разговор в преддверии его 30-летия. Он тогда «завершал отделку» своей новой московской квартиры в районе проспекта Мира, приближался к финалу сотрудничества с Меладзе и высоко котировал своего нового артиста – Николая Трубача, утверждая, что «в ближайшие два года Трубач однозначно будет способен собрать «Олимпийский». У него светлые песни, он станет популярен».
– В 1987-м ты «дембельнулся» из армии, а через год уже стал устраивать в Кемерово гастроли «Наутилуса Помпилиуса», «Бригады С», «Кино». Откуда ресурсы и возможности? Разве в вашем регионе никто не контролировал концертный бизнес?
– Конечно, я не был самостоятелен. Вообще, вся моя жизнь состоит из того, что кто-то когда-то оказался в нужном месте и как-то повлиял на мою судьбу. Именно так, в свое время, я попал в молодежный комсомольский центр. Тогда ведь слово бизнес являлось незнакомым, иностранным термином и «крыш» никаких особо не существовало. Лучшей «крышей» был комсомол. Такая «крыша» позволяла тебе получать наличные деньги в банке, не платить налоги, реализовывать различные идеи, ходить везде с «корочками» и открывать любые двери. Комсомол был очень любопытной организацией. Думаю, он дал стране наибольшее количество «новых русских».
В молодежном центре обкома комсомола мы занимались разнообразными вещами: от экологических маевок до компьютеризации онкологического диспансера. Параллельно организовывали концерты. После ряда акций я приобрел в центре определенный вес. Провел конкурс «Королева красоты», начал создавать телепрограммы. Мы получили еженедельную полосу, посвященную музыке и видео, в крупнейшей газете региона «Комсомолец Кузбасса». Заняв крепкие позиции в кемеровском бизнесе, связанным с компьютерами, видео и концертами, я заимел свободные деньги и решил проинвестировать несколько талантливых музыкантов. По тем временам они казались мне вообще супер. Сделал пару групп – «Свободная земля», «Седьмое утро», где собрались ребята из известных рок-команд «Амальгама», «Город». Вскоре я так развил дело, что мне выделили помещение и я открыл свою студию.
– «Свободные деньги» ты сколотил преимущественно на концертах?
– Нет. Концерты в большей степени – хобби. Они помогали, разве что, сделать имя. Билеты стоили тогда три рубля, и даже если заполнялся 5-тысячный зал, прибыль могла составить максимум три тысячи. А мы зарабатывали 5–6 тысяч с одного проданного компьютера. Зато в моей студии начал работать клавишник из знаменитого «Диалога» Андрей Долгих. Когда «Диалог» давал в Кемерово 30 концертов за десять дней, мы покупали билеты на все. Это были кумиры, к тому же в городе их считали своими, поскольку долгое время они работали от местной филармонии.
Как-то «Диалог» вернулся из тура по Германии и Долгих познакомил меня с лидером коллектива Кимом Брейтбургом. Мы довольно быстро поняли, что можем быть полезны друг другу. Брейтбург увидел во мне молодого, 23-летнего парня, желавшего что-то сделать в шоу-бизнесе. Тем более имелась студия, которая могла стать отличной базой группы. Мы начали записывать альбом «Осенний крик ястреба», в котором принимали участие и братья Меладзе. Примерно через год я устроил серию концертов «20 лет группе “Диалог”». Событие было значительное, но, к сожалению, я еще не знал, что такое столичная пресса, столичная шоу-тусовка, и потому для москвичей акция, вероятно, прошла незаметно. Но те, кто любил и следил за «Диалогом», концерты оценили. Сначала выступили в Кемерово, затем в Николаеве – на родине группы – и наконец в Москве. В качестве гостей играли Макаревич, Глызин, Кельми, «Браво». В 1991-м это были одни из наиболее рейтинговых исполнителей. Сняли фильм о юбилее, впустили на стихи Тарковского пластинку «Посредине мира», ее оформил Макаревич, и все было готово к возвращению группы, после заграничного периода, на нашу сцену. К этому моменту я уже завершил свои дела в Кемерово и вместе со студией перебрался в Николаев.
В Кемерово наступили тяжелые времена. Функционеры, потерявшие кормушку, увидели, что какая-то молодежь начинает оттеснять их, и принялись кроить рынок. Создали некое советско-германское предприятие, закупили в развалившейся ГДР партию компьютеров «Роботрон» и не знали, кому продать. Они стоили дороже поставляемых нами IBM. Но нас они всевозможными способами задушили.
А в Николаеве, когда я размышлял, как дальше триумфально возвращать на отечественную сцену «Диалог», Ким однажды вышел из студии и грустно сказал: «Знаешь, Жень, наверное, мы уже старые, чтобы этим заниматься». На этом легендарный «Диалог» закончился. Конечно, было немного обидно, что определенная работа оказалась проделанной впустую, но я на этом не зациклился. Решил создать в Николаеве радиостанцию, концертный зал. Но вскоре на Украине ввели купоны и какой-либо бизнес там потерял смысл. На Новый год отправился к родителям в Москву. Совершенно случайно меня застали там Женя Хавтан и Валера Сюткин. Они позвонили и предложили встретиться. Сказали, что в их творчестве начинается новый этап и нужно снова стать очень популярными, но трудно самим ходить и предлагать себя на ТВ, на радиостанции, в газеты, директорам концертных залов и т. п.
– Но ты же ничего не понимал в столичном шоу-бизнесе?
– Ничего. Но они сказали: «Ты точно все сможешь. Мы видели, как ты устраивал юбилей «Диалога» и по 70 человек перелетали из города в город с аппаратурой, светом, звуком.
Чего не знаешь – научим, с кем нужно – познакомим. Справишься». Решил попробовать. Дела «Браво» в тот период шли плохо. Группа стоила очень дешево и выступала мало. Нужно было начинать новую раскрутку.
– И долго тебя знакомили?
– Месяца два-три. Со всеми подряд. Днями сидел в «ВИДе», общался с Демидовым, с Крутым. Очень многому в промоушене, в подходе к делу, в общении с людьми я, действительно, научился
