Испытание войной - Борис Шапталов

3 ноября начальник Генштаба сухопутных сил Ф. Гальдер записал в дневнике: "Группа армий "Центр" подтягивает 2-ю армию... Однако это лишь в теории. На самом же деле войска завязли в грязи и должны быть довольны тем, что им удается с помощью тягачей кое-как обеспечить подвоз продовольствия" (т. 3, кн. 2, с. 29){6}.

4 ноября новая запись на ту же тему, но уже касательно группы армий "Юг": "6-я армия застряла в грязи и потеряла соприкосновение с противником" (там же, с. 32){6}. Можно, подобно советским историкам, отмахнуться от этих сетований германских военачальников, но генерал А.В. Горбатов в своих мемуарах также недобрым словом помянул распутицу, но уже применительно к советским частям: "Отход был исключительно тяжелым... из-за трудно проходимых дорог - шли беспрерывно дожди..." (с. 229){7}. Германским войскам пришлось брать оперативную паузу.

Кстати, о дорогах. Советские историки, подчиняясь указаниям сверху, напрочь отвергали такой фактор, действовавший против немцев, как дороги. Но в мемуарной литературе можно найти немало объективных свидетельств фронтовиков об этой проблеме. Только они, естественно, описывали свои беды. Но по ним можно судить, каково приходилось наступающему противнику. Вот некоторые из таких воспоминаний.

Сапер и подрывник И. Старинов: в октябре 1941 г. их колонна с минно-подрывным имуществом из 20 машин преодолевала расстояние в 120 км от Чугуева до Валуек (район Харькова) по разбитым дорогам шесть суток! (с. 226){12}.

Маршал артиллерии Н.Д. Яковлев: "Вследствие непроходимости дорог в отдельных случаях приходилось подносить боеприпасы на руках, пользуясь услугами местного населения... в период особого бездорожья, когда автотранспорт вообще не мог обеспечить снабжение войск... командование фронта привлекло... дивизию ПО-2" (с. 162){13}.

Маршал А.И. Еременко: "23 июля разразился сильный летний ливень. Дороги размыло, артиллерия и обозы стали отставать от пехоты и танков" (1985, с. 263){14}. Или: "В целом обстановка благоприятствовала нашему удару - дороги были проходимы для всех видов транспорта" (там же, с. 266){14}. Чисто российское понятие: дороги есть, но проходимы отнюдь не для всех видов транспорта.

Вместе со стабилизацией положения у И. Сталина вновь прорезался зуд к частным наступательным операциям, которые толкали Западный фронт на порочный путь расходования своих скудных резервов. Г.К. Жуков в мемуарах утверждает, что он и Б.М. Шапошников были против подобных контрударов, но ничего поделать не могли. За считанные дни были обескровлены 58-я танковая дивизия, большие потери понесла 112-я танковая и практически полностью погибли в атаках 17-я и 44-я кавалерийские дивизии. Толку контрудары не принесли никакого, зато в семьи ушли несколько тысяч дополнительных похоронок.

15 ноября генеральное наступление на Москву возобновилось с новой силой. То было, наверное, одно из самых загадочных наступлений вермахта. По логике вещей группа армий "Центр" должна была перейти к глухой обороне ввиду крайней нехватки зимнего обмундирования, неготовности техники к зимней эксплуатации и ее изношенности. У командования не было резервов, а тут еще с 5 ноября на помощь Муссолини стали перебрасывать 2-й воздушный флот. В распоряжении фон Бока оставили лишь один авиационный корпус. Правда, элитный - 8-й авиакорпус Рихтгофена. Но протяженность фронта достигала 500 км. Поспеть всюду пикировщикам, конечно, было невозможно. Вполне вероятно, что верховное командование исходило из того соображения, что плохая погода все равно не позволит использовать авиацию в полной мере. Войскам предлагалось наступать на одном энтузиазме. Странно, но он был. Танковые моторы приходилось разогревать утром по два-три часа. И в бой.

Дивизии Гудериана прорвали фронт и окружили часть советских войск, открыв дорогу на Москву с юга. Но к Кашире смогли выйти лишь около батальона солдат. Войск уже не хватало даже на создание сплошной линии все увеличивающегося фронта. У советского командования резервы были, и оно быстро заткнуло "дырку" у Каширы.

На северном участке немцам удалось прорваться к каналу Москва - Волга, форсировать его, чтобы двигаться в обход города. До столицы оставалось 30-40 км. "Фронт нашей обороны выгибался дугой, образовались очень слабые места, казалось, вот-вот случится непоправимое", - вспоминал Г.К. Жуков. Примерно в эти дни и позвонил Сталин со своим знаменитым "Скажите как коммунист коммунисту. Мы удержим Москву?".

Дело решили резервы. Западный фронт получил 1-ю ударную и 20-ю армии. Ими удалось ликвидировать плацдарм на канале у Яхромы.

30-я армия получила в эти дни четыре стрелковые и одну кавалерийскую дивизии. 5-я и 16-я армии - две стрелковые дивизии и пять стрелковых бригад.

С Дальнего Востока подходили свежие кадровые дивизии - две стрелковые и одна мотострелковая. В тылу командованию Московского военного округа на случай прорыва врага к столице были переданы 4 стрелковые, 1 кавалерийская дивизии, 7 стрелковых бригад. А еще дальше в тылу уже готовились три резервные армии 10-я, 26-я и 61-я. Фон Боку не дали ничего.

Мороз крепчал. Но 2 декабря немцы умудрились прорвать фронт под Наро-Фоминском. Бои передвинулись к штабу Западного фронта, расположенному в том районе. Очередную "дырку" заткнули имеющимися резервами. На этом успехи противника закончились.

Трагедия Юго-Западного фронта (июль - ноябрь)

Несмотря на первоначально крупные силы в сравнении с немецкими, Юго-Западный фронт в середине июля оказался в крайне тяжелом положении. Фронт был рассечен надвое. 5-я армия и созданная для обороны Киева 37-я армия занимали северный и центральный его участок, 6-я, 12-я и 26-я армии прикрывали Южную Украину. Лишь сухопутная перемычка вдоль Днепра примерно в сотню километров соединяла Юго-Западный фронт в относительно единое целое. Но ей предстояло быстро уменьшаться. Командование фронта, еще две недели назад располагавшее крупными бронетанковыми силами, теперь просило у Ставки танки для сдерживания "разбитых" моторизованных дивизий Клейста. И Ставка, не менее, если не более виноватая в такой ситуации, не отказала в просьбе. Из состава Южного фронта был изъят 16-й механизированный корпус и несколько стрелковых дивизий в придачу. Но ничего не помогало. Все моментально перемалывалось, и уже через несколько дней вновь обозначались бреши, которые нечем было заткнуть.

Во второй половине июля 38 немецких дивизий неуклонно теснили 44 советские. Им удалось окончательно расколоть Юго-Западный фронт, выйдя к Днепру, поэтому 25 июля Ставка передала 6-ю и 12-ю армии в подчинение Южному фронту. В это время соединения 1-й танковой Группы у Днепра были заменены пехотными частями, и танки Клейста смогли ударить на юг, как и планировалось перед войной, со всей своей мощью. 2 августа, пройдя около 200 км, они прорвались к Первомайску и вышли в тыл 6-й и 12-й армиям. С запада, им навстречу выходили дивизии 17-й армии. Советское командование делало все возможное, чтобы избежать окружения. В контрудары бросалось все, что попадалось под руку, а сами 6-я и 12-я армии беспрестанно отходили с рубежа на рубеж в глубь украинских степей. Порой германскому верховному командованию казалось, что окружение не состоится, и Гальдер неоднократно записывал свои сомнения в тайный дневник. Но Клейст творил чудеса своими немногочисленными танковыми силами, и ловушка все же захлопнулась. Две армии сопротивлялись только до 7 августа, и лишь отдельные части продержались на несколько дней дольше. В плен попали оба командующих - генералы И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделин, а также около 140 тыс. солдат и офицеров.