Владычица снов. Книга первая - Джонатан Уайли

Теперь Ребекка не сидела скованная по рукам и ногам над гигантской шахматной доской и неузнаваемыми фигурами; теперь она очутилась среди них, теперь она была одной из них, и против нее, за линией призрачных, в получеловеческом образе, пехотинцев, сражались восемь чудовищных, устремленных к победе бойцов.

В этот миг тишина прервалась, воздух наполнился криками и смехом, возгласами и визгом. Огромная толпа окружила доску; зрители оставались невидимыми, однако их присутствие вполне ощущалось. Ребекка чувствовала на себе тяжесть их взглядов, слышала их разноречивые подсказки. И все еще не могла решить, какой сделать ход.

А противник наступал, давя на нее со всех сторон. «С ними со всеми мне не справиться».

Некоторые из ее собственных пешек исчезли, проглоченные самой доской, и рев незримой толпы усилился, заставив девушку окончательно растеряться. «Мне надо сделать ход». Впервые она окинула взглядом самое себя. На ней был белый подвенечный наряд, белые бальные туфельки резко выделялись на фоне черной клетки, на которой она стояла. «Здесь я в безопасности», — подумала она, но тут же ее охватил дикий ужас, потому что ее ноги сами собой заскользили, смещаясь из центра шахматной клетки. Соль шуршала и скрипела у нее под ногами, пока она против своей воли переходила с черного поля на белое.

Соль оторвалась от земли, закружилась, заструилась и вот уже превратилась в сплошной вихрь, охвативший Ребекку и повлекший ее за собой в разверзшуюся внизу тьму.

Доска внезапно стала воистину необъятной — черные и белые поля диагональными рядами уходили теперь в бесконечность, доставая до всех видимых ей одновременно линий горизонта и пропадая за ними. Перед глазами у нее плясали зыбкие образы и геометрические фигуры. Треугольники, алмазы, параллельные линии. И отовсюду веяло пустотой. Холодной и безжизненной. «Я одна. Я попала в Паутину».

В это мгновение появились Гален и Эмер, появились довольно далеко от нее, появились порознь, на одинаковом расстоянии и от нее, и друг от друга. И тут же вновь взревела толпа, взбудораженными голосами призывая ее сделать ход.

«Мы вместе», — подумала девушка.

Они, все трое, обменялись сигналами, и Ребекка ощутила тепло и надежду.

Голоса незримой толпы зазвучали несколько по-иному. Слились воедино. Превратились в один-единственный голос. Теперь подсказка шла напрямую, но Ребекка никак не могла уловить смысл слов.

Ребекка проснулась, обливаясь холодным потом. Но уже через несколько мгновений полностью позабыла содержание только что увиденного сна. В конце концов, его значения она все равно не поняла.

Ранним утром в день восемнадцатилетия Ребекки двое мужчин встретились, чтобы обсудить события предстоящего праздника. Таррант, королевский посланник, и его верный помощник, седобородый ветеран по имени Пайк, безмятежно беседовали, пока солнце медленно восходило на востоке, заливая розоватым светом тяжелый занавес на единственном окне в их комнате.

— Значит, ты точно запомнил расположение столов в парадном зале? — в который уже раз спросил Таррант.

— Не сомневайся. У нас хорошие шансы на успех, хотя и трудновато будет правильно согласовать все по времени, — ответил Пайк.

Далее он изложил несколько вариантов возможных действий, сопоставив каждый из них с планами, предложенными его молодым командиром.

— А как насчет того, чтобы снаружи, на площади?..

— Ты имеешь в виду партию в шахматы?..

Таррант кивнул.

— Одним только богам ведомо, что это за история, — фыркнул он, пожав плечами. — Конечно, я слышал о том, что нравы здесь допотопные, но, честно говоря, такой первобытной дикости все же не ожидал.

— Это старинный обычай, так мне, по крайней мере, рассказывали, — заметил Пайк, задумчиво глядя на своего командира. — Такова традиция. Жених должен доказать, что он достоин того, чтобы взять в жены дочь барона.

В его голосе послышался незаданный вопрос или невысказанный намек.

— Верно, — согласился Таррант. — Но это не настоящее состязание. А всего лишь спектакль.

— Но что произойдет, если Крэнн почему-либо проиграет? — осторожно поинтересовался ветеран.

— Он не может проиграть, — начал было Таррант, но тут же умолк и призадумался.

— Мы ведь можем оказать его противнику посильную помощь, — предложил Пайк.

— Нет. Такое не сработает, — придя к окончательному выводу, отрезал Таррант. — Мы даже не знаем, кого изберут его противником, а, кроме того, это было бы слишком рискованно. Мы не имеем права оказаться замешанными в столь сомнительную авантюру.

Пайк кивнул, правда, с разочарованным видом.

— Да мне и не кажется, будто Бальдемар и Фарранд потерпят, чтобы их уговор расторгли, — мрачно отметил он. — Они просто прервут всю эту затею, объявят ее мошеннической и, следовательно, недействительной, а поступят все равно по-своему.

— Ты, скорее всего, прав, — вздохнул Таррант. — Будем придерживаться заранее принятого нами плана. И не станем уповать на чудеса.

— И все же мы можем использовать эту шахматную партию в собственных интересах. Хотя бы как предлог, — продолжил свою мысль Пайк. — Если понадобится немного разогреть ситуацию…

— Возможно, — после недолгого размышления согласился Таррант. — Формальное объявление о помолвке будет сделано только по окончании партии, так что и мы можем обождать и оглядеться. Только ничего не предпринимай, не дождавшись моего знака.

— Разумеется, — холодно отозвался Пайк, задетый тем, что командир сделал ему совершенно не нужное предостережение. — Хотя без серьезных беспорядков не обойтись. Подумай, сколько там соберется народу.

— Я думал об этом, — угрюмо ответил королевский посланник. — И мне это очень не нравится. Но зато подымется такой переполох, что, если нам повезет, никто потом не сможет и вспомнить, с чего все началось. — Он сделал паузу. — Но все должно быть доведено до конца. Чтобы никаких шансов на последующее примирение и радостные лобзания.

— Ну, за этим мы проследим, — заверил его Пайк. — И по девушке не скажешь, чтобы она так уж стремилась к радостным лобзаниям.

— Ты это тоже заметил? Перспектива брака явно прельщает ее не так сильно, как самого барона, — подтвердил Таррант.

— Деньги достанутся не ей, — цинично заметил Пайк.

— Бальдемару их все равно надолго бы не хватило, — хмыкнул Таррант.

— В суровом мире мы живем, — с двусмысленной улыбкой произнес ветеран.

— Вот именно. И мы плоть от плоти этого мира!

— Так оно и есть. Потому что ничего другого нам не дано. Но зато свое дело мы знаем, как следует.

— Будем надеяться, — с серьезным выражением на лице закончил посланник. — Тебе ведь известно, насколько важное это дело. И кроме достижения главной цели, нас интересует только одно.