Враг невидим - Юлия Федотова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах… Больно…
— Ну, не знаю, может, на сей раз и вправду сердце? — засомневался доктор. Задрал на лежащем форменный свитер, расстегнул рубашку, достал стетоскоп. И кивнул с чувством глубокого профессионального удовлетворения, — Снова нервы! Так я и знал… Ребята, — это явились два работника с носилками, — грузите этого, давайте в мой кабинет… Да поаккуратнее, убитого не заденьте, полиция будет ругать.
Пожилые работники, кряхтя и тихо бранясь, потащили Огастеса Гаффина вон. И тут Саргасс заметил Веттели, который — нет бы сбежать под шумок — так и продолжал сидеть на подоконнике, будто прирос. Ещё и ногой качал зачем-то. Просто слабоумие внезапное нашло — ругал он себя.
Доктор подошёл к нему вплотную, тронул за плечо.
— А вы-то как, Веттели? В порядке?
Тот равнодушно пожал плечами:
— Конечно. Что мне сделается? Я же не поэт.
Саргасс заглянул ему в лицо и не поверил. Взял холодными жёсткими пальцами за пульс и чем-то, похоже, остался недоволен.
— Знаете что, ступайте-ка и вы ко мне в кабинет, ждите там. Я освобожусь и угощу вас чаем и вишнёвым джемом.
— Но я действительно в порядке, сэр. Я лучше пойду.
— Куда?
— На урок. Ботаника у девочек.
Саргасс усмехнулся, снисходительно и всепонимающе:
— Вам что, действительно так хочется сейчас идти на урок?
Идти на урок Веттели не хотелось ни сейчас, ни вообще никогда. Поэтому он больше не спорил, сполз с подоконника и покорно потрусил, куда было велено.
— Да, и пока меня нет, присмотрите за Гаффином, а то как бы это чудо не свалилось с кушетки или ещё чего не сотворило, — крикнул ему вслед Саргасс.
…Гаффин лежал на упомянутой кушетке в позе томной и расслабленной, картинно держался за сердце и тихо, страдальчески постанывал. На вошедшего он никак не отреагировал, и Веттели забеспокоился, уж не помирает ли, не пора ли бежать за Саргассом? Но не прошло и минуты, как Огастесу стало интересно, почему это на его стоны никто не обращает внимания, и он приоткрыл глаза.
— Веттели? Это вы? — в голосе поэта звучала нескрываемая неприязнь.
— Я, — лаконично согласился тот, не видя причин оспаривать сей очевидный факт.
— Зачем вы здесь, Веттели? — пролепетал Огастес умирающе. — Мне плохо, я не хочу вас видеть, вы мне неприятны. Уходите! — он взмахнул рукой с грацией жеманницы, отгоняющей комара.
— Не уйду. Мне велено ждать здесь, мне обещаны чай и вишнёвый джем, — возразил Веттели с напускной суровостью. Слова поэта его ничуть не задели, он не мог воспринимать это странное существо всерьёз и обижаться на него тоже не мог. — И ещё я должен следить, чтобы вы не свалились с кушетки.
— Я могу свалиться с кушетки? — неожиданно оживился Гаффин. — Доктор считает, у меня возможны судороги?
— Этого он мне не говорил, — ответил Веттели мстительно, но Огастес не поддался разочарованию.
— Конечно! — нашёлся он. — С какой стати доктор Саргасс станет обсуждать с вами моё здоровье? Ах, да не мельтешите вы по комнате, у меня от вас головокружение. Сядьте где-нибудь.
— Я не мельтешу, а рассматриваю анатомические плакаты. Очень познавательно, вы не находите? — Веттели кивком указал на фигуру, изображённую экроше,[9] причём каждая группа мышц была выделена своим цветом.
Гаффин машинально бросил взгляд на плакат, снова бессильно уронил голову.
— А-ах! Какая мерзость! И вы смеете демонстрировать мне её после того, что я имел несчастье найти там, в душевой?! Хотите, чтобы у меня случился новый сердечный приступ? Вы жестокий человек, мистер Веттели!
«Возможно, я и вправду жестокий человек», — без малейшего раскаяния подумал тот, а вслух сказал:
— Простите, мистер Гаффин, но я же не виноват, что она тут висит.
— Виноваты! — Огастес дёрнул ногой, как если бы собирался ею капризно топнуть. — Вы привлекли к ней моё внимание. Без вас я бы её просто не заметил, у меня, в отличие от вас, нет сил глазеть по сторонам! — тут он сделал секундную паузу, будто собираясь с духом. — И вообще! Думаете, я не догадываюсь, зачем вы здесь? Почему хотите свести меня в могилу?
— Почему же, мистер Гаффин? — Веттели почувствовал себя не на шутку заинтригованным.
— Да потому что вы и есть убийца! Это вы прикончили несчастного Мидоуза, я-то знаю!
Вот это новость!
— Неужели? Но почему вы так решили?
— А потому что я видел вас на месте преступления! Да-да, видел собственными глазами! — победно выпалил поэт.
Добрые боги, уж не лишился ли он рассудка от пережитого потрясения?!
— Вы видели, как я убиваю Мидоуза?! Как втыкаю ему шило в глаз?
— Момента убийства я, хвала добрым богам, не застал, иначе мы бы сейчас с вами не разговаривали. У меня слабое сердце, оно бы этого просто не выдержало, — признал побледневший Огастес, пожалуй, не стоило при нём упоминать о шиле. — Но я отчётливо видел, как от душевой по коридору, в направлении центрального крыла, спешно удаляется фигура в учительской мантии. А кто в нашей школе носит мантию постоянно, не снимая даже в свободное время? Только вы, мистер Веттели! Только вы! И не думайте, что я буду молчать! Я непременно расскажу об этом полиции, когда сердце позволит мне встать с постели.
— Конечно, расскажите, — искренне одобрил Веттели. — Это может оказаться важно для следствия.
— Вы надо мной издеваетесь, да? — вдруг спросил Огастес беспомощно и грустно.
— Что вы, даже и не думаю, — поспешил заверить Веттели, огорчённый, что бедный поэт столь превратно истолковал его слова. Но тот не поверил.
— Издеваетесь. Вы мучите меня всё утро! Пользуетесь тем, что я болен и слаб. Убийца вы и есть, больше некому. Беды в Гринторпе начались с вашим появлением, до этого у нас не случалось никаких преступлений. А теперь — одно за другим. И не удивлюсь, если это только начало! Да!
Веттели слушал его обличительную тираду и не верил собственным ушам. Добрые боги, да это нелепое существо наивно как младенец! Совершенно не от мира сего! Его действительно нельзя оставлять без присмотра!
— Мистер Гаффин, — проникновенно заговорил лорд Анстетт, присев рядом с койкой безумного поэта. — Я обещаю никогда больше вас не мучить, не привлекать вашего внимания к анатомическим плакатам, не утомлять вас своим мельтешением и вообще как можно реже встречаться у вас на пути. Клянусь! Но и вы взамен обещайте мне одну вещь, всего одну! Уверяю, это не составит вам никакого туда…
— А именно? Чего вы от меня хотите? — уточнил Огастес сварливо. Ему хотелось бы вовсе проигнорировать просьбу недруга, но любопытство пересилило гордость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});