Никита Хрущев - Жорес Медведев

Но в этом же октябре был удален из Президиума ЦК и главный защитник Лысенко в высшем руководстве – А. И. Кириченко. Кириченко был к началу 1959 года вторым лицом в руководстве ЦК КПСС: во время заграничных поездок Хрущева практически возглавлял Президиум ЦК и исполнял обязанности лидера государства. В 1959 году на целине созревал хороший урожай, и Хрущев уезжал в США в полной уверенности, что в стране будет рекордный сбор зерна. Но начало осени выдалось очень дождливое, рано наступили холода, и уборка урожая была очень трудной. Зерносушилок не было, крытых зернохранилищ не хватало, как и элеваторов. Мокрую пшеницу трудно было убирать, она нагревалась и прорастала в открытых хранилищах. Урожай пропадал. Эту катастрофу Хрущев застал, вернувшись из Китая. Кириченко объявили виновником неподготовленности к быстрой уборке урожая на целине и немедленно сместили с должности. Его отправили куда-то в провинцию не то директором совхоза, не то секретарем райкома партии.

В апреле 1963 года Хрущев лично вмешался в решение Комитета по Ленинским премиям, заставив отменить негативное решение, отвергавшее кандидатуры двух сотрудников Лысенко В. Н. Ремесло и А. С. Мусийко. В результате Комитет по Ленинским премиям голосовал вторично, и этим двум лысенковцам была присуждена премия.

Особенно долго Хрущев расхваливал Лысенко на февральском пленуме ЦК КПСС по сельскому хозяйству в 1964 году, настойчиво рекомендуя к внедрению те приемы, которые в этот период разрабатывал Лысенко. В июне 1964 года Хрущев был почти готов реорганизовать Академию наук СССР, после того как в нее не выбрали (в основном из-за выступлений академиков В. А. Энгельгардта и А. Д. Сахарова) ближайшего сотрудника Лысенко Н. И. Нуждина, хотя именно Хрущев распорядился выделить несколько дополнительных вакансий для рекомендованных Лысенко ученых.

В конце лета 1964 года в ЦК КПСС стали готовить ряд мероприятий, которые грозили советской биологии и генетике повторением печальных событий 1948 года, когда Лысенко и его сторонникам удалось устроить полный разгром классических направлений биологии. В условиях 1964 года это представляло не меньшую опасность для развития науки, чем в 1948 году. Хотя положение в агрономической науке и в биологии улучшилось, но все же последствия 1948 года отнюдь не были ликвидированы и еще чувствовались во всей системе научных и агрономических учреждений. Преподавание генетики в университетах и в сельскохозяйственных учебных заведениях до сих пор не изменилось, и студентов учили «мичуринской» биологии. Арсенал методов селекции был очень небольшим, и советские селекционеры не знали многих приемов, давно использовавшихся за границей. Не развивались статистические математические методы оценки результатов агрономических опытов, что облегчало обман и фальсификации.

Сейчас трудно предвидеть, к чему все это могло бы привести, если бы в октябре 1964 года не наступили резкие перемены в руководстве страной.

Глава 14 Новые реформы Хрущева, которые привели страну к экономическому и политическому кризису

После удаления Булганина с политической арены в 1958 году Хрущев, как это сделал и Сталин в 1940 году, принял на себя и обязанности Председателя Совета министров СССР. Фактически он стал диктатором, имевшим всю полноту власти, но не благодаря мощному аппарату террора под собственным контролем, а путем назначения на ключевые посты в партийном аппарате, в Совете министров и в армии тех людей, которым он лично доверял и которых знал либо с довоенного времени по Московскому обкому или Украине, либо в период войны и послевоенных лет. Генеральный прокурор, Председатель КГБ, министр обороны, Председатель Президиума Верховного Совета СССР, большинство секретарей ЦК КПСС и множество секретарей обкомов – все это были выдвинутые когда-то Хрущевым люди. Это была его личная «партия» в руководстве страной, и он мог быть абсолютно уверен в их поддержке и лояльности. В этих условиях Хрущев проводил множество новых, часто неожиданных реформ, не встречая никакого серьезного сопротивления.

Сталин совершал много ошибок, просчетов и преступлений, нисколько не опасаясь утратить власть, ведь созданный им «культ личности» делал практически невозможными какие-либо заговоры, которых он, тем не менее, боялся. Вокруг Хрущева к 1959–1960 годам также возник небольшой «культ личности» и он мог позволить себе ошибки, просчеты и даже преступления, не опасаясь за собственную власть. Именно в этот период Хрущев неожиданно отозвал всех советских специалистов и экспертов из Китая, где они работали по договорам о техническом сотрудничестве. Это решение вызвало нарушения в экономике Китая и сделало необратимой ссору с китайскими лидерами. Оно привело к потрясениям и в экономике других стран, например, Чехословакии, так как Китаю сразу пришлось был отменить ряд больших заказов в чехословацкой промышленности. Но эта ссора, которой вполне можно было избежать при более сдержанной политике, ставилась в заслугу Хрущеву. Он стучал ботинком по столу в Организации Объединенных наций, но и это описывали в газете «Известия» почти как подвиг. Он несправедливо обвинил Генерального Секретаря ООН Дага Хаммершельда (Dag Hammarskjöld) в поддержке заговора против Патриса Лумумбы – просоветского лидера Конго. Когда Лумумба погиб, Хрущев объявил, что СССР отказывается признавать Хаммершельда Генеральным Секретарем ООН и вести с ним какие-либо дела. Этот шаг был нарушением Устава ООН, да и СССР поддержал кандидатуру Хаммершельда на выборах. Только его неожиданная трагическая гибель в авиационной катастрофе в Конго предотвратила возникший в связи с заявлением Хрущева кризис в руководстве ООН. Но и это решение в СССР считалось правильным.

Хрущев провел новый резкий поворот в сторону дальнейшей десталинизации на XXII Съезде КПСС в 1961 году, обнародовав множество потрясающих документов о преступлениях Сталина и его ближайших соратников, включая Молотова, Кагановича, Маленкова и Ворошилова, которых он пощадил на ХХ Съезде в 1956 году. После этого забальзамированное тело Сталина вынесли из Мавзолея, были сняты все изображения, разрушены все памятники Сталину – десятки тысяч больших и малых монументов. И эту инициативу поддержала и страна, и партия. Дважды Хрущев провоцировал Берлинский кризис, во второй раз закончившийся строительством Берлинской стены, – но и это не подорвало его престижа. Он смог получить полное одобрение даже за «Карибский кризис», быстро капитулировав перед требованием Дж. Кеннеди о вывозе ракет с Кубы.

Не только в международных делах, но и внутри страны Хрущев имел практически полную свободу и для разумных и для ошибочных и нелепых мероприятий. Ему помогало то, что люди по инерции все еще боялись, и это придавало распоряжениям Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета министров СССР ореол непогрешимости. Кроме того, постоянные перемещения ответственных работников мешали им сформировать какие-либо оппозиционные течения, а быстрота, с которой Хрущев проводил реорганизации, не давала возможности продумать все до конца и решить, будет ли это плохо или хорошо, или может быть поведет к катастрофе. К тому же, почти любому проекту, который выдвигал лидер партии, была обеспечена на «всенародном обсуждении» широкая поддержка. Даже периодические пленумы ЦК, принимавшие важные решения, Хрущев превратил в огромные собрания в Кремлевском Дворце съездов. На пленум приглашались тысячи людей, и это не облегчало, а затрудняло деловую дискуссию, не давало возможности кому-либо выступить с обоснованной критикой того или иного проекта реорганизаций. Постепенно все поступки Хрущева как внутри страны, так и за границей получили необычайную рекламу, публиковались миллионными тиражами собрания его речей и выступлений, отчеты о его зарубежных поездках, тома с его выступлениями по внешнеполитическим вопросам, по проблемам образования, строительства и т. д.