Никита Хрущев - Жорес Медведев

Сравнительно небольшие последствия «американизации» и «европеизации» в быту, промышленности и в сельском хозяйстве почти все были успешными и сохранились до настоящего времени. Но некоторые кардинальные реформы, с помощью которых Хрущев пытался приспособить советскую централизованную экономику к американским и европейским принципам «свободной конкуренции» и «самостоятельности» без отмены государственной монополии и партийной диктатуры привели к отрицательным результатам общесоюзного масштаба, из-за них страна оказалась в тупике. Сделать советский тип социалистической экономики «свободным» в смысле свободы хозяйственной инициативы Хрущеву не удалось, и его бесконечные лихорадочные реорганизации лишь затормозили после 1958 года развитие народного хозяйства СССР. Уместно рассказать о судьбе некоторых наиболее известных попыток Хрущева создать советско-американский хозяйственно-экономический «гибрид».

Получая информацию об американском сельском хозяйстве, слушая советы своих новых американских друзей-фермеров (наиболее известным был фермер из Айовы – Росуэлл Гарст (Roswell Garst), часто приезжавший в СССР), а также наблюдая сельское хозяйство во время поездки в США осенью 1959 года, Хрущев стал придерживаться мнения, что независимость фермера в решении вопросов, касающихся его собственной фермы, – это большой плюс. Хрущев понял, что в США Департамент сельского хозяйства не дает приказов фермеру, а влияет на сельское хозяйство косвенно через экспериментальные станции, агрономическую и прочую помощь, путем примеров, моделей, рекомендаций, советов, а не директив. Таким образом, окончательное решение принимает сам фермер, который лучше знает, что и как ему делать и какой метод лучше подойдет для его хозяйства. Поскольку Хрущев считал, что колхоз мог быть сравним с большой фермой в США, то он попытался перенести в СССР американскую систему руководства сельским хозяйством, реорганизовав для этого всю государственную надстройку – сельскохозяйственные министерства, сельскохозяйственные высшие и средние учебные заведения и систему опытных станций. Был полностью изменен и порядок планирования производства в сельском хозяйстве. Некоторые из составляющих этих реформ могли бы быть весьма полезными, но при той поспешности, с которой Хрущев пытался решать все проблемы, реорганизация в целом могла бы впоследствии обернуться катастрофой, да и фактически сильно способствовала сельскохозяйственному упадку 1958–1963 годов.

При Сталине колхозы и совхозы получали почти весь план производства, в котором прописывались такие показатели, как производство каждой культуры, объем государственных поставок, объем натуроплаты за работу МТС и другие показатели. Это было так называемое планирование «сверху-вниз», часто без учета местных условий и возможностей. Но при том положении, когда колхоз сдавал свою продукцию государству почти бесплатно, а колхозник не получал практически никаких доходов от работы в колхозе, только планирование «сверху» было возможно, потому что снизу всегда были заинтересованы в минимальных заданиях.

После некоторых реформ 1953–1954 годов, когда развитие производства стало выгодным для колхозов, по инициативе Хрущева в марте 1955 года ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «Об изменении практики планирования сельского хозяйства». Согласно этому постановлению государство сохраняло за собой право определять объем отдельных видов продукции, который колхоз должен был продать государству за год, но размеры производства в целом, размеры посевных площадей и стада сельскохозяйственных животных, применение того или иного вида агротехники и многое другое колхоз мог планировать сам, независимо от государства. При такой системе колхоз был материально заинтересован в увеличении производства тех или иных культур, так как излишки сверх государственных поставок он мог продать по более высоким ценам и распределить по трудодням между крестьянами.

Эта новая система планирования, скопированная в известной степени с практики «свободного предпринимательства», дала положительный результат. Хотя она слишком часто нарушалась и игнорировалась и местными органами, и центральной властью, и самим Хрущевым, все же многие успехи в развитии сельского хозяйства в 1955–1958 годах были связаны с изменениями в порядке планирования, которые, пусть и не полностью, но все же проводились в жизнь. Но с 1959 года, когда началось «выполнение» нереального семилетнего плана развития народного хозяйства, предусматривавшего слишком высокие темпы производства в сельском хозяйстве, новая система планирования фактически перестала существовать, и колхозам и совхозам стали навязывать «сверху» не только планы обязательных госпоставок и продажи государству, но и размеры посевных площадей, поголовья скота, даже структуры посевов и выбор сортов растений и пород животных. Опять шли приказы о сроках уборки и сева, запреты на свободную продажу сверхплановой продукции, насильственные обязательства о закупках машин и удобрений. После рязанской авантюры, повторенной во многих других областях в уменьшенном варианте, был издан приказ, вообще запрещавший колхозам самостоятельно решать вопрос о «выбраковке» скота на убой, и за отправку на мясокомбинат непродуктивных коров без разрешения государства председателя колхоза могли отдать под суд.

Так, путем давления «сверху», Хрущев пытался обеспечить быстрые темпы развития, но фактически этот метод приводил лишь к негативным последствиям. Колхозы, например, вынуждены были содержать на фермах коров, которые не давали молока, а только потребляли корм. За 3–4 года в некоторых хозяйствах было уже 30–40 % непродуктивных или малопродуктивных коров. План по развитию поголовья скота выполнялся, но с экономической точки зрения это «выполнение» было, конечно, бессмысленным.

В США Хрущев обратил внимание на то, что многие американские сельскохозяйственные колледжи при университетах расположены не в больших городах, а в центрах земледелия и имеют отдельные благоустроенные исследовательские центры и студенческие кампусы. Понравилось Хрущеву и то, что Департамент сельского хозяйства в США не издает приказов, а лишь дает рекомендации и советы через убедительную систему экспериментальных станций. Агрономическая служба была, таким образом, вроде системы сервиса, которая могла дать фермеру рекомендации о характере удобрений, провести анализ почв и т. д. Все эти сложившееся в США за десятилетия отношения между фермером, государством, частными фирмами, производящими удобрения и корма, и системой сельскохозяйственного образования, послужили и в СССР основой для множества крупных реорганизаций, из которых только одна – создание в областях объединенных опытных станций, а в климатических зонах – более крупных «зональных» сельскохозяйственных научных институтов, сохранилась и до настоящего времени. В областях несколько разных маленьких научных центров (селекционные станции, сортоучастки, агрохимические лаборатории при МТС и др.) были объединены в более крупные научно-прикладные центры. Другие реформы «американизации» оказались неэффективными, и после отставки Хрущева их реализацию прекратили.