Урусут - Дмитрий Рыков

– Жено-ю-ю… – зевнула девушка. – Интересно…

– Слушай дальше! И нарек Адам имена скотам и птицам, зверям и гадам, и дал имена даже самим ангелам. И подчинил Бог Адаму зверей и скот, и обладал он всеми, и все его слушали. Дьявол же, увидев, как почтил Бог человека, стал ему завидовать, преобразился в змия, пришел к Еве и сказал ей: «Почему не едите от дерева, растущего посредине рая?» И ответила жена змию: «Сказал Бог: “Не ешьте, если же съедите, то смертью умрете”». И сказал жене змий: «Смертию не умрете; ибо знает Бог, что в день тот, в который съедите от дерева этого, откроются очи ваши и будете как Бог, познав добро и зло»…

– Иншалла! – согласно ответила Алтантуяа, положила ему голову на плечо и заснула.

С того вечера попытки просветить спутницу жизни Олег оставил. Раз, правда, много позже, он повествовал ей о Христе, и после такой части рассказа, как:

– … В Египте же явился Иосифу ангел и произнес: «Встань, возьми младенца и мать его и иди в землю Израилеву». И вернувшись, поселился в Назарете. Когда же Иисус вырос и исполнилось ему тридцать лет, начал он творить чудеса и проповедовать царство небесное. И избрал двенадцать, и назвал их учениками своими, и принялся творить великие чудеса – воскрешать мертвых, очищать прокаженных, исцелять хромых, давать прозрение слепым – и иные многие великие чудеса, которые прежние пророки предсказали о нем, говоря: «Тот исцелил недуги наши и болезни наши на себя взял»… – она оторвалась от шитья и искренне высказалась:

– Вот бы и сюда такого шамана! А то наш совсем лживый – обещал Тюшбике, жене кузнеца, сломанную ногу выправить – дергал, дергал, травами опаривал – так нога посинела, опухла, а Тюшбике через два дня умерла. Ох и бил его Рафис, ох и бил! «В другое племя, – кричал, – беги, не будет тебе здесь жизни!» Но колдун хитрый, быстро договорился с родителями красавицы Мадины о замужестве, и кузнец, увидев ее, успокоился…

Зато когда родилось крохотное чудо с малю-ю-ю-ю-юсенькими пальчиками, с розовенькими пяточками, с пузырьками слюны на губках – тут он ей ежевечернюю сонную сказку читал; и сам с удовольствием, и чудо радовалось во весь свой беззубый рот. Больше всего чуду понравилась история об архангелах. Как начнет папашка свой рассказ, так Ильсюшка (по-русски в Сарае при крещении нарекли, ясное дело, Елизаветой – но кто здесь станет такое выговаривать? Так и пошло – Ильса, а чтоб не по-мальчишески получалось – Ильсия. Да он и не противился) глазки свои узенькие распахнет, пальчик в ротик – и слушать.

Он ей грозно так, для начала:

– …Тогда выступил против Сатаны один из высших ангелов Божиих, архангел Михаил, и сказал: «Кто равен Богу? Никто, как Бог!» И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против Сатаны, а Сатана и бесы его воевали против них.

Однако не могла злая сила устоять, – и тут он сбавил тон, – против ангелов Божиих, и упал Сатана, вместе с бесами, как молния, вниз, в преисподнюю, в ад. «Адом» называется место вдали от Бога, где и пребывают теперь злые духи. Что смотришь так удивленно? Да, очень нехорошее место. Но мы туда не собираемся. Давай, давай, улыбнись, – ратник потрепал девочку по щеке, и она загугукала. – В аду злые духи мучаются во злобе, видя свое бессилие перед Богом. Все они, по своей нераскаянности, так утвердились во зле, что уже – представляешь? – не могут быть добрыми. Ну, как Чингисхан в свое время, ты меня понимаешь. Они стараются коварством и хитростью соблазнить каждого человека, внушая ему ложные мысли и злые желания, чтобы погубить. Так возникло зло в Божьем творении. Злом называется все, что делается против Бога, все, что нарушает волю Божью…

– Уа! – сердито сказала Ильсия.

– Ты согласна? – обрадовался Олег, но тут же уловил носом знакомый запах. – Алтан! – крикнул он. – Дочурка описалась – поменяй пеленку!

– Сейчас! – донеслось с другой половины, тут же появилась супружница и мигом перепеленала девочку, сунула ей хлебный мякиш и с улыбкой уселась рядом.

– Так вот! – продолжил хозяин юрты, глядя прямо в прекрасные глаза Елизаветы. – А те ангелы, кто остались верными Богу, с тех пор живут с ним в непрестанной любви и радости – ну вот как мы с мамой. И они теперь так утвердились в добре и любви Божьей, что уже просто не могут творить зла – не могут грешить, потому и называются святыми – слышишь? – святыми ангелами. Слово «ангел» означает по-русски «вестник». Бог посылает их возвещать людям свою волю, для этого ангелы иногда принимают на себя видимый, человеческий, образ. И каждому христианину Бог дает при крещении ангела-хранителя, который незаметно охраняет человека во всю его земную жизнь – мало того, не оставляет его душу и по смерти.

– Гу! Гу! – улыбалась дочка и била ножкой по войлочному покрывалу – понравилось, значит.

Жена смотрела испуганно.

– И у меня есть свой ангел? – спросила недоверчиво.

– Конечно!

– И он может отогнать злых духов?

– Да. Только помолиться надо. Помнишь, я тебя учил: «Отче наш, иже еси…»

– Помню, помню! Так я теперь с утра до вечера молиться буду!

– Ну и правильно. А теперь все, спать-спать-спать…

Резал дочке из мягкой сосны игрушки – самых разных животных, набралось с Ноев ковчег. Разузнав об этом, начали прибегать и другие дети, так что досуг у него был один: то петушка-свистульку, то мышку с глазами-бусинками сделать. Вся малышня стойбища его поделками игралась.

А нынче Алтанка снова оказалась на сносях, ратник часто гладил ей живот и думал: вот бы теперь и сына!

Если бы не поездка в Сарай, не появилась бы у Олега и эта небольшая, но аккуратная юрта. У Илыгмыша он вроде как и ходил в любимчиках, но деньги ордынцы завоевывают в бою. Да, кто-то и на торговле, но это совсем долгий и сложный путь.

Вместо архиепископа оказался больной катарактой поп, у которого постоянно слезились глаза, и он уж так настроился на уход в мир иной, что обряды нынешнего исполнял спустя рукава в обоих смыслах. Алтантуяе дали крестных отца и мать, получивших по такому поводу на выпивку, почему-то трясущуюся от страха девушку быстро ввели в лоно православной церкви, окрестили Анной, причастили, да на этом же месте на скорую руку пару и обвенчали. Повелитель спешил. Оказывается, он побился об заклад со знаменитым Бек-Ярык огланом, бесстрашным воякой, что выставит против его лучшего баатура пятнадцатилетнего мальчишку, который побьет того одной левой, и в подтверждение страшной угрозы долго тряс увесистым мешочком золотых монет.

– Кызыка из меня сделать решил? – разобиделся урусут.

– Будет у тебя еще первая брачная ночь, не торопись. А пока одолей очередного татарина – я же понимаю, ты их не любишь. Иначе на что юрту будешь ставить, подумал? Алтантуяа – сирота с бабкой и тремя страшными сестрами. У них станешь жить? Иди и добывай деньги и славу!

Гладиаторские бои Рима были далеко в прошлом, но забава прилюдно за деньги бить морду останется на века. В вонючем, в катышках постоянного навоза под ногами, пыльном, грязном Сарае Илыгмыш не повел их поражать великолепием построенных вывезенными из захваченных городов ремесленниками дворцов. Трое мужчин сразу направились на ристалище. Оно представляло собой четырехугольный павильон с верхом, подпираемым двенадцатью колоннами. Верх натягивался колесами, которые постоянно подкручивали полуголые рабы. В центре, наполненная уже плотным, сбившимся от пота и крови, песком, красовалась площадка поединщиков. Вокруг толпился всякий – иначе и не скажешь – сброд: авантюристы всех мастей, народов и вероисповеданий. От яркости и пестроты одежд рябило в глазах. Оглан оставил их вдвоем с арактырцем на входе и отправился кого-то искать.

– Это будет страшный соперник, – произнес сотник.

– А мне насрать, – флегматично ответил Олег.

– Когда-нибудь ты проиграешь.

– Только когда умру.

– Так зачем торопиться приближать этот день?

Плотницкий сын повернулся к спутнику, скрестил руки на груди и, глядя в хитрющие монгольские глаза, кивнул:

– Говори.

– Дерутся голыми, только в набедренных повязках. Для сложности обмазываются маслом. Твой враг – самый огромный человек на свете. В Индии водятся слоны – так он такого же роста. Единственное, что можно сделать с ним – сильно, очень сильно ударить по болевой точке. Но бить в глаза и в пах запрещено.

– И что же тогда предпринять?

– Не знаю. Я – предупредил. Ты – думай.

Вскоре вернулся Илыгмыш с толстым и темным, как ночь, арабом, в чалме и с большущей золотой серьгой в ухе.

– Этот? – вместо приветствия, брезгливо спросил подошедший.

Древоделя почувствовал, как у него уже наливаются кулаки.

– Хочешь, – предложил он, – пойдем, попробуешь?

– Я похож на ишака? – возмутился тот. – Я свое отпробовал тридцать лет назад, и выглядел помощнее тебя, нахал!

– Ну, ну, – вступил оглан. – Что скажешь?

– Бек-Ярыковский Ахмед-баатур против никому неизвестного мальчика? Зрителям это неинтересно. Какой дурак будет деньги ставить?