Нежное солнце Эльзаса - Диана Машкова

— Как? — я делано удивилась. — Я же и так стараюсь, у меня за последний год прекрасные результаты.

— Ну, вот на них и обопремся, — усмехнулся он, потрепав меня по макушке, как маленькую девочку. — Тебе пора занять должность директора продаж.

— ?!

— Не переживай. Я договорюсь. — И он потянулся ко мне за поцелуем — я едва успела зажмурить глаза до того, как седые усы и испещренные морщинами щеки предстали перед взором во всей своей старческой и чересчур подробной неприглядности.

Больше мы к этой теме не возвращались — зачем? Генерал привык не языком шлепать, а дело делать. В этом я его характер изучила. Вот и затаилась, осторожная в своем триумфе, исподтишка наблюдая за всем, что происходит в «РусводКе». А там начали твориться совершенно странные вещи. Для начала, как по команде, на таможне застряли крупные партии товара, идущего в Казахстан и на Украину. Наши партнеры забили тревогу — их прилавки за десять дней, что водка пролежала на российских таможенных складах, опустели. На Петра Кузьмича было жалко смотреть: его гоняли из одной инстанции в другую, а параллельно полоскали все, кому не лень, внутри компании — от акционеров до генерального. А когда наконец с великим трудом Льву Семеновичу удалось выяснить, что задержка товара произошла только потому, что Петр Кузьмич не посетил в условленное время определенного сотрудника таможни с ежеквартальной суммой, генеральный директор наш просто-таки побелел от гнева. Немудрено — он лично передал руководителю департамента продаж пухлый конверт. Что делать дальше, Кузьмич прекрасно знал и сам: не первый год работает. В таможне тоже люди не менялись — на кого генерал указал три года назад, с тем до сих пор и контактировали. Надежный человек, проверенный — еще ни разу не подводил. Это ж надо было самим так облажаться! Лев Семенович с размаху пнул дверь в кабинет подчиненного так, что она чуть с петель не слетела: я наблюдала за происходящим из приемной — делала вид, что мне срочно нужны какие-то бумаги от Петькиной секретарши. Наорав на «деточку» для острастки, я отправила ее в архив, а сама прильнула ухом к двери.

— Ты что же, козел, делаешь? — Генеральный в выражениях не стеснялся. Да и вообще не слишком хорошо себя контролировал. В какой-то момент я запоздало испугалась, что, помимо карьерных затруднений, Петечку моего ждет хорошо начищенное рыло. Но потом успокоилась — не станет об него Семенович белые ручки марать.

— Лева, присядь, прошу тебя, — проблеял мой бывший шеф. — Поговорим.

— Я тебе Лев Семенович, понял? — Генеральный, судя по отсутствию характерных звуков, и не подумал садиться.

«Вот и умничка, — мысленно похвалила я его, — не поддавайся на примитивные приемы «как успокоить разгневанного собеседника»: усадить, поменять картинку перед глазами. На хер тренинги!»

— Лев Семенович, — Петр Кузьмич старательно держал себя в руках, но голос у него уже дрожал, — я не сделал ничего, что противоречило бы интересам компании.

— Да-а-а?! — интонация была не просто издевательской — уничтожающей. — Куда в таком случае пропали таможенные деньги?

— Были доставлены по назначению. Две недели назад.

— Ой, вот только мозги мне не парь! — буквально заорал Лев Семенович.

— Я вам уже рассказывал, — Петр Кузьмич продолжал тускло блеять. — Мы встречались в «Пекине», один на один. Все как всегда было — четко и конфиденциально.

— Знаешь что, — Лев Семенович перестал орать, — тогда тем более ты дурак! Тебе сколько раз говорили, что все встречи и переговоры должны происходить при свидетеле с нашей стороны? Допрыгался!

— Лева, но я передал!

— Так, — голос Льва Семеновича стал бесцветным, — факты говорят об обратном. А заодно и надежные источники, и сам участник процесса. Мало того, что ты стал чужое брать — мало тебе, Петь, своего, что ли? Не хватает на баб? — так ты еще и меня подставил. Я же вынужден был генерала о помощи просить. Он разобрался — без удовольствия, сам понимаешь, — и все как есть подтвердил. Не в твою пользу. Молчи! Деньги им завтра же вернешь. В этом случае нам помогут все уладить. Но в последний раз!

Что отвечал Петр Кузьмич, я не расслышала: пора было делать ноги.

Лев Семенович вышел, хлопнув дверью, — за пару секунд до этого я успела выскочить в коридор и скрыться в своем кабинете.

Напряжение в крыле руководства в последующие две недели разрослось до таких размеров, что рядовые сотрудники боялись туда и близко подходить. О развитии событий я пока ничего не знала. Только, понимая, откуда дует ветер, единственная из всех сохраняла хорошее настроение. И старалась не выдать истинных переживаний, пряча довольную улыбку и радостный блеск в глазах. Для актерства на публике опыта теперь у меня было предостаточно: за целый год боевой практики с генералом научилась. Что ни говори, а гораздо сложнее изобразить на лице и во всем теле сексуальный восторг, когда чувствуешь омерзение, чем заменить радость на сочувственное выражение глаз. Но я и с тем, и с другим справлялась: ясно же было, что, заметь генерал подвох, мне не позавидуешь. То ли для острастки, то ли расслабившись в моих объятиях, он порой такие истории о судьбах своих «бывших» выдавал, что меня прошибал холодный пот.

Как оказалось, страхи мои по поводу собственной судьбы были не напрасны — только к тому, что случилось, никаких намеренных усилий генерал не приложил.

По прошествии года наших отношений стало очевидно, что ему нужен и интересен уже не столько секс, сколько осознание своей мужской значимости. Поэтому я и научилась «млеть» в его руках, ахать, томно вздыхать и «получать удовольствие». Причем старалась повернуть все так, чтобы «достичь финала», пока до самого полового акта дело не дошло: тогда генерал, умиротворенный, лежал рядом, горделиво ласкал меня, поглаживал и терял к продолжению всякий интерес. Хотя время от времени оно все же случалось, и я каждый раз тряслась как осиновый лист: гормональные таблетки я, конечно, теперь снова стала пить, но желудок по-прежнему оказывал сопротивление, и в организме не задерживалась и половина съеденных гормонов. О презервативах речи не шло: видимо, процесс «одевания» изнуренного жизнью мужского естества в эти доспехи не лучшим образом сказался бы на его боеготовности. Предложить хотя бы попробовать у меня даже язык не повернулся — все-таки генерала я прежде всего боялась.

В самый разгар истории с Петром Кузьмичом я почувствовала, что со мной что-то не так: по утрам чувствую себя отвратительно, цикл сбился, круглые сутки мутит. Первой мыслью было свалить все на чертовы таблетки и перетерпеть, второй — сдать все-таки анализ на беременность. Размышляла я целых три дня, прежде чем решилась наконец пойти в больницу. Пойти и получить положительный результат.