Механист - Вадим Вознесенский

— Спать.

Девушка вымучила из себя улыбку:

— А потом?

— Утро вечера и все такое.

Задумчивость спутницы Вику не нравилась — но до утра еще было время настроиться на победный лад. Старьевщик поведал, что при входе в долину на высоте добрых десяти метров заметил удобный карниз и вроде бы более-менее доступный подъем на него.

Заметил, потому что искал, следуя расстановке, изображенной на писанице, — все совпадало на доисторической схеме. Но о таких подробностях механист умолчал.

Девушка безразлично кивнула головой и побрела за ним. На этот раз — сзади, и Старьевщику пришлось изловчиться, чтобы незаметно для попутчицы подбросить и тут, на противоположном входу конце ловушки, оставшиеся нитки с засохшей кровью. Они должны были оказаться именно в этом месте — Гоньба. Да и надоело таскать всякий мусор в карманах.

Неказистая достоверность, с которой древние изображали номера охотников, поражала — на карниз хоть и с трудом, но удалось добраться сквозь сумерки. Вдобавок над площадкой, на высоте около метра, имелся скальный выступ-козырек. После расчистки от снега и драпировки одеялами у спутников появилось нечто вроде палатки. На небольшом костерке — добрую половину ноши механиста составлял подбираемый на ходу редкий в горах валежник — вскипятили воду, и Венедис расщедрилась на остатки концентрата. Такой подход Старьевщик одобрял — пусть желудок и требовал заполнить порожний объем, не доверяя небольшому брикету спрессованных опилок. Оставшиеся пустоты залили кипятком и горстью морошки.

— Ты подозрительно спокоен, — заметила Венди, когда путники, прижавшись спинами в одном спальном мешке, ворочались возле остывающих углей.

— А чего психовать? — удивился механист.

— Мы завтра сдохнем.

— Это не повод. — Вик сладко зевнул. — Да и что там такого — пара видоков, пускай и не слабых.

Девушка даже приподнялась на локте:

— Ты кретин. Гоньба — не видоки. Не такие видоки, как ты можешь себе представить. Они — Вестники и Ревнители.

— Надо же, — Старьевщик попытался вытянуть из собеседницы максимум информации, — у Хана теперь и такие секретные службы имеются…

— Да при чем тут Хан?! — Венди возмущенно дернула плечом. — Они вообще не отсюда!

— А откуда? — продолжил ковать по горячему механист.

— Оттуда, — отрезала девушка.

Они посопели молча еще некоторое время, и когда Вик, пользуясь непродолжительным теплом углей, уже начал прикемаривать, Венедис прошептала:

— У тебя психотип классического Дурака, Виктор. Может быть, что-нибудь и получится.

С дураками всегда так — ничего определенного.

Вик почмокал губами, делая вид, что уже заснул. Подумалось — Дурак, стоящий на карнизе, а рядом цепь заснеженных вершин, освещаемых лучами восходящего солнца. Карты ведь сугубо символичны, не так ли? Но дуракам закон не писан — они вольны буквально воспринимать пророчества и знамения. Значит, завтра. Здесь и на рассвете.

А еще у Дурака на плече котомка с Неизвестным. Пусть Неизвестное таковым и останется — утром механист не планировал прежде времени потрошить свой контейнер с кристаллами. Только в крайнем случае. Эка невидаль — ревнивые буревестники.

Хорохорясь, таким образом, Старьевщик окончательно вырубился.

Сон был самый обыкновенный. В нем Вик был мальчишкой на лугу, заросшем сочной зеленой травой. Рядом находился Дрей — молодой, сильный, и он почему-то воспринимался не как Дядя, а как Отец. Под руку Палыча держала женщина. Черты лица ее отчего-то постоянно размывались — то она становилась похожей на Венди, то на печальный образ с древних икон, то просто принимала внешность какой-то незнакомой, но очень красивой девушки. И казалась Матерью.

— Выше! Выше! — кричал маленький Вик и смеялся.

— Выше! — задорно вторила ему девушка-мать и смотрела в небо, прикрывая глаза ладонью-козырьком.

Дрей радостно улыбался, разматывал катушку с тросом и поглядывал на прибор со стрелкой на зеркальной шкале.

А бумажный воздушный змей парил в недосягаемой высоте, и длинный шлейф извивался кольцами, как и положено всякому змеиному хвосту. Иногда мать жмурилась, дула в сторону змея, и вся конструкция резко уходила вверх.

И было легко и весело, и переполняли открытые души радость ребенка и ребячество родителей, и даже мыслей о том не возникало, что этот бумажный змей — никакой не Дракон, и нечего искать сакральные значения и символизм в далеком силуэте рукотворного приспособления.

Потому что другой, зрелой, механистической половиной сознания Вик помнил, что змей не простая игрушка. Это уловитель радиантных течений, и благодаря разнице потенциалов по тросу-проводнику стекает сейчас в аккумуляторы страшного оружия Дрея атмосферная энергия.

Наверное, сон навеяли недавние воспоминания об учителе и его Танцевавшей — всему ведь должно быть рациональное объяснение.

Древние охотники выбрали правильное место для своего секрета. На карниз практически не задувал ветер, и тепло сохранилось в импровизированной палатке почти до самого утра. Лучи восходящего солнца пронизывали устье входа в долину, освещали подступы, но скрывали в тени саму площадку, облюбованную вот уже несколько тысяч лет назад для доброй охоты. И сама небольшая долила — узкий, вытянутый разлом-аппендикс между скал длиной чуть больше двух километров — с карниза просматривалась идеально.

А настроение было уравновешенно-расслабленное, не исключено — благодаря последнему сну. Венедис тоже выглядела по-боевому, Старьевщик и не сомневался — чтобы заставить человека драться насмерть, надо поступить с ним, как с крысой. Загнать в угол.

Костер разжигать не стали — чтобы раньше времени не обнаружить себя. Механист был отчего-то уверен — все произойдет сейчас, скоро. Он взялся заниматься стрельбой, смазал механизм подачи, почистил пьезоэлемент, поправил форму бумажных патронов, чтобы аккуратно и быстро ложились в гильзу плавающего затвора. Венди смотрела на эти приготовления с выражением нескрываемого скепсиса. Гляди, малышка, — можно сколько угодно морщить нос, но это — настоящее оружие, каким бы бесчестным, ни считали его видоки-идеалисты. Оружие не может быть подлым или благородным — ему некогда, оно должно быть смертоносным.

А стрельба здесь и сейчас имеет целых два результативно убойных варианта использования. По плану А и по плану Б — механист безмерно уважал замыслы, имеющие, если что-либо пойдет не так, резервные решения. Два шанса победить в бою — это намного больше, чем один — сдохнуть в бегстве. Математика для начинающих.

Девушка в проекты Старьевщика не вникала. Она извлекла из недр рюкзака упакованный и перетянутый наговоренными узлами нож, что механист передал ей в Саранпауле, но расчехлять пока не стала. Затем повязала на голову платок, расплела, чтобы не стеснять движения, шнуровку под мышками — Вик раньше не замечал такой особенности ее куртки — и принялась нашептывать то ли мантру, то ли молитву на смутно понятном и непонятном одновременно диалекте:

— Езус Змий святы и маци Родзяна, пазыч моц и пакор, коли на то воля правиду будзе и да посьпеха лесы капрыз…

Если бы Старьевщик полюбопытствовал, может быть, когда бы все закончилось, от него не стали бы скрывать, что проклятый орден тамплиеров, после гонений осевший в Вильне, с самого своего создания тяготел к нетрадиционным интерпретациям религии, граничащим с ересью. Постепенно, с веками, культ Божественной Матери смешался у них с почитанием языческой Рожаны, а после — вообще эволюционировал до поклонения змиям-драконам как не персонифицируемым силам мироздания. Впрочем, Старьевщик все равно не знал, кто такие Рожана и тамплиеры, а Вильня была для него ничего не значащим географическим названием.

Имелся у Вика другой вопрос, внятного ответа на который можно было добиться именно в такой, критической, ситуации, и, чтобы получить его, следовало поторопиться. Однако молитву девушке механист дал закончить. Благо была она не сильно пространная:

— …помру, ци зобью — встрень, яко належить.

— Ответь, только правду — все равно, глядишь, головы сложим, — предложил Вик, выждав несколько вдохов взволнованной Венди.

— Ну.

— По ночам хрень какая-то одолевает, — признался механист.

— Мир в тебя стучится, — согласилась девушка.

— Не по себе мне… Ты говорила… я что, правда — мертвый?

— Мертвый, — отмахнулась Венди, — но живой. Сложно это, не заморачивайся. Вы тут почти все — мертвые. Как тени. Ох… идут, кажется.

Переваривание сказанного Вик решил отложить на потом — в самом деле, совершенно не скрываясь, шли. Втроем.

Откуда трое? Для плана А это не имело никакого значения, но с реализацией варианта Б, если что, могли возникнуть сложности. Вик вытащил из рюкзака снятый с армиллярной сферы визир и припал к окуляру. Прибор не был предназначен для рассматривания удаленных предметов и обеспечивал, самое большее, двукратное увеличение. Старьевщик не сетовал — ведь два, опять же, как ни крути, а больше одного.