Хольмгард - Владимир Романовский

— Хелье! — крикнула Ингегерд.

— Ну?

— Спасибо тебе и другу твоему!

— Успеешь еще поблагодарить!

Когда они оказались вдвоем на прибрежной тропе, Хелье протянул Гостемилу родовой медальон Моровичей.

— Вроде бы ты обронил, — сказал он.

Гостемил взял медальон и озадаченно посмотрел на Хелье.

— Где ты его нашел?

— Посматривай за лодкой. Как бы нас не заметил кто.

— Я смотрю. Так где же?

— В Рюриковом Заслоне. В нижнем помещении.

— Что ты там делал?

— Тебя искал.

Гостемилу стало приятно и радостно на душе.

В том месте, где Безымянный Ручей впадал в Волхов, тропу отделяли от воды заросли и холм. Выехав к берегу, Хелье увидел речную гладь, в которой отражалось пасмурное небо. Ветер стих. Ладьи нигде не было видно. Повернув коня, он въехал на холм.

— Вот ведь ети твою мать, — сказал он с чувством.

Загнав ладью в скучную, с бурого цвета камышами, заводь, князь и княгиня целовались. Гостемил присоединился к Хелье.

— Совет да любовь, — сказал он, одобрительно кивнув. — Нравится мне князь. Не такой, как род его, лучше.

— Скажи-ка мне, — попросил Хелье, — зачем ты настаивал, чтобы князь с нами пошел?

Гостемил хихикнул басом.

— Ты не хихикай, ты скажи.

— Молод ты, Хелье, ужасно.

— Хорошо. Это, говорят, проходит быстро. Ну так зачем?

— Ну, как… Ему ведь с женою всю жизнь жить. Попала она в беду. А муженек, стало быть, вместо того, чтобы ехать ее выручать, других вместо себя послал, при том, что мог вполне поехать сам с этими другими. Что бы она о нем думала, что бы он сам о себе думал? Важными делами прикрывался бы, что ли, мол, мог я поехать вместе с твоими спасителями, но у меня были срочные встречи и вопросы управления. Так, что ли?

— Понял, — сказал Хелье.

— Вот и славно, что понял. Понятливый ты.

— Вот что, — сказал Хелье. — Сейчас мы с тобою спешимся.

— Так.

— Я сяду на твоего коня.

— Да. И?

— А орясину эту пугливую возьму под узцы.

— Так. А дальше?

— А ты пойдешь туда, вниз, сядешь в лодку, возьмешь весла, и совершишь переход по реке в Верхние Сосны. Иначе мы туда до вечера не попадем. Как тебе такой план?

— Плохой план.

— Почему же?

— Я уж греблей давеча баловался. Утомительно очень.

— А в седле сидеть?

— Менее утомительно.

— А не хотел бы ты прилечь?

— Было бы недурно.

— Чем быстрее мы прибудем в Верхние Сосны, тем скорее тебе представится такая возможность.

— Да, — сказал Гостемил, тоскуя. — Это точно. А чего это твой конь так напугался давеча?

— А мы с ним ровдира повстречали.

— Ну да!

— Где-то я читал, что ровдиры сами охотятся редко. Все больше на самок полагаются. А у самцов выносливость не очень. Бегают не очень быстро, устают скоро. Всего локтей сто и пробежал он за нами. Но конь грамоты не знает и с такими тонкостями не знаком.

— Ясно, — сказал Гостемил. — Ну, что ж. Видно придется еще веслами пошлепать. А ты, стало быть, берегом поедешь.

— Да.

— А если нападут?

— Всем бедам не бывать. Можно, конечно, наскочить на Свистуна, он как раз должен из Новгорода возвращаться. Ну, авось пронесет. Чего ему в такую рань вставать.

— А! Так его давеча в Рюриковом Заслоне не было?

— Неужели ты думаешь, что он бы, будь он там, дал бы нам так легко уйти? Не такой он дурак, как его ухари. Ну, встретимся мы позже…

— Ты не едешь в Верхние Сосны?

— Я еду мимо. У меня кое-какие дела… меня ждут.

— Помощь не нужна?

— Нет.

— Это хорошо, — сказал Гостемил облегченно. — А то мне сперва в баню нужно. И поспать.

Кряхтя, он сполз с коня и потянулся, хмурясь.

— Эх! Арсель задубел.

— От седла?

— От гребли.

Гостемил нехотя, ленивой походкой спустился в камыши. Ярослав, услышав рядом с лодкой движение, встрепенулся.

— Не обращай внимания, князь, — сказал Гостемил, заходя в воду, забираясь в лодку, и чуть ее не переворачивая. — Это к вам Посейдон пожаловал. Или кто там заведует речными перевозками.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. АЛЬЯНС

Житник сидел на валуне, держа сверд на коленях. Коня он привязал к толстой березе, чуть не рассчитав — уздечка мешала коню наклониться достаточно низко, чтобы отщипнуть травы. Конь проявлял недовольство, но Житнику было не до него. Житник был раздражен. У него была запланирована важная встреча. До встречи оставалось еще много времени, но те, кто пожелал увидеться с ним именно на этой поляне, до важной встречи, опаздывали, а Житник не любил опоздания и никому их не прощал.

Но наконец они появились — пятеро, одетые в длинные неопределенного цвета робы, с посохами. Шли медленно. Житник заерзал нетерпеливо, но вскочить и пойти к фигурам навстречу было бы ненужным проявлением суетности, которую могли ненароком принять за подобострастность.

Фигуры приблизились. Одна из них, в центре, меньше других, откинула капюшон.

— Здравствуй, Житник.

Житник встал, приблизился, поклонился, поцеловал ей руку и прижался к ее щеке. И остался стоять. И остальные тоже стояли — живописной группой на залитой солнцем поляне.

— Прими мои поздравления, — сказала Рагнхильд. — Все союзники твои собрались в Ветровой Крепости, не так ли, и ждут тебя?

— Да. Я спешу.

— Ничего. Даже если и опоздаешь — без тебя ведь не начнут.

Здесь ей не нужно было притворяться — глаза ее, водянисто-серые, смотрели не в пространство, как смотрят глаза слепых, но прямо в лицо Житнику.

— Не подвел ты меня, сын мой, — сказала она. — Выполнил все, что вменялось выполнить. Осталось совсем немного. Усилиями наших друзей… — она повела головой, указывая на окружающих ее мужчин в робах, — …удача сопутствовала тебе при выполнении, не так ли.

— Трудности были, — заметил Житник не очень благосклонно. Рагнхильд, со свойственной ей бестактностью, похоже, думает, что он просто инструмент в руках ее и волхвов, и что ему все легко дается в связи с их рукомаханием над жертвенниками. Суеверный народ, примитивный.

— Я знаю, что были трудности, — ответила она. — Но трудности трудностям рознь.

Что ей нужно, зачем она меня сюда позвала, подумал он — чтобы банальности говорить? Нет у меня на это времени. За помощь спасибо, за сведения спасибо, но что же — поклониться я ей должен? Так бы и говорила. Поклонюсь, от меня не убудет.

— Волхвам достопочтенным, — сказал он, имея в виду окружавших Рагнхильд мужчин, — наверное, тоже нужно быть в Ветровой сегодня. У меня есть неподалеку несколько свободных повозок.

— Нет, — Рагнхильд улыбнулась насмешливо. — Это не те волхвы, которые ездят на такие сборища. Им не место среди шарлатанов. Настоящие волхвы никогда не показываются такому количеству народа. Что ж, Житник, сын мой, Новгород переходит в твое безраздельное владение… когда?

— Примерно через неделю.

— Да. Ты говорил со священником какой-то новгородской церкви.

— Ты прекрасно осведомлена, Рагнхильд.

— Не жалуюсь. О чем вы говорили?

— Он предлагал мне что-то вроде союза.

— По собственной инициативе, или это константинопольский приказ?

— Думаю, что по собственной.

— Что ты ему ответил?

— Что все верования для меня равны.

— Это хорошо. Пусть он так и думает пока что. Слышала я также, что при казне новгородской состоит нынче какой-то полу-грек, полу-иудей. Что это за человек?

— Его привел Ярослав.

— Он спьен Ярослава?

— В какой-то степени да, наверное. Но это не важно.

— Почему?

— Он хорошо разбирается в делах и не очень заботится о личной выгоде. Расшевелил неплатящих. Поступления в казну наладились. Я думаю оставить его при себе. У меня с ним хорошие отношения.

— Не опасно ли это?

— Нет. Он один из тех людей, которым важнее всего то, чем они заняты. Ему все равно, кому служить.

— Ты так думаешь?

— Почти уверен. Впрочем, через неделю мы будем иметь возможность это проверить.

— Хорошо. Дальше. Я говорила тебе ранее, что по нашим сведениям, то, что называется Владимировым Делом, может быть… спасено, и называла имя — Элиас. Не так ли?

— Да.

— Нашел ли ты человека с таким именем?

— Нет. Горясер сам проверил имена всех иудеев в Киеве и Чернигове.

— Это не обязательно иудей.

— Имя иудейское.

— Да. Но не только иудеи называют детей своих такими именами.

— Это правда. Будем искать.

— Ну и наконец самое главное. Пока Ярослав все еще правитель, по крайней мере официально, не посылай гонцов к Святополку.

Житник склонил голову вправо и странно посмотрел на Рагнхильд.

— А зачем их вообще посылать?

— Мы уж говорили с тобою об этом, — строго сказала Рагнхильд. — Укрепив Землю Новгородскую и свою над нею власть, ты принесешь присягу Святополку, дабы владел он всеми землями восточных славян.