Чучхе - Александр Гаррос

— Я его не трогал…

— Ты сам признался.

— После того, как меня три дня мордовали.

— Ну да, я эту телегу постоянно слышу. Суд твою вину подтвердил — так? Так. Всё. Панченко убили позавчера примерно в семь вечера. Алиби у тебя на это время нет. Вот — протокол осмотра места происшествия… отчет патологоанатомической экспертизы. «Механическая асфиксия вследствие удавления петлей… Удавливающий предмет — кабель адаптера переменного тока ADP-60DB портативного компьютера, находящийся на шее трупа…» Его повалили на спину, уперлись коленом в грудь и придушили шнуром от собственного ноутбука… Будешь писать признание?

— Нет.

Когда меня отконвоировали на третий допрос, в кабинете в ленивой позе сидел мужичок с потасканно-брутальной внешностью звезды второсортного ментовского сериала. Следак почти без предисловий оставил нас с ним вдвоем. Мужичок посмотрел на меня с вялым благодушием удачно опохмелившегося с тяжелого бодуна и кратко осведомился:

— Ну?

— Да, — сказал я.

Отойдя метров на десять от дверей изолятора, я набрал Настю. «…набран неправильно…» Я сам поразился силе предсказуемой горечи. Значит, что выходит — просто на телку меня купили? Что ж, в таком случае все у них выгорело. Ведь в огромной степени ради встреч с ней я и стал всем этим маяться…

Суки… Сука.

Был острый позыв шваркнуть трубу об асфальт.

Под ухом в очередной раз бибикнули. Я только сейчас сообразил, что сигналят мне. Черный 540-й «бумер» с тонированными стеклами. Я подошел к бордюру. Переднее правое стекло чуть съехало вниз — так, чтоб мне ничего не было видно внутри, но чтоб хватало места просунуть наружу несколько листов распечаток.

Это были документы девятилетней давности. Касающиеся выделения благотворительным фондом при нефтяной суперкомпании «ЛУКАС» денег на обучение в престижных столичных вузах талантливой местной молодежи. Я было оторопел — это-то мне зачем? — а потом углядел (ну конечно!) в списке кандидатов на облагодетельствование Дмитрия Северина, молодого художника.

Оторопь, впрочем, скоро вернулась — перечтя документы несколько раз, я все равно в упор не понимал, какие мне из них надлежит делать выводы. Ну, «ЛУКАС» этот знаменитый, некогда крутейшая частная компания в России, разваленная и распроданная после санкционированных с самого верха наездов Генпрокуратуры — главу компании, когдатошнего олигарха Загоровского, и вовсе законопатившей на сибирскую зону на восемь лет… Но эта-то история с одарением Северина (насколько мне было известно, ни в какие столичные вузы он все равно, впрочем, в итоге не поехал) относилась еще к тому периоду, когда «ЛУКАС» был в силе и славе, а его фонд «Новая Россия» щедро и напоказ меценатствовал по всей стране…

И только когда я зацепился за другую пропечатанную на этих листиках (совсем, совсем в другом разделе) фамилию — я ощутил неопределенное, нестойкое и даже немного тошнотворное, словно разрегулирующее вестибулярный аппарат чувство догадки.

Данную благотворительную акцию курировал некто Сачков В. И. Тогдашний директор благотворительных и просветительских программ, член правления Межрегиональной общественной организации «Новая Россия» и одна из шишек «ЛУКАСа»… Вэ И…

Не веря (не желая верить) себе, я залез в Сеть и на Newsru.com нашел досье. Это таки был он. Вадим Иванович. Нынешний замглавы администрации Президента РФ.

Вадим Сачков. Дима Эс.

9

Все политологи, аналитики и прочие знатоки «элит» в один голос называли его вторым по влиятельности человеком в стране, много опережающим по данному параметру и своего непосредственного шефа, и уж тем более номинальное второе лицо государства, премьера, не говоря о прочих. Нехарактерно молодой для своего и официального, и фактического статуса (ему еще даже не было сорока), обладатель изначально очень правильной — гладкой и невыразительной, стерто-благообразной, молчалинской — наружности конфидента, доверенного лакея, секретаря-с (собственно, он и был руководителем личного секретариата и помощником Президента), Вадим Иванович, впрочем, в последние годы перестал уже держаться в тени и за плечом — он повадился усаживаться по правую руку Самого на всех публичных сборищах, подставлять камерам существенно раздобревшее и замаслившееся табло и раздавать вальяжные интервью ведущим западным СМИ. Скромный замглавы вошел во вкус, стал выглядеть и вести себя не по-секретарски: по-барски — в конце концов, все давно знали, кто тут кто. Чего, блин, стесняться…

Но это теперь — большая же часть биографии Человека Номер Два выглядела как-то на удивление блекло (что было тем более парадоксально, учитывая стремительность его карьеры). Он пришел (скорее, выскользнул — ВИ характеризовала ловкая неуловимость обмылка) из бизнеса — это единственное, что можно было сказать о нем внятно: должности его менялись столь же часто, сколь неопределенно звучали их названия. И лишь дотошный биограф обращал внимание на стойкую закономерность — где бы и на чем ни варил в восьмидесятых-девяностых бабло будущий негласный хозяин страны, почти всегда его работа была связана с рекламой и пиаром.

В общем, логично, что с той же стремительностью, как раньше из одной олигархической структуры в другую, перескочив на рубеже тысячелетий на госслужбу, Дима Эс сосредоточился на идеологии. И, надо сказать, результаты сосредоточения впечатляли. Первым делом, освоившись под Верховным, он с присущим ему здоровым пренебрежением к соблюдению политесов «построил» СМИ — и жестче всего, конечно, телевидение: пара хитрющих еврейских олигархов, владельцы главных телеканалов, еле унесли ноги за бугор, а каналы, причмокивая от усердия и не забывая притом улыбаться, занялись оральным во всех смыслах обслуживанием интересов Родины, сиречь Президента-Российской-Федерации, сиречь Димы Эс. То же обстоятельство, что всего пару лет назад Дима сам работал под одним из этих олигархов на его канале первым замом гендиректора, разумеется, лишь облегчало ему задачу.

Все, однако, только начиналось: перед очередными думскими выборами разнокалиберное чиновничество под сачковским контролем согнали в одну партийную отару, каковую — усилиями исполнительного ТВ — обеспечили «контрольным» большинством в Думе. Не забыл Вадим Иваныч и молодежную политику: с его личной подачи было создано движение «Наше дело», провозгласившее лояльность и патриотизм. Провинциальных студентов организованно свозили в Москву, обряжали в майки с государственной символикой и на страх и поучение нелояльным и непатриотичным пускали маршировать по заботливо перекрытым проспектам. Идеологи «Нашего дела», ненавязчиво подчеркивая агрессивность лексики (как бы оправданную молодым максимализмом), всячески упирали на «антифашистскую» сущность организации. Только под «фашистами» имелись в виду нацболы и прочие маргинальные левые. Которых — помимо ментов — теперь стали караулить по дворам с бейсбольными битами организованные группы анонимных крепких юношей, мистически неуловимые «органами».

То ли в силу возраста, то ли по-государственному заботясь о будущем, Сачков вообще старался не упускать молодежь из-под заботливой своей опеки. Более того, в отличие от приземленных коллег (в гробу видавших любые идеологические и уж тем более культурные материи — нахрапистых и туповатых «чекистов», которым в голову бы не пришло отвлекаться на такую байду от сосредоточенного, потогонного, хрипло-пыхтящего раздела нефтянки), продвинутый г-н замглавы изволили лично заботиться о духовном здоровье русской культуры. Один из еще предшествовавших «Нашему делу» его молодежных големчиков затеял несколько судебных процессов против нравственных разложенцев из числа модных прозаиков, а сам ИВ как-то в директивном порядке созвал к себе всех более-менее востребованных русских «рокеров» и, открыто поинтересовавшись, не может ли он помочь им в решении каких-нибудь проблем, намекнул, что в нынешние непростые времена первейшим долгом всякого рокера является удержание морально нестойкого поколения вдали от вредных антигосударственных веяний. Разбухшие и обдрябшие авторы перестроечных гимнов синхронно с засахаренными звездами рокопопса понимающе кивали.

Впрочем, что до нефтянки, то и тут Дима Эс по-любому выходил хозяином. В конце концов, он был председателем совета директоров госкомпании «Росуглеводород», на базе которой завершалось сколачивание государственной нефтяной монополии. Все было окончательно «схвачено», когда на незатейливо, в фирменном сачковском стиле, сфальсифицированном аукционе подставная компания купила главную нефтедобывающую «дочку» разваливаемого «ЛУКАСа» — потом эта фальшивая фирма, разумеется, не смогла расплатиться, и «дочка» отошла государству, то есть Диме.