Глубокий Сумрак - Евгений Гаркушев

Вот и трещина в тектонической плите. Или какой-то древний канал. Или искусственный тоннель под землей. Место, где лучше всего слушать землю. Скрытое водой от глаз, но не от ушей.

– Здесь! – приказал я пилоту.

Тот опустил вертолет практически к самой воде. До бурлящей под мощным потоком вертолетных винтов воды осталось метра два.

– Ниже не опущусь! – прокричал пилот.

– Нормально.

– Ждать на берегу? Где? Сколько?

– Нет, ждать не надо. Возвращайся.

Я открыл дверь. Пилот, по-моему, до последнего не верил, что я «выйду». Глаза его слегка округлились, когда я выбросил из вертолета мешок с одеждой и прыгнул сам. Черная вода поглотила меня. Вертолет, к счастью, улетел прежде, чем я всплыл, чтобы осмотреться и перевести дух. Под шквальным ветром от лопастей плавать очень неуютно даже в гидрокостюме.

Вода была холодной. Но не слишком – градусов десять, а то и двенадцать. Прогрелась уже водичка, если быть справедливым.

У обычного человека в такой воде с непривычки могло остановиться сердце, и замерз до судорог он бы за пару минут. Но что для меня вода в десять градусов по сравнению с холодом Сумрака?

А я ведь еще был в гидрокостюме. И «большой чулок», защищающее от потери тепла заклинание, использовал на все тело, включая голову. Главное, конечно, не увлечься и не зажариться в чулке собственным теплом. Но на то он и «чулок», что в нем есть небольшие поры для охлаждения. Пара минут – и температура в коконе вокруг моего тела поднимется, станет совсем комфортно.

Я лег на спину, расслабился. Надо мной мерцали звезды. Шелестела вода. Здесь… Где-то здесь…

Настроившись на волну колебаний водохранилища, я нырнул. Темна вода на глубине, да еще и ночью! Пришлось зажечь «волшебный фонарик». По дну заметались тени.

Какие колебания выбиваются из гармонии? Какие чужды Цимлянскому морю? Откуда они идут?

Пока неясно. На дне их практически не было слышно. Почему? Не потому ли, что я сейчас внутри источника?

Я поплыл в сторону берега. Потом повернул к атомной станции. Ничего! Ничего и нигде. В чем же дело? Посторонний источник отключился, когда почувствовал мой к нему интерес? Маловероятно… Работает импульсами? Тоже сомнительно, прежде рокот колебаний был слабым, но непрерывным…

Я заметался по дну, как хищная рыба в поисках добычи. Нет, ничего!

Возможно, вибрации просто не слышно около дна? Как такое может быть?

Я поднялся на поверхность и отплыл в сторону. Еле заметный рокот вернулся. Он шел оттуда, откуда я только что уплыл.

Ладно, вернемся… И снова ничего!

Входить в Сумрак на дне холодного водохранилища, без света и без теплой компании мне совсем не хотелось. Но придется, если я хочу что-то найти.

С трудом найдя свою тень, я поднял ее и вплыл в Сумрак. Сумрак не только сосал силы, но и давил. Здесь, под водой, он был не таким, как под землей, желеобразным и ледяным, но вязким и вихрящимся. Очень холодным и неуютным.

Видимость улучшилась. Вихри носились над желейным дном, а в самом дне словно бы горели темно-багровым пламенем какие-то плиты. Одна, две, три… Еще несколько поодаль.

Я подплыл к одной поближе. На ней проступали непонятные мне письмена. Не такие, как на воротах под землей, но в чем-то похожие.

Теперь можно выйти из Сумрака, что я и сделал. Ледяные иглы впились в тело, но это бодрящий холод. На дне в реальном мире, естественно, ничего нельзя было рассмотреть.

Я начал подыскивать подходящее заклинание… А потом понял, что слишком увлекся магической стороной процесса, опустился ко дну и начал разгребать ил прямо руками.

Разбрасывать илистые отложения оказалось совсем не трудно. Когда я углубился сантиметров на пятнадцать, под илом обнаружилась каменная плита – словно надгробие. Массивная, толстая, шершавая на ощупь. Вблизи я не слышал ее вибрации – но резонировали и создавали фон на поверхности наверняка такие плиты. Словно чешуйки-отражатели радиотелескопа…

Отлично. Я понял, что здесь что-то происходит. А вот что именно – не понял. Для этого не мешало бы найти Крюкова… Скорее всего «телескоп» – его рук дело.

К берегу я плыл часа полтора. Вроде бы и близко, но я же не «Ракета» на подводных крыльях. Магией скорость в воде сильно не увеличишь, да и смысла нет тратить энергию на такую ерунду. К тому же приходилось тащить за собой тючок с одеждой. Он болтался сзади и работал плавучим якорем – тормозил мою скорость. Хорошо, хоть ветер не был сильным.

Напрасно, конечно, я бросился исследовать водохранилище так спешно – даже лодкой не обзавелся. Но, с другой стороны, возможно, Алену еще можно спасти… А каждый час промедления высасывает из нее силы – если она в колдовской ловушке, о которой не подозревает сам Крюков. Мало ли у каждого из нас скелетов в шкафу?

На тихой безлюдной глади, среди холода и плеска волн, под льдистыми звездами я понял, что хочу спасти Алену. Не для Вазгена и не для Ночного Дозора – для нее. И для себя.

Пусть я никогда ее не видел, я ее почувствовал. Мы, Иные, можем чувствовать острее, чем люди. И я осознал, какая она. Захотел узнать ее поближе. Для чего? Там видно будет. Но картинки мне отчего-то мерещились соблазнительные.

Настроение мое слегка улучшилось, хотя я по-прежнему ничего не понимал. Да, Крюков мутит что-то с Сумраком, или с силами земли и воды, или со всем этим вместе. Но Крюков – маг первой категории, очень опытный маг. Мне-то куда до него? Как я разберусь в его интригах? Как спасу Алену от этого старого авантюриста? Или от его ловушек, которыми он защищает свои тайны?

У берега зашумели камыши. Звук слышался отчетливо и меня обрадовал – берег близко. Я, впрочем, чувствовал берег и без шума, но увлекся своими мыслями. Сто метров туда, сто метров сюда… Теперь предстоит самое неприятное – лезть по грязи среди камышей с их жесткими стеблями и острыми листьями…

Не выжечь ли мне для себя дорогу? И заодно обследовать берег при свете? Вряд ли я привлеку ненужное внимание. Заметит Крюков – мне же на руку. Я поднял над водой руку и скомандовал камышам: «горите». Однако камыши не послушались – даже искорки на сухой лист не упало. Меня это несколько насторожило. А потом раздался плеск весел, и из темноты показалась небольшая рыбацкая лодка. На веслах сидел седовласый и седоусый дедок в допотопном шерстяном синем спортивном костюме. Неопрятная растительность на его лице была отчетливо видна в темноте.

– Тонешь, парень? Или браконьерствуешь? – спросил старик.

Если бы не отказавшиеся гореть камыши, я, пожалуй, даже поверил бы в старика, отправившегося порыбачить ночью. Но обычные прибрежные камыши, которые не загораются по команде, не к добру. Я перевернулся на спину и спросил:

– Иван Матвеевич?

– Ишь, негодяй, узнал, – хмыкнул Крюков, снимая личину старого деда и становясь вполне респектабельным пожилым мужчиной – правда, тоже в спортивном костюме, только дорогом. – Полезай-ка в лодку.

Спорить со Светлым я не стал. И на «негодяя» не обиделся. Тем более сказал это Иван Матвеевич по-доброму, можно сказать – по-приятельски.

Я сидел на носу лодки, не решаясь переодеться. В гидрокостюме было терпимо, но не слишком уютно. Однако возиться с одеждой при Крюкове я не хотел. Тем более в кармане гидрокостюма лежал шарик, активирующий портал в офис Дневного Дозора. Пусть мою слабую магию Крюков блокировал – портал Вазгена должен был сработать, если понадобится. И если я успею его активировать.

– Что, Макар, много интересного на дне увидел? – поинтересовался Крюков.

– Увидел кое-что. Но я не об этом хотел поговорить.

– А я – именно об этом. Как ты вообще додумался искать то, что нашел?

Рассуждать об интуиции с магом такого уровня было глупо. Врать – незачем…

– Я не знал, что найду. И не искал специально.

– В гидрокостюме, на дне, ночью ты не искал специально?

– Ночью – потому, что так получилось. Время дорого. Я хотел найти в первую очередь вас.

– Тебе удалось, поздравляю. Ты полагал, что я сижу на дне? Или у меня в водохранилище верный «Наутилус»?

– Я точно не знал. Мне казалось, там какое-то ваше убежище. А искал по шуму. Примерно так у нас земля шумит.

– В Гуково?

– В Гуково, в Зверево. Там, где шахты есть.

Крюков задумался, покачивая веслом в воде.

– И зачем я тебе понадобился?

– Так я о том и хотел рассказать.

Крюков улыбнулся.

– Сдается мне, лукавишь ты, Макар. Как бы там ни было, расскажешь чуть позже. А насчет шума ты меня заинтересовал – не думал, что этот шум так хорошо услышит посторонний, тот, кто не настроен на мои резонаторы.

– Я усиливал обоняние и слух. Сначала раздражало, потом понравилось.

– Интересно… Что касается шума… Думаю, шахты тут ни при чем… И то, что ты слышал там, – тоже. В любом случае о том, что ты видел, не должен знать никто.

Я хмыкнул.

– Думаете, никто ваши плиты не найдет? Они же почти открыто лежат.