Двадцать кубов счастья - Дамер Кит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересный поворот, да? Вернемся к моему новому знакомому. Этот парень был «винтовым», а иной раз не отказался бы убиться и героином. Предприимчивый адвокат спокойно шел в табор и покупал отраву у цыган, а если его останавливали опера в гражданке, то он обычно доставал свою ксиву и договор на оказание юридических услуг.
– У меня в этом доме клиент живет. Вы совсем охуели? Отличить торчка от адвоката не можете?!
После такого отпора к нему уже никто не подходил.
И вот, как-то мы с Редом взяли через него пару кубов винта и позвали друга-киномана в гости для экзотических процедур. Вечером того же дня мы разговорились о продаже этого зелья. Хоть эта тема и была на тот момент лишь фантазией, но Родион и я, при любых раскладах, отказались от всякого участия в подобном мероприятии. Но калейдоскоп двенадцатикубового опта захватил мысли Жижиэра и не давал ему покоя, маня перспективами повысить свой капитал. Уже через неделю после того, как я рассказал о своем выходе, сделка со знакомым адвокатом была совершена. Тогда Софка, Глеб и я двинули в неприметный подъезд, чтобы апробировать смертоносный эликсир.
Человеческая жизнь может измениться мгновенно. Совсем недавно я разъезжал на тачках, обедал в ресторанах, танцевал в клубах, и меня окружало много людей. Теперь же я был иждивенцем с непонятным будущим, без работы, без денег, и ко всему этому – встречался с бывшей арестанткой, которая вечно прессовала своих лохов и что-то мутила. Если бы мне рассказали о том, что такое возможно, я бы не поверил. Но все было именно так.
Глебу удалось выстроить сбыт винта, но основным источником дохода все же была шмаль. Родион, наконец, благополучно решил свой вопрос с судом, получив условный срок. Дела шли, но удары судьбы не переставали сыпать на наши головы. Как потом выяснилось, Марина до меня встречалась с парнем, который сидел и только что вышел на свободу. От прошлой любви ничего не осталось, и возвращаться к нему она не намеревалась, но несколько встреч этой парочки положили конец нашей двухмесячной любви. Помню тот наш холодный разговор и ее ледяной взгляд. В тот вечер я изрядно выпил, а вернувшись после горькой разлуки домой, разрыдался прямо у мамы на глазах. Она пыталась меня успокоить, но я плакал. Мама потом ей при встрече скажет:
– Марина, ты ведь знала, с кем встречаешься! И в такой сложный момент – так поступаешь!
Но что Марине оставалось делать? Появление ее бывшего парня вновь разбудили в ней былые чувства. Она поняла, что лишь влюбилась в меня. А я, тлевший угольками в своей боли, брошенный, оставшийся наедине со своей бедой, разрывался от мук. В тот момент я навсегда понял, что доверять можно, лишь постоянно оглядываясь. Но разве это доверие? В конце концов, вообще, можно ли быть до конца уверенным в человеке? Случай и обстоятельства могут изменить все: и взгляды, и чувства.
Постепенно боль отпустила, и на душе остался едва заметный рубец. В те времена Родион поддерживал меня, говоря, что все, что не делается, делается к лучшему, и что, в конце концов, итак было понятно, что Марина мне не пара. Друг говорил о терпении, о том, что нужно еще немного подождать и процесс закончится, и на моей улице тоже заиграет моя песня. Я был искренне благодарен ему, но понимал, что до мелодии души еще далеко, и нам еще только предстоит расплачиваться за наши безудержные пороки.
На улице уже было лето, но судебный процесс никак не заканчивался, что вызывало тревогу. Семейные отношения моего брата потерпели крах. Когда-то перспективный начальник крупного производства полуфабрикатов был разжалован и теперь довольствовался должностью обычного повара холодного цеха. Вот что делает алкоголь, наркотики и корона вседозволенности. Все к этому и шло. Слеп тот, кто не видит истинного положения дел у себя под носом. Мы думаем, что все образуется, что возьмем себя в руки. На самом же деле начинаем закрывать глаза на грядущую опасность, лелеять себя отговорками и с пренебрежением относиться к своим близким. Они развелись, жена забрала дочь, и теперь брат возвращался в пустой и убогий дом поломанной жизни. Нужно ли еще что-то говорить о причинах такой глупой потери…
***
Время шло, и вместе с летом пришли перемены. Брат бросил заниматься полуфабрикатами и устроился грузчиком в растущую, как на грибах, продуктовую сеть. Там он обзавелся новыми знакомыми и начал постепенно привыкать к другой жизни. Эта смена обстановки повлияла и на меня. Однажды брат пригласил к себе в гости, где собралась компания из молодых ребят. Там я впервые встретил Марту. Резкий, заносчивый комочек импульса, в котором спустя пару недель я увидел свет и надежду. Она знала себе цену, и если ей что-то не нравилось, била в лоб. Что я в ней нашел, сложно сказать, но на почве разыгрывающейся судебной трагикомедии, исход которой был еще не ясен, эмоции вновь устроили разгром моему рассудку. Отношения стремительно развивались, даже несмотря на то, что я все рассказал ей о суде. На это Марта заявила лишь, что ей хронически не везет с парнями. Работала она кассиром в том же магазине, что и мой брат, жила с родителями, больших планов на жизнь не строила, любила попить пиво и весело провести время. Это как-то и привело нас в гости к Жижиэру. Киноман к тому времени уже делил свое ложе с молодой девочкой в двухкомнатной квартире. Это была фатальная встреча для нашей дружбы с Родионом. Компания собралась большая, все изрядно выпили и, к сожалению, как иногда это бывает, несостыковка интересов разных по натуре и темпераменту людей разожгли глобальный конфликт. Так и мы стали жертвами яблока раздора со всеми вытекающими последствиями: разбитой посудой, кровью и скорой помощью. Родион и Марта сцепились, и началась потасовка. Ребята разделились на два лагеря, и нас с Редом закрыли в разных комнатах.
– Ты сука, Спартак! Из-за бляди друга кидаешь, – кричал несоображающий Ред.
– Ты дебил! Зачем ты устроил драку?
