WikiLeaks изнутри - Даниэль Домшайт-Берг

В пятницу, когда мы вернулись из Рейкьявика и я зашел в чат, оказалось, что у нас проблема. Один из техников, который, как и я, отправился в отпуск, исчез. Мы регулярно проверяли, все ли вернулись из своих поездок невредимыми, не задержан ли кто-нибудь на границе, не арестован ли, не пропал ли вовсе. От него уже девять дней не было вестей, хотя он собирался уехать на три дня. Мы беспокоились.

Каждый вечер перед тем, как мы ложились спать на новом месте во время путешествия, жена рассказывала сыну, что сон, который приснится, когда спишь на новой кровати, сбудется.

Не знаю, произвело ли это впечатление на десятилетнего Якоба, но на меня, бесспорно, произвело. Следующей ночью мне приснилось, что наш коллега вернулся из поездки целым и невредимым. Утром я проснулся в полной уверенности, что все кончится хорошо. И действительно, я вышел в чат, а он там. Я подумал: вот теперь все точно будет хорошо. Через двадцать минут я прочел в новостях, что в Швеции выдан ордер на арест Джулиана. Как сообщалось, он изнасиловал двух женщин.

Как правило, люди, против которых ведется расследование, защищены от прессы. Так заведено и в Швеции. Чтобы не повредить репутации, СМИ не называют ни возраста, ни тем более имени подозреваемого. Шведская бульварная газета «Экспрессен», которая, как и издательство этой книги, принадлежит шведской медиагруппе Bonnier, нарушила все правила. Из сообщений прокуратуры они состряпали сенсацию – с его полным именем. Джулиан был потрясен, как и мы. Его еще даже не вызывали в полицию, обо всем он прочитал в газете. Никому такого не пожелаешь.

Как ни странно, но мне казалось, что Джулиан впервые за несколько месяцев ненадолго ко мне прислушался. Он нуждался в совете и был готов прислушаться к каждому, кто примет его сторону. И хотя потом мы рекомендовали ему на некоторое время уйти в тень, в тот момент мы заверили Джулиана, что полностью его поддерживаем и у нас нет причин ставить под сомнение его версию истории.

После одиночества среди исландской природы меня, Якоба и Анке ожидал ежегодный фестиваль культур в столице. Была суббота, кругом толпился народ. Исландцы поставили на улицах киоски, везде играла музыка, продавались еда и напитки, а на главной улице проходил ежегодный марафон. Биргитта читала перед старым зданием тюрьмы свои стихи и собирала подписи против использования магмы для добычи электроэнергии. Я оставил Анке и Якоба и стал пробираться к Халльгримскиркье. Это лютеранская церковь, похожая на стартующую ракету «Ариан». Там у меня была назначена встреча с Инги и Кристинном. Нам требовалось обсудить возникшую проблему.

Оба исландца уже ждали меня возле статуи Лейфа Эрикссона. Кристинн смотрел все время как будто в сторону. Как если бы в прошлом он увидел что-то страшное и с тех пор решил никогда не смотреть прямо. Инги стоял позади него, скрестив руки на груди. На Инги были широкие штаны и жилет в стиле милитари, а в руках – старая борсетка.

Мы пошли в музей Эйнара Йоунссона. Искусство нас сейчас совсем не интересовало, но в течение беседы мы беспрестанно петляли по всему зданию: по лестнице вверх, на другую сторону, снова вниз, на перекрестке направо, по левой стороне в восьмой зал и снова на первый этаж. Через заднюю дверь мы вышли в сад скульптур. С помощью этой тактики мы рассчитывали если не избавиться от возможных преследователей, то, по крайней мере, утомить их.

Мы на минуту остановились возле бронзовых фигур. Кристинн курил одну сигарету за другой. Он говорил отчетливо, даже слишком, и часто перебивал. Долгое время он пробыл с Джулианом в Великобритании и мог считаться его доверенным лицом.

«Что будем делать?» – спросил я.

Кристинн посмотрел своим пустым взглядом куда-то сквозь меня. Инги молча глядел на нас. Мне стало ясно, что наш антикризисный отдел находится в плачевном состоянии, если вообще существует, и что мы должны собраться и хорошо обдумать состав, задачи и структуру. В чате нам не удавалось решить проблемы. А я уже давно требовал устроить встречу основного состава команды.

Чуть позже к нам присоединилась Биргитта. Казалось, она тоже была озадачена сложившейся ситуацией.

Тут зазвонил мобильный Кристинна. Он внимательно выслушал, радостно ответил и с облегчением сообщил нам следующее. Ордер на арест отозван. Что за день! Мы сошлись во мнении, что Джулиану срочно надо пересмотреть свое поведение в отношении женщин.

По теме «Джулиан и женщины» нужно сказать пару слов. Джулиан любит женщин, это не вызывает сомнений. Однако не было женщины, которая занимала бы его мысли, это всегда была отдельная тема. Когда мы бывали на конференциях, он нередко оценивал присутствующих дам, но вопреки расхожему мнению о мужчинах не отмечал отдельно ноги, грудь или попы. Интерес Джулиана к женщинам никогда не был таким грубым, как это описывает пресса.

Джулиан точно подмечал детали. Например, запястья, плечи, затылок. Он никогда не выдавал комментариев вроде «классные сиськи», честное слово, никогда. От него скорее можно было услышать: «Какие у нее красивые скулы, это выглядит очень благородно». Или как-то раз мы наблюдали за изящной женщиной, которая, проходя мимо нас, рылась в своей сумочке. И Джулиан сказал: «Наверное, очень приятно, когда эти руки прикасаются к тебе». Но это уже была крайность, при мне он никогда не говорил о женщинах непристойно.

Вынужден признать, он немного заразил меня своей тягой к женщинам. Хотя на тот момент я не был одинок. Взять, к примеру, конференцию Global Voices в Будапеште. Тогда после своего доклада мы отправились на вечеринку, которая проходила на крыше старого супермаркета, где перебрали абсента. И Джулиан, и я плохо переносим алкоголь, поэтому мы были сильно навеселе, когда шли с вечеринки домой, то есть в снятую нами квартиру.

В апартаментах все время ужасно пахло газом – видимо, труба где-то отходила. Мы по очереди спали один на верхнем ярусе двухэтажной кровати, другой на диване и часто шутили: «Если услышишь мой предсмертный хрип, ползи к окну» или «Должен ли я буду как-то подготовить твоих родителей, когда привезу им печальную весть?». Однако квартира была дешевой, находилась в центре, и в Будапеште нам жилось весело.

И вот по пути с вечеринки нас обоих, похоже, одновременно посетило видение: мимо нас пронеслась женщина. На роликовых коньках, в коротких шортиках и обтягивающем топике. Она была волнующе сексуальна и выглядела очень интересно. Мы погрузились в свои фантазии, и эти мысли не отпускали нас до глубокой ночи.

Вернувшись в нашу газовую камеру, мы провели в размышлениях весь вечер. Джулиан лежал на диване внизу, я забрался на второй этаж. Мы обсуждали конференцию, людей, наши планы.

Но время от времени один из нас вздыхал: «Какая женщина!»

А другой соглашался: «Да, просто бомба».

Мы еще не раз вспоминали эту роллершу, она стала для нас воплощением женщины-мечты.

В то время у меня ничего не было с другими женщинами, но меня мучило плохое предчувствие. Я ощущал, что из-за многочисленных разъездов все больше отдаляюсь от своей подруги в Висбадене.

Один критерий делал женщину в глазах Джулиана желанной: 22. Она должна была быть молодой. Для него было важно, чтобы женщина в нем не сомневалась и осознавала свою женскую роль. Она могла быть умной, это ему нравилось. Мне не удалось выявить какой-либо конкретный образ его потенциальной добычи. Худая или толстая, высокая, маленькая, блондинка – это не имело значения. Хорошо, если симпатичная, но это не было обязательным условием. Думаю, в первые годы существования WikiLeaks Джулиан часто бывал одинок. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление, когда мы вместе ездили на конференции.

Какое-то время я подозревал, что у них с Биргиттой что-то завязывается. Однако Биргитта – полная противоположность покорной спутнице: она смелая и всегда говорит то, что думает. Без сомнения, она очень привлекательная женщина, хотя ей уже давно не двадцать два. Однажды Джулиан сказал мне, что она женщина его мечты. Возможно, это было произнесено просто так, ведь Джулиан считал, что всегда должен говорить нечто значительное. Но мне казалось, что он не сможет долго продержаться с женщиной, которая будет общаться с ним на равных.

Мы часто обсуждали эволюционную теорию. Тот, кто сильнее, не только всегда побеждает, он выделяется и более жизнеспособным потомством. Его гены обладают особой ценностью и должны распространиться по всей земле. Таков был тезис.

Я был свидетелем того, как Джулиан в большой компании хвастался, что стал отцом чуть ли не во всех точках мира. Много маленьких Джулианов, на каждом континенте по одному – казалось, ему нравилась эта идея. Действительно ли он думал о своих детях и существовали ли они вообще – это большой вопрос.

С женщинами Джулиан мог быть очень обходительным. Во время знакомства он был вежлив и очарователен. А потом почти переставал уделять им внимание. Это заставляло женщин снова и снова искать его расположения. Его равнодушие их притягивало.