Пыль моря (СИ) - Волошин Константин

Вечером тощий матрос грубо поднял друзей, повёл на корму, подталкивая в спины. Там в низком кресле сидел их старый знакомый и медленными движениями поглаживал усы. Глаза его, прищуренные и прикрытые кустистыми бровями, смотрели хитро и подозрительно. Долго, не отрываясь, смотрел на представших перед ним пленников. Затем молвил тихо, почти не раскрывая рта:

– Сдаётся мне, что вы люди цинов. Уж слишком невероятные вещи мне рассказывали. Будем пытать.

Тин-линь опустился на колени и за ним последовали остальные китайцы. Лица выражали растерянность и страх.

– Господин, лучше проверьте нас, мы говорим правду. Любое дело сделаем, лишь бы хоть чуточку повредить проклятым цинам!

– А этот верзила почему не падает на колени? Кто он и откуда?

– Он из далёкого севера, из-за реки Хэйлунцзян, что течёт в холодных краях. Его взяли в плен, а я выкупил его у нингутского начальника. Тоже желает драться против цинов.

– Ну, уж если он такой гордый, то пусть покажет свою силу с нашим Биншенгом. А мы поглядим, но при неудаче пусть не взыщет, обломаем его гордыню. Развязать верзилу и позвать Биншенга!

Верёвки перерезали и Мишка стал энергично и поспешно растирать сильно затёкшие и непослушные руки.

Явился Биншенг, огромный китаец, не менее Мишки. Он вяло переступал с ноги на ногу, с отвисшим брюхом и жирной бабьей грудью. Редкие усы свисали по углам рта, а раскосые глаза щёлочками смотрели вяло и безжизненно.

Мишка тихонько поводил плечами и переминался с ноги на ногу, спеша вернуть прежнюю подвижность в суставах.

– Вот, славные сыны божественного тайцзы[1], потешимся славной схваткой нашего прославленного Биншенга с северным варваром! Собирайтесь на великолепное зрелище! А ты, наша надежда, докажи, что юг никогда не покорится дикарям с севера!

Биншенг молча упал на колени перед главарём и стукнулся лбом о доски палубы. Мишка тоже счёл нужным выказать знаки своего почтения и с неловкостью приложил руку к сердцу и низко поклонился главарю и, повернувшись к весёлой толпе матросов, отвесил и им низкий поклон. В толпе зашумел тихий говор, а лицо главаря несколько помрачнело.

– Начинайте, и кто первый три раза бросит противника на пол, тот и будет победителем и получит награду. Ну, а если северный варвар окажется поверженным, то быть ему без головы.

Мишкино сердце яростно заколотилось в груди. Такой приговор возмутил его юное, мятежное сердце и волнение ударило в голову. Он старался побороть смятение и сосредоточиться. Застывшие руки и ноги плохо ещё слушались и это тревожило больше всего. Он внимательно оглядел противника. Толстоват, тяжелей Мишки на целый пуд, если не больше. Неповоротлив, и Мишка решил не рваться, а выждать. Да и разогреться надо было.

Сошлись. Мишка почувствовал крепость хватки Биншенга. Стал уходить, расставив ноги и согнувшись. Вспомнились бурятские схватки, где он неизменно выходил победителем. Но тогда у него было преимущество в росте, какого не было теперь. Противник превосходил его в весе и, видимо, в силе.

Мишка крутился, не давая себя в охапку, и в то же время изучая повадки китайца. А тот уже обливался потом и тяжело дышал. Сивушный дух не давал Мишке свободно дышать. Скользкое тело не давалось в руки. А в голове мелькнула мысль, что с этим пьяным медведем долго не придётся возиться. Скоро должен выдохнуться, и тогда Мишке будет полегче.

Вдруг китаец сделал резкое движение вниз и схватил Мишку за ногу. Мишка отпустил китайца и, повернувшись, рванулся на палубу. Нога с трудом вырвалась из цепких пальцев, но Мишка кубарем полетел под ноги стол пившихся матросов. Толпа взревела, считая победное очко. Однако главарь быстро успокоил страсти и очко не засчитал.

Биншенг засопел недовольно и ринулся вперёд. Сцепились, тяжело повалились, пытаясь оказаться сверху. Но Мишка опять ушёл и, отскочив в сторону, смахнул пот со лба. Старался успокоить дыхание и расслабить уставшие руки. Биншенг тяжело поднялся и, мельком глянув на главаря, пошёл опять на Мишку. Мишка спокойно стоял и вдруг, схватив китайца за отвороты замызганного халата рванул на себя и одновременно сделал ловкую подсечку. Китаец со всего размаху рухнул спиной на палубу, а Мишка отбежал и стал в позе ожидания, расслабив руки.

Толпа ревела и визжала. Главарь колотил своего борца бамбуковой палкой, тот с трудом поднялся. Тёмные полосы появились на его плечах, и он не смел их даже погладить. Ругань главаря бросила его вперёд, и ему удалось повалить Мишку. Судья схватки с трудом оттащил разъяренного Биншенга и Мишка поднялся. Толпа бесновалась, её приходилось отгонять палками, расчищая пространство для борьбы.

Биншенг опять бросился вперёд и Мишка почувствовал, что хватка у противника уже не та. Движения стали не такими точными и быстрыми. В голове пронеслись радостные мысли, стало как-то легко и свободно. Он уже не робел и легко кружил вокруг сопящего противника.

Биншенг наступил на валявшуюся палку и несколько качнулся. Мишка в то же мгновение подвернулся под него и с разворотом, подставив бедро, крутнул вонючего китайца. Оба свалились на палубу, но Мишка с сияющим лицом вскочил на ноги. Матросы ликовали в экстазе, ругались, грозили в сторону своего кумира палками и кулаками. Главарь и тот сидел с довольным видом и не стал колотить Биншенга.

Тот грузно встал и с деланным равнодушием медленно двинулся на Мишку. Этот зорко следил, пытаясь поймать его первоначальное движение на приём. И когда тот бросился вперёд, намереваясь охватить голову, Мишка угадал и рванулся в ноги. Китаец оказался на спине у Мишки, и тот, не раздумывая, разогнулся и с силой сбросил противника на палубу. Тяжёлый грузный удар сотряс пол. Толпа на мгновение замерла и тут же разразилась рёвом и воплями. Всё смешалось. Мишку затёрли, и кто-то хорошенько двинул его в бок, а потом и по голове.

Раздался пистолетный выстрел и все сразу замолкли. Расступились и все увидели скорченную фигуру матроса, лежащего на палубе. Из-под него медленно ползла струйка крови. И визгливый, срывающийся голос главного:

– Собачье племя! Назад! Свиньи вонючие!

Слышались палочные удары и сдержанные стоны и вскрикивания. В толпу бросились помощники и в мгновение навели порядок. Матросы отступили и угрюмо стояли, тяжело отдуваясь.

– Так-то будет лучше. Не забывайтесь! Или кто ещё хочет отправиться к предкам? Ну!

В наступившей тишине слышалась только возня с уборкой трупа. Молча двое матросов подняли скрученное тело и равнодушно перевалили через борт. Всплеск воды не отразился на лицах разбойников.

– С этим покончено, – молвил тихо главарь и поманил пленников к себе. – Хорошо боролся, северный дикарь. Как тебя звать?

Мишка ответил и скромно стоял, терпеливо снося похлопывание бамбуковой палкой по плечу. Главарь продолжал, оглаживая усы:

– Уговор выполню. Принимаю в свою команду, но проверю твою историю с дедушкой, – и он многозначительно глянул на Тин-линя. – С порядками у нас на судне ознакомитесь, и не помышляйте их нарушать. Пощады не ждите. А в бою я гляну на вас особо. Любопытства не терплю. А направляемся мы на Понг-ху и там получим новое задание. Гу, – позвал он и когда подошёл пожилой китаец и склонился в поклоне, продолжал: – Вот ваш непосредственный начальник, он за вас в ответе, а ваша жизнь в его руках. А теперь получи, победитель, свою награду, – главарь сделал нетерпеливый жест рукой и тут же поднесли чашечку ханшина и не совсем новый халат чуть выше колен.

После церемонии награждения, бывших пленников забрал Гу, полное имя которого было Гу Фу-чжи, и стал строго и назидательно наставлять их и знакомить с порядками на джонке.

Джонка эта была в составе отряда из трёх кораблей, но два других погибли в сражениях. Сейчас они возвращаются на свою базу, где находится их флотилия, носящая имя Чжи, что означает «верность». Их главаря капитана зовут Ли Ю-сун и обращаться к нему надо не иначе, как «господин Ли». Главный принцип жизни на корабле заключался в беспрекословном подчинении старшим начальникам. За любое неподчинение виновный карался строжайшим образом, и часто смертью. Поэтому надо быть очень осмотрительным. Самым малым наказанием считается десяток палок.