Потерянная богиня - Патрисия Симпсон

Ташариана вздохнула. Он медленно целовал ей плечи, шею.

Она пьянела от его поцелуев гораздо быстрее, чем от вина, и, прикрыв глаза ресницами, была готова на все, что потребует от нее Джейби. Она вздрогнула, когда Джейби коснулся ее груди и вздохнул.

— Я так мечтал о тебе, — хрипло проговорил он.

В одной руке она держала бокал и довольно долго не знала, что делать с другой рукой, хотя больше всего на свете ей хотелось ласкать его.

Он опустил руки и погладил ее обнаженные бедра, а потом раздвинул полы рубашки, и Ташариана похолодела, вспомнив, что на ней больше ничего нет. Трусики она постирала и оставила сушиться в ванной. Она не могла позволить ему зайти дальше, но и не могла остановить его, когда он так нежно ласкал ее и говорил всякие чудесные слова. Чтобы выиграть время, она извернулась в его объятиях и ухватилась за перила.

Он взял ее бокал и поднес его к ее губам. Ташариана, не сопротивляясь, выпила вино и увидела, что он прикасается губами к бокалу в том самом месте, которого касались ее губы. Потом он поставил бокал на стол и с самым серьезным видом повернулся к ней. Она не отвела глаз. Она понимала, что сейчас они не нуждаются в словах. Он приподнял ее лицо за подбородок и наклонился поцеловать ее, что было неизбежно с самой первой минуты, как они встретились в оперном театре.

Он нежно коснулся ее губ, а потом крепче прижал ее к себе, и ей показалось, что она раскрывается перед ним, что ее душа устремляется навстречу ему, и она уже больше ни о чем не думала, когда откинула голову и закинула руки ему на шею. Она не оставалась равнодушной ни к одному его движению, вызывавшему в ней ответный огонь.

Ташариана еще ни разу не целовалась ни с одним мужчиной, кроме Джейби восемь лет назад. Много раз она вспоминала о тех их объятиях и поцелуях, но теперь Джейби стал старше, и от его мальчишеской неумелости не осталось и следа. Что бы он ни говорил ей раньше о дружбе и ее безопасности, теперь его слова не имели значения, потому что он все сказал губами и языком.

Ночь укрыла их своим пологом, чтобы они могли без помех открыться друг другу. А она бы не возражала вот так всю жизнь простоять в его объятиях, целуя его и гладя ему лицо и волосы. Она не знала, как сказать ему, чтобы он перестал, да ей и не хотелось этого. Вскоре уже все пуговицы рубашки были расстегнуты, и Ташариана, закрыв глаза, прижалась к нему, но он все равно снял с нее рубашку. Потом выпрямился и посмотрел на нее.

Легкий ветерок обвевал ее тело, пока Джейби наслаждался ее наготой. Ташариана опустила глаза, краснея и смущаясь, но в то же время зная, что дарит ему себя, и она не стеснялась этого подарка, потому что Джейби никак не мог видеть шрам. В конце концов она посмотрела прямо ему в глаза и увидела, что они горят огнем. Она не чувствовала стыда, открывая свою наготу только Джейби и небу, потому что от всех остальных она была закрыта ограждением балкона. Ей даже понравилось делить с ним тайну ее наготы, в которую не посвящен больше ни один человек.

Джейби наклонился и коснулся губами ее сосков — сначала одного, потом другого, и у него был такой вид, что он никогда в жизни не пробовал ничего слаще. Ташариане почудилось, что она сейчас лопнет как воздушный шарик и взлетит на небо мириадами блесток.

— Джулиан! — крикнула она.

Она не была готова к его ласкам, и у нее закружилась голова, отчего Ташариана чуть не упала, переполненная неизвестным ей доселе желанием. Тогда он крепко прижал ее к себе и нежно улыбнулся, целуя ее между грудями.

— Ты не знала, зачем нужны груди? — еле слышно шептал он.

— Я даже не представляла, что такое может быть!

Она судорожно вздохнула, когда он вновь взял губами ее сосок, и лишь смотрела на его черные волосы, пока он ласкал ее груди, но, не выдержав, опять вскрикнула. Ей стало тяжело дышать, сердце забилось как бешеное, а между ног словно что-то набухло и требовало его прикосновения.

— Ох, Джулиан, — прошептала она. — Ох… — Она закрыла глаза. — Ты сводишь меня… — Он захватил зубами другой сосок. — С ума.

— Именно этого я и добиваюсь, мисс.

Она улыбнулась, забыв обо всем на свете, но вскоре ей пришло в голову посмотреть на обнаженного Джейби. Ослепленная страстью, она расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, потом все остальные, пока он целовал ей ушко и шею. В одну секунду он сбросил рубашку и прижался к ней, исполняя самое сокровенное ее желание. Никогда еще она не испытывала ничего подобного.

Она стояла, прижавшись головой к его плечу, чувствуя, какой он теплый, сильный и как хочет ее. Ташариана слышала гром его сердца, его запах щекотал ей ноздри, и она еще никогда не знала такой близости с мужчиной.

Джейби принялся поглаживать ее тело, отчего она вся затрепетала и тоже стала гладить его плечи, руки, спину, вдруг подумав о том, каково это будет, если он ляжет на нее.

Ташариана покраснела от такой мысли, но ей очень хотелось, чтобы он любил ее, хотя и понятия не имела, каково ей будет, — она просто жаждала принять его в себя. Скрыть от него правду? В темноте он, пожалуй, не заметит следов "операции". Шов совсем маленький. Пусть и не почувствует ничего, как ей было обещано, все равно она хочет слиться с ним в единое целое! А вдруг он все видел? Тогда что он думает? Нет, она скорее умрет, чем позволит Джейби жалеть себя и притворяться, будто ничего особенного не случилось! Если же он не заметил, интересно, скажет ли он ей что-нибудь потом?

Пока она предавалась этим размышлениям в объятиях Джейби, на лицо ей упало несколько капель апрельского дождика, но ей даже в голову не пришло отодвинуться от Джейби или убежать в комнату. Пока они стояли так, обнимая друг друга, она ни на что не могла решиться.

— Ты сводишь меня с ума, — вздохнул Джейби.

— Именно этого я и добиваюсь, сэр.

Он хмыкнул, и Ташариана поняла, что надо оставить все мысли о сопротивлении. Дождь усиливался, а они лишь крепче прижимались друг к другу. Не отпуская ее, Джейби прижал ее к перилам и расстегнул ремень на брюках. Она услыхала жужжание молнии, и он наклонился, чтобы поцеловать ее. Его дыхание воспламенило ее, и она положила ногу ему на бедро, отчего он на секунду замер, а потом уже почти вошел в нее, как она вдруг вся напряглась.

— Таша! — прошептал он. — О Господи!

Он уткнулся ей в плечо.

— Джейби, мы не должны…

— Что ты говоришь?

— Джулиан…

Она произносила эти слова, стоя под дождем с закрытыми глазами и всем телом прижимаясь к нему. Она понимала, что у нее уже нет пути назад, поэтому целовала его со всей страстью, на какую только была способна. Она хотела отказаться от него, напомнить ему о Кристин, но было уже поздно. Она целовала Джейби, давая волю своему языку, и уже вовсю крутила бедрами… Он поднял ее.