Живите и помните! - Александр Афанасьев

Оставив деньги на прилавке – сорок семь фунтов[30] – я выбежал из лавки…

Конечно, хозяин может сообщить обо мне куда следует. И сдать деньги на экспертизу отпечатков пальцев – семь фунтов, пятифунтовая и две бумажки по фунту. Но вот сорок семь фунтов – он вряд ли сдаст. Пожалеет.

А если и сдаст, то ничего не найдет. Потому что на пальцах у меня слой канцелярского клея, искажающего отпечатки пальцев. Да и найти нормальные отпечатки на захватанной руками купюре – задача не из легких.

Так что – хрен поймаете. Не тот уровень…

Да, и кстати. «Прогнав» такую легенду, я залегендировал и все последующие появления в городе. Пусть рискованно, но залегендировал. Сраженный стрелой Амура мужчина поджидает свою даму сердца. Просто и понятно.

Только не переборщить. Не привлечь внимания.

Пробежав какое-то время, я ввалился в машину, за рулем которой сидел опять-таки Майк, морской пехотинец, который наконец-то вырастил себе на голове что-то похожее на нормальную гражданскую прическу и перестал походить на огородное пугало. В нормальном виде морской пехотинец – он и без формы морской пехотинец, видно сразу, можно даже не маскироваться.

– Поехали!

– Куда, сэр?

– Северная дорога! И не гони!

– Да, сэр!

Я поднял стекла – они были тонированными, как на всех американских и канадских машинах. «Акадиан», солидный внедорожник, на котором мы ехали, вполне мог принадлежать и нефтедобывающей компании, и крупному банку, занимающему размещением акций.

Телефон. Номер… черт, только бы они не поставили микрофон в салоне. То, что там есть радиомаяк, отмечающий положение машины на спутниковой карте – это к гадалке не ходи, он есть, это гражданское оборудование, все машины для прокатных и прочих бизнес-флотов[31] с такими маяками выпускаются, тут нет проблем. Маяк покажет и несанкционированную остановку и будут вопросы сразу по возвращении, а вопросы это само по себе плохо, если есть вопросы – будут и ответы, нет вопросов без ответов. Даже если заглушить разговор музыкой, отфильтровать все равно можно, да и мобильный телефон при звонке вызывает специфические помехи в работе звуковоспроизводящего оборудования, опытный человек это поймет сразу, даже без сложной работы по фильтрации звуков. Черт, возьми же трубку…

Моника взяла трубку после третьего звонка.

– Александр?

– Это я. Ведите машину и говорите тихо.

Я слышал, что Моника, как я ей и сказал, включила музыку, причем громко. Моцарт, Вольфганг Амадей, шестая симфония. Молодец.

– Хорошо. Вы…

– В машине есть микрофон?

– Не знаю.

– Где Павел?

– У них.

– В здании?

– Да.

– Цел? Кто-то пострадал при захвате?

– Нет. Вас прислал Николай?

– Да.

– Господи… – В микрофоне трубки послышался вздох.

– Держитесь. Мы вытащим вас.

– Как?

– Вытащим. Павла отпускают гулять?

– Да, он бегает по лесу.

– С охраной?

– Нет… Александр, господи…

– Не время. Началась война. Где вас держат? Где вы спите?

– Второй этаж… комната… окнами на дорогу.

– Вместе? Павел с вами?

– Да… я просила.

– Сколько человек вас охраняет?

– Восемь… не знаю.

– Одновременно восемь?

– Да…

Значит, не меньше чем двадцать четыре человека на объекте. Вооруженных, скорее всего, из САС. Отряды по восемь человек, значит, получается одна дежурная смена, одна бодрствующая, одна отдыхающая. Возможно даже, что смен не три, а четыре – одна в резерве. Черт, ублюдки.

– Вооружены?

– Да, все вооружены. Автоматами.

Моника Джелли играла в боевиках, североамериканских боевиках, и знала, что из себя представляет автоматическое оружие, пусть и в теории.

– У здания есть какие-то скрытые средства безопасности. Мины, датчики движения?

– Не знаю… что это?

– Как обеспечивается безопасность? Они вас отпускают одну?

– Да… Если я вне дома, выезжаю за покупками, Павел остается с ними. Если Павел выбегает поиграть в лес или во двор, в доме остаюсь я.

Англичане… ублюдки, твари проклятые… педерасты… надо было давно их с лица земли стереть. Твари скотские… получается, что они… Господи, до какой же низости надо дойти, чтобы шантажировать мать сыном. Чтобы похищать Царствующую Особу и Наследника, и шантажировать этим отца.

Ничего… До всех доберемся…

– Александр…

– Да.

– Вас тут много?

– Достаточно, Ваше Величество.

– Тогда… Павел побежит гулять… Берите его и уходите. Меня оставьте здесь.

– Не говорите глупости. Мы вытащим вас…

– Нет, не вытащите. Берите Павла и уходите, я вам приказываю. Я все-таки ваша Императрица, Александр.

– Мне может приказать только Николай. Выбросьте телефон в окно сейчас же и езжайте так, как ехали, до самого дома. Мы придем за вами. Скоро.

Я отключил телефон, немедленно вынул аккумулятор. Больше им пользоваться нельзя.

21 июля 2012 года

Британская Канада

Точка А

Командир специальной группы, назначенной на точку А, виконт Александр де Вальмонт из обедневшего, но родовитого рода де Вальмонтов, стоя на третьем этаже деревянного терема, так называемой izba[32] – смотрел в бинокль на приближающийся по узкой горной дороге внедорожник. Смотрел в весьма расстроенных чувствах.

Виконт де Вальмонт, третий сын одиннадцатого графа де Вальмонта, старого французского дворянского рода, бежавшего в Англию еще во времена революционной резни, был крепко сложенным молодым на вид человеком тридцати семи лет от роду. Он получил приличное домашнее образование, затем пошел в армию. Служил в полку Герцога Йоркского, затем прошел отборочный курс и был зачислен в САС. Двадцать второй полк, эскадрон А. Участвовал в борьбе с терроризмом в Северной Ирландии, сначала как прикомандированный специалист, потом перешел в так называемый SAS Counter Revolutionary Warfare (CRW). Отряд контрреволюционной войны, который между своими назывался «отряд Пагода». Этот отряд официально специализировался на борьбе с терроризмом и захватом заложников, на самом же деле – занимался подрывной деятельностью, террором и политическими убийствами во славу Британской Короны. Там, где сил не хватало у СРС, в дело шли они. Несколько лет провел в Британской Индии, занимался заброской диверсионных отрядов в Персию, сам дважды побывал в ней, получил ранение. Сейчас его и еще троих из спецотряда «Пагода» перебросили сюда, в глушь Британской Канады – охранять Высочайших пленников, которых перед этим похитили из Североамериканских соединенных штатов.

По сравнению с адом городских боев Вашингтонской агломерации здесь работенка была – не бей лежачего. Женщина и маленький ребенок, англоязычные оба, особой опасности не представляют. Восемь человек в патруле, один специалист из САС (всего их было четверо), остальные – из парашютистов или морской пехоты Его Величества. Сильно укрепленный особняк с подземным этажом, распложенный на господствующей над местностью точке, всего одна дорога, простреливаемая насквозь, забор в пятнадцать футов высотой. Размеренная и нехитрая служба – восемь часов ты стоишь на посту или ходишь в патруле, еще восемь – занимаешься хозяйственными или личными делами, еще восемь – давишь на массу, дрыхнешь, нагуливаешь жир. И так – день за днем. Заняться тут было особенно нечем, однообразный пейзаж действовал на нервы, виконт, ставший командиром отряда после гибели предыдущего командира в Персии, запретил выезжать в город, чтобы не нашуметь и не нарваться на неприятности. Их снабжали машиной, привозили даже пиво, настоящее холодное пиво, нектар для любого пехотинца. Чего было еще желать.