Не будите спящих джиннов - Василий Головачёв

Ошеломленный перспективой, нарисованной физиком, я покинул ВЦ. Если расчет его верен, в моем распоряжении осталось двое суток до следующего прихода Демона. Кто же он, просидевший в породах Луны миллиарды лет? Живое существо или «забытый» робот, если только уместны для его описания человеческие аналогии? Почему Зо Ли назвал его Джинном? Потому что он сидел в «бутылке» — своем шаровидном коконе? Каким образом он оставляет свои чудовищные следы? Почему невидим? Почему творит зло, и творит активно? Кто его обидел? Тот, кто засунул в «бутылку»? Работники «Суперхомо», в конце концов перестрелявшие друг друга, чтобы завладеть Демоном единолично, или кто-то еще?..

В отделе я просмотрел материалы Басилашвили более детально, вызвал Аристарха и предложил обследовать Новгородскую и соседние с ней области сверху с помощью локаторов СПАС.

— На всю глубину атмосферы? — уточнил уравновешенный до флегматизма Видов.

— Ионосферу тоже, — подтвердил я. — Сам понимаешь, это перестраховка, едва ли мы что-нибудь увидим с орбит СПАС. Созвонись с синоптиками. Ян хотел усилить планетарный контроль атмосферы над Русской равниной, может, выявились какие-нибудь аномалии.

Видов собрал своих оперативников, в течение нескольких минут выдал всем задания и незаметно улетучился.

Дайнис все еще работал по закрытому каналу розыска Зо Ли, он был уверен, что Зо Ли рано или поздно осядет в гребенках всеземного розыска, идентификат его личности был разослан всем линейным отделам УАСС. Лапарра снял ограничение на поиск, и коммуникаторам можно было брать чистильщика в любых условиях и любыми способами.

Стажер, ожидавший меня с раннего утра, начал вспоминать подробности своей схватки с Зо Ли, но я слушал его вполуха. У меня было муторно на душе, потому что я вдруг понял — не так уж и далек от истины физик Басилашвили в своих гипотезах о «другом измерении и черных дырах». Непрост наш Демон, оч-чень непрост! Джинн, по терминологии Зо Ли. Почему же все-таки джинн? Насколько я помню сказки, прочитанные мною в детстве, джинн — это дух, способный творить чудеса. Выходит, Демон — джинн? Существо, «созданное аллахом» из чистого огня? Бредятина!.. И все же что-то знаешь ты, по воле случая фигурант всеземного розыска, о Демоне, что-то знаешь, чего не знаем мы… Почему бы тебе не поделиться своим знанием? Многих бы уберег от ненужного риска, многих бы успокоил… Или не можешь забыть мелких обид, нанесенных товарищами, обид, требующих «отмщения»? Каким образом разгадать сфинктуру твоей души? Ах, Зо Ли, Зо Ли…

— Все, поехали, — прервал я разговорившегося стажера, увидел его ошеломленное лицо и понял, что веду себя некрасиво. — Извини, варяг, потом дорасскажешь, мы сейчас с тобой прочешем пространство над Новгородом с новым Демон-индикатором. Повезет, так встретим Демона…

Но нам не повезло. До самого вечера пинасс сновал челноком из конца в конец Новгородской области на всех высотах, вплоть до тропопаузы. Д-индикатор был глух и нем. Демон скорее всего давно покинул этот участок земной поверхности.

В десятом часу я вспомнил, что обещал встретиться с Дениз в рязанском парке Победы, недалеко от дома. Уже не надеясь на ее терпение, я рванул по коридору управления на горизонт тайм-фага, потом у тайм-фага Рязани нашел такси и опоздал всего на полчаса. Дениз стояла у барельефа Героев, тоненькая, хрупкая, какая-то покорно-беззащитная, и у меня сжалось сердце, и нежность хлынула в глаза и на язык, который я, к счастью, удержал.

Я молча опустился на колено возле девушки, подставляя шею «под удар топора», и она, слабо улыбнувшись, потянула меня за ухо. Я был прощен. Нить понимания связывала нас, и ничего не надо было объяснять.

Мы молча шли по парку, не сговариваясь, выбирали самые безлюдные тропинки. Остановились над речным обрывом. Я как-то сразу стал слышать сотни звуков: шорохи леса, скрип коростелей, звон ночных насекомых, посвисты ветра, гул крови в ушах — мое сердце. На речной заводи копился тяжелый лунный свет, рождая ворожбу теней, тайны бытия очаровывали, увлекая в глубь подсознания, забывались тревоги дня, заботы, мысли о Демоне и все связанное с ним, но полностью отключиться от проблем я не мог, да и не имел права, хотя рядом шла девочка, которую я любил. Мгновения разрядки — как они важны! И уметь ценить эти мгновения — искусство. Нет, я не думал об этом, я это чувствовал, стараясь не поддаваться взявшемуся откуда-то ужасу: Дениз была в опасности! Все люди на Земле были в опасности, потому что Демон существовал и ждал своего часа…

Анатолий Первицкий, заместитель начальника отдела безопасности

Звонок виома застал меня в постели. Машинально посмотрел в потолок — светящиеся цифры в толще перекрытия показывали шестой час утра. Мог бы понежиться еще минут сорок, кому это не терпится? Или «слава и проклятие» спасателя — тревога?

Звонок повторился. Я вздохнул, откинул одеяло и прошлепал в гостиную, к панели домашнего координатора. Жена и дети еще три дня назад уехали в Заполярье отдыхать, так что будить в квартире звонки могли только меня. Звонил Лапарра:

— Разбудил? Извини. Вам с Игнатом придется отдуваться теперь без меня: врачи взяли в оборот, нашли какой-то усложненный арахноидит… кто-то им подсказал. Придется поваляться в постели, подлечиться.

Только теперь я обратил внимание на вид Лапарры: выглядел он действительно скверно, к тому же был наголо обрит — это было видно сквозь дырчатый белый шлем, из которого выходили три тонких кабеля разного цвета.

— Красавец? Но к делу. Вчера я звонил в Европейский метеоцентр, чтобы синоптики усилили контроль атмосферы над всей территорией Русской равнины. А сегодня пришла мысль, что хорошо бы в этой области установить еще и патрулирование с сеткой-графиком аварийного поиска. Что нового по Ховенвипу? Никто больше не пытался похитить документы из «Сейфа»?

— Похищать практически нечего, — сказал я, одеваясь. — Да и не похоже это на похищение. Контейнеры целы, не взломаны, однако документов в них нет. Чертовщина, в общем! Похититель, или кто он там, просто не мог проскользнуть мимо постов незамеченным. Если только не был призраком или не надел шапку-невидимку.

— Призрак… — хмыкнул Лапарра. — В мистику мы не верим. Если человек не мог похитить документы, то это сделал нечеловек.

Я выронил ботинок.

— Ты хочешь сказать…

— Не хочу, так получается. Игнат, вероятно, прав, в действие вмешались таинственные силы, проявлением которых был тот самый двойник Зо Ли или незнакомец, ушедший от нас под Псковом.

Я оделся, помолчал и стал пересказывать новости:

— Басилашвили установил, что в центральном бункере находился сам Демон. Во всяком случае, стенки бункера напоминают полурастаявший кусок сахара именно в результате соприкосновения с зоной поглощения энергии, кою и представляет Демон.

— Определили, почему он вырвался?

— Исчезло удерживающее поле кокона, не того, который построили люди, а первоначального, в котором он пролежал три миллиарда лет. Демон «выпрямился», коснулся стенок бункера, нашел лазейку и вырвался на волю.

— Что совпало с появлением в этом месте группы Шерстова. Трагическая случайность, не больше. С этим понятно. Архив все еще сопротивляется?

— Из всех уцелевших документов, вовремя вывезенных из Ховенвипа в «Аид», Люции удалось пока воссоздать и расшифровать лишь инструкцию по охране бункера. Но зато эксперты обнаружили в бункере следы…

— Магия, — быстро сказал Лапарра, глаза его заблестели.

— Магия, — подтвердил я, — сто двадцать шестого элемента.

— Лишнее доказательство того, что Демон — объект «Зеро», найденный на Луне специалистами фирмы «Демоны мрака». Но что же он такое на самом деле, черт побери?!

— Или кто, — пробормотал я. — Кроме следов магия, химики обнаружили еще несколько необычных изотопов других элементов, не встречающихся в естественном виде в природе.

Лапарра оглянулся.

— Ну вот, кажется, за мной пришли, сейчас будут вязать… Держи в курсе, до связи.

Виом стал белым, как высотное облако. Я выключил связь.

Спать уже не хотелось. Мной овладело обычное рабочее беспокойство, сопровождавшее напряженную мыслительную работу во время операций. На нервную систему я никогда не жаловался, она была у меня устойчива к любым воздействиям внешней среды, я всегда гордился умением держать себя в руках. Жене, кстати, эта черта не нравится. Она работает конструктором в Институте кибернетики и решает проблему «эмоциолизации» роботов четвертого поколения. Что за жизнь, говорит, на работе роботы эмоциональней, чем муж!

Я позавтракал, потом решил позвонить Игнату, чтобы он прилетел в управление пораньше. К моему удивлению, он оказался не дома, а на борту крейсера СПАС-флота «Сташевский», зависшего над Европой на высоте пятисот километров.