Не будите спящих джиннов - Василий Головачёв

Свет фонаря сместился, и я наконец разглядел его лицо: не лицо — маска с тонкой улыбкой превосходства.

— Я думал, что тебе доверяют больше. Передай своим начальникам: искать надо не меня, я ничего худого не сделал.

— Почему же тогда скрываетесь от нас?

— Потому что за мной охотится кое-кто более опасный, чем служба безопасности, и более могущественный к тому же. Я вынужден…

И в этот момент я бросился на него…

Я был готов ко всему: к ответному удару, к перехвату рук, контрприему, выстрелу, наконец, но только не к тому, что произошло. Руки мои прошли сквозь тело Зо Ли, зацепили спинку скамейки… Я отшатнулся, снова попытался схватить Зо Ли, а он словно не замечал моих попыток, сидел и улыбался. А потом встал и исчез! В кустах за скамейкой раздался смешок, прошуршали шаги, и все стихло. Я продолжал сидеть с растопыренными руками, таращился на пустую скамейку, и сердце в груди танцевало самбу, и росло мерзкое ощущение обиды, обмана и недовольства собой…

Домой я вернулся только через полчаса, обшарив парк до самых темных уголков в поисках Зо Ли. Чистильщик пропал без следа. А я вспомнил, что обязан позвонить Игнату.

— Зо Ли? — тихо спросил Игнат, стоя перед виомом в одних плавках. — Где, когда?

Я рассказал все, как было, опустил голову, ожидая упреков. Но Игнат не сказал больше ни слова, он просто выключил связь! Правда, ненадолго, минуты на две, но что я передумал за эти минуты!.. Даже подумал, а не подать ли рапорт об уходе из УАСС? Все равно от меня никакого толку, «окромя вреда», как выражается Владик…

— Извини, надо было связаться с центром. — Игнат появился передо мной уже одетым. — Сюрприз нам Зо Ли преподнес хороший, одно плохо, надо было тебе позвонить пораньше. Не думаю, чтобы он повторил этот прием, но все же в следующий раз сначала проверь связь, прежде чем пойдешь на встречу с кем-то. Так ты говоришь, он не похищал документов? А кто похитил?

— Он не знает, наверное, потому что сам был здорово удивлен.

— Ладно, варяг, не кручинься, это нам урок. Я дал тревогу коммуникаторам, город они закроют, хотя я не верю, что Зо Ли будет ждать, пока мы примчимся за ним. Да, не ослышался ли ты? Как он назвал Демона?

— Джинном.

— Джинн… странно и непонятно… Ну, отдыхай, завтра расскажешь подробней.

Игнат посмотрел мне за спину, я оглянулся. В гостиную вошла Дениз и остановилась, глядя на Игната. Молчание затянулось. Я запоздало спохватился, что очень хочу спать, на цыпочках выбрался из комнаты. Пусть сами разбираются в своих отношениях… если они есть, эти отношения.

Игнат Ромашин

В пять утра меня разбудил Лилов. Лег я в четвертом, поэтому прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, кто передо мной, и сон мигом слетел с меня: эксперт мог позвонить среди ночи только по делу Демона.

Он заметно волновался — даже не извинился за столь ранний видеовизит.

— Вы можете приехать в Новгород?

— Зачем?!

— Посмотреть на место недавней катастрофы с мостом.

Я посмотрел на часы, потом на Лилова: едва ли человек с таким лицом способен шутить.

— Хорошо, буду через… минут двадцать пять.

— Жду у тайм-фага на машине.

Связь прервалась.

Я оценивающе посмотрел на себя в зеркало: спал я в последнее время мало, и это начинало сказываться на внешнем виде.

За десять минут умылся, перекинулся парой слов с отцом — ему тоже не спалось, и поспешил к монобусу, вынесшему меня к тайм-фагу Басова. Ровно через двадцать пять минут я вышел из тайм-фага Новгорода и на стоянке малых машин увидел Лилова.

Молча сели, поднялись в воздух.

Солнце уже встало, но город под нами все еще находился во власти тумана. Полосы его стлались над рекой и в низинах по береговым откосам, на полях и в перелесках.

Летели недолго, миновали городскую черту, то есть последние жилые комплексы, и Лилов остановил пинасс на высоте полукилометра, искоса взглянул на меня.

Сначала я ничего особенного не увидел: лес под нами как лес, река впереди как река, и «звездолет», след Демона, вроде бы на прежнем месте, но потом до меня дошло — Мста текла по синусоиде, причем синусоиде вертикальной! Она ныряла вниз, в образовавшуюся на месте упавшего моста котловину, и взбиралась на крутой бугор высотой метров в сто! Если сделать разрез земли по вертикальной плоскости в этом месте, то получится именно синусоида, вернее, один ее период. И вода при этом спокойно, не ускоряясь, текла сверху вниз и, попирая законы физики, снизу вверх, не замедляясь!

— Святые пришельцы! — пробормотал я. — Я сплю! Что это?

Эксперт усмехнулся угрюмо, откинулся на сиденье.

— На этот вопрос я могу ответить совершенно точно: не знаю! Никаких гравитационных аномалий, силовых полей и прочих физических процессов, способных создать подобный эффект! И тем не менее факт налицо.

Я проглотил ставшую горькой слюну.

— Дьяволиада! Это похлеще сказок Шехерезады! Когда все свершилось?

— Процесс начался сразу после появления «звездолета», но заметили только ночью. Кстати, обратите внимание на форму «звездолета»: впечатление такое, будто он не завершен, остановился в росте.

У меня тоже создалось впечатление незаконченности в этой жуткой конструкции, названной «звездолетом» с моей легкой руки. Чего-то ей не хватало, так и казалось, что проект бросили на полпути к финишу, хотя на первый взгляд все детали этого левиафана были на месте и добавить уже ничего нельзя.

Из тумана у реки вынырнул голубой триер и промчался рядом. Двое в кабине не обратили на нас внимания, они работали, и я разом разглядел десятки машин у реки, возле «звездолета», и цепочку патрульных пинассов над лесом.

— Под Псковом эффект поменьше, там под трубой, выросшей после падения завода, искривление пространства заметно только вблизи: река сузилась до десяти метров, словно какой-то великан сжал берега да так и оставил. Но вода течет как ни в чем не бывало.

Помолчали. Я вспомнил Сааремаа.

— Младен, надо проверить район лифта на Сааремаа…

— Уже проверил, ничего подобного. Разве что лес вокруг лифта изменился, ушел в землю, будто деревья были сделаны из воска и под действием высокой температуры оплыли.

Мы облетели район катастрофы, и Лилов отвез меня обратно в Новгород, к тайм-фагу. Размышляя над увиденным, успокаивая разбушевавшееся воображение, я машинально набрал код Брянска и в половине седьмого утра подлетел к «вигваму» Лапарры, пытаясь отделаться от зябкого ощущения скрытого наблюдения.

Ян Лапарра жил в стандартном модульном доме системы Панасенко: сорокавосьмиэтажная «гроздь винограда», каждая квартира — отдельный модуль. По желанию можно отстыковать любой модуль от данного здания и состыковать с другим таким же домом в любой части света.

Пневмолифт вынес меня на лестничную площадку, я позвонил, дверь открылась.

— Проходи, — пробурчал Ян, отступая в глубь прихожей. — Посиди в гостиной, я сейчас.

Все еще находясь под впечатлениями искривленного, перерожденного ландшафта, я осмотрелся: квартиру Лапарры я посещал впервые.

Одна стена комнаты была совершенно невидимой, и утренние лучи солнца пронизывали ее насквозь. Стена рядом представляла собой фасад кристаллобиблиотеки, две другие были увешаны стереофотографиями диковинных пейзажей, очевидно, пейзажей других планет. Я узнал четыре из них: марсианский Большой Каньон, плато Жары на Венере, туманно-волокнистый ландшафт Титана, спутника Юпитера, и болото Тритона. Остальные снимки были незнакомы. Я остановился у последнего: белая пустыня, твердая, как кость, частокол тонких голубых жердей с шапками белого пуха — деревья? Белое небо и белесое, сильно сплюснутое светило, и странные существа — «камни» на летящей коробчатой конструкции…

— Интересуешься? — Лапарра сунул мне в руку бутерброд с паштетом из гусиной печени. — Поешь, не завтракал небось. Это Орилоух.

— Орилоух? — удивился я. — Но ведь мы с ними не контактируем. Насколько мне известно, они не пропустили на поверхность планеты ни одной экспедиции.

— Я и не говорю, что снимок сделан нашей экспедицией, хотя разведчики работают и там. При одной из попыток прямого контакта аппаратура контактерского космолета поймала передачу с планеты, это фрагмент. Садись, в ногах правды нет.

Я сел на диван, выскочивший из стены. Лапарра примостился рядом, сосредоточенно жуя бутерброд и запивая чаем. Я съел свой, отобрал у него стакан и допил несладкий чай.

— Ну? — сказал он, вытирая губы. Выглядел он неважно: лицо бледное, худое, круги под глазами… не спал? Черт, забыл спросить у медиков о его болезни.

— Я только что из Новгорода. В месте аварии изменен не только лес, но и ландшафт. Локальная трансгрессия пространства, как говорят физики, но я сомневаюсь, что они понимают, о чем говорят.