Ключ от миража - Татьяна Степанова

Стараясь ступать на цыпочках, Коля подкрался к двери, взялся за ручку. Так и есть. Дашка там не одна. Кто с ней?! Неужели этот амбал Крольчатников — звезда институтской сборной по теннису? У них ведь с Дашкой что-то было еще на втором курсе. Он же не слепой, он все видел!

А может, там с ней сейчас этот Анзор — у которого папа якобы владелец продуктового магазина и новехонькая «Мазда»? Нет, за этого Анзора вроде бы вышла замуж Анфиса — Дашина школьная подруга. Об этом с многозначительным видом, неодобрительно поглядывая на Колю, как-то обмолвилась мать Даши. Любимая теща…

За плотно закрытой дверью сквозь музыку он услышал… Шорох. Вроде бы что-то шуршало. Коля почувствовал, что лоб его покрывается испариной. Где они? Неужели на диване?! Как поступить? Сорвать дверь с петель и убить их обоих прямо в постели? Но чем? Коля беспомощно оглядел коридор. Не ложкой-рожком ведь для ботинок? А может, оставить все как есть — не мешать, не лезть в чужое счастье, гордо удалиться? Подняться на крышу этого чужого дома и…

Кот Светик, устав взывать у двери туалета, теперь потерянно терся о ноги Коли. И тут Коля Васин почувствовал, что на глаза его наворачиваются слезы. Ну и пусть. Ладно. Все ясно. Он не станет устраивать сцен ревности и скандалов. Он просто сейчас развернется и уйдет отсюда. И направится не к лифту, нет, а пешком поднимется на чердак, на крышу. И когда все случится, когда его бездыханное тело будет лежать там внизу, на обледенелом тротуаре, эта предательница, эта лгунья Дашка поймет, какого мужа она потеря…

— Колечка? Колюнчик? Ты пришел? — раздался за дверью веселый Дашин голос. — А чего ты там притих, чего не раздеваешься? Ты голодный? Там все на кухне, на плите. Я тебе пельмешки сварила. Ты только посмотри, какие я себе сапоги сегодня купила — супер!

Дверь распахнулась, совсем павший духом Коля увидел жену Дашу. На ней был серый хлопковый Колин свитер, который она сразу же после свадьбы приспособила под домашнюю «тунику». А на ее худеньких стройных ножках, которые нравились Коле с самого первого курса, красовались сапоги из темно-бордовой кожи «под крокодила», на высоченной шпильке с модными острыми носами.

Коля растерянно озирался — в комнате никого. На диване раскрытая коробка, ком папиросной бумаги, чек валяется. На столике в глиняной курильнице эти самые сандаловые чертовы палочки.

— Ты.., ты давно дома? — хрипло выдавил Коля.

— Я из института поехала сразу в Манеж. А там бродила-бродила… Мне сапоги на весну вот как нужны… Тебе нравится?

— Очень, — упавшим голосом прошептал Коля.

— Тебе правда нравится, честное слово? — Она вертелась перед ним и так, и этак, даже приплясывала. — Девять сантиметров, представляешь? Я вот думаю — не многовато ли девять для улицы?

— Чего девять? — Коля завороженно смотрел на жену. Она была одна! А он-то… Вот дубина-то… А она просто мерила новые сапоги. Боже… Какая же она все-таки.., родная, какая красивая!

— Да каблук. Смотри, какая шпилечка — класс, да? Я хотела щепку, щепка вроде бы устойчивее, но… Померила одни, вторые, третьи. Потом взяла эти и.., хорошо сидят, а?

— Очень, — ответил Коля, чувствуя неизъяснимое облегчение, почти нирвану — не надо, было круто менять жизнь и судьбу, бежать на крышу и кидаться оттуда, как дефективный одиннадцатиклассник. Даша ему не изменяла.

— Значит, тебе нравится, да, Колечка? Ой, Колючкин, мой родной, — Даша подпрыгивала от возбуждения. — А я так переживала… Тогда я тебе.., я тебе сейчас еще что-то покажу!

— Вторые сапоги? — блаженно улыбаясь, спросил Коля.

— Нет. Вот! — Даша метнулась к дивану, извлекла из-под пледа еще один сверток, развернула бумагу. — Сумочка — прикид, а?

Коля узрел у нее на плече модную сумку-"колбаску" на двух ручках. Бордовую, «под крокодила», в тон сапогам.

— Это я в оттепель и по весне с серым пальто буду носить. К дубленке не пойдет. Я смотрела — ничего хорошего. А к пальтецу в самый раз, — щебетала Даша. — Стильненько так — серый с темно-красным сочетается. Сейчас все девчонки так носят.

Туман в бедной Колиной голове начал потихоньку рассеиваться.

— Даша, — спросил он, — а это.., это самое.., сколько это стоит?

— Что стоит? Это? Совсем недорого. Сумка, сапоги, они… У нас сколько было отложено? Двести баксов? Потом мне еще родители стольник дали… — Но мы хотели на машину. Я замок на руль хотел поставить.

— Да ну, какой замок! — Даша беспечно отмахнулась. — Это ведь все со скидкой, понимаешь? Четыре пятьсот сапоги и три сумка. Там грандиозная распродажа… К Восьмому марта так все и метут, так и метут!

— Семь тысяч рублей? — ахнул Коля.

— Не семь, а… Но это же все со скидкой! — Даша улыбалась так, словно он был умственно отсталый и не осознавал всей выгоды сделки. — А у тебя, зайка, когда зарплата?

— В конце месяца.

— Ну вот. Я же не все истратила. Деньги остались.

— А как же замок для машины? Противоугонный?

— Ты меня любишь? — Даша подбежала к нему в новых сапогах, с сумкой, обвила его руками, повисла, поцеловала. — Колька, отвечай мне сейчас же: ты меня любишь?

И как-то само собой все — ужин, пельмени, мяукающий кот Светик, воровски все же справивший нужду прямо на коврик у входной двери, растаявшие как дым накопления — все отошло на второй план. Голова Коли закружилась.

Супруги Васины рухнули на диван.

Коля был переполнен неземным блаженством. Он чувствовал дыхание жены на плече. Она сбросила свитер и трусики, а новых сапог так и не сняла. И Коля чувствовал, замирая, как их «молнии», словно остренькие коготки, царапают его кожу. Жена словно пришпоривала его. Какой кайф!

Ужинали поздно. Пельмени давно расползлись в остывшем бульоне, но Коля Васин поглощал их с жадностью. Кот Светик кормился тут же на кухне, у батареи, умильно провожая синими сиамскими очами каждую пельмешку, отправленную Колей в рот.

— А я сегодня с сумками, с коробками пешком топала, представляешь, — продолжала Даша. — Лифт опять вечером вырубился.

— Странно, а сейчас работает, — сказал Коля. — Я на лифте ехал. Монтеры, наверное, были, починили.

— В тот вечер, между прочим, тоже лифт не работал, — сказала Даша. — Ну в пятницу-то! Помнишь? Мы от моих еще в десять когда приехали.

— Да, — сказал Коля. — Точно. Помню.

— А утром, когда этот ужас начался, когда всех на ноги подняли, лифт уже работал как миленький. — Даша смотрела на кота. — Я заметила — гудел, двери лязгали, ну, когда эти из милиции на нем туда-сюда разъезжали.

— Наверное, с утра монтеров срочно вызвали, — неуверенно предположил Коля, не понимая, к чему клонит жена. — Да, жуткая история, неприятная с этим покойником.

— Еще бы! А ты думаешь, чего я после института в Манеж-то поперлась? — спросила Даша. — Я время побыстрее убить хотела, пока ты на работе. Неприятно как-то одной тут торчать в квартире без тебя. Не то чтобы страшно, а.., так, неприятно, и все. Я даже думала: может, к моим пока переедем? А потом решила — нет, мамка нас там совсем заучит, запилит. Может, другую квартиру поищем?

— Я тоже об этом подумал. Еще тогда, в субботу, но… Дашуль, мы сейчас с этими твоими приобретениями на мели.

— А еще знаешь что? — сказала Даша задумчиво. — Монтеры не приходят по субботам. Они вообще не работают в выходные. Кажется… И сегодня вечером их не было. Я бы услышала, они всегда так молотками стучат по железу, когда чинят… А ты помнишь, к нам молоденький такой милиционерик приходил тогда, в субботу? — Ну? — Коля снова ощутил тревогу. Она сказала: молодой. Значит, она обратила внимание, заметила!

— Он карточку показывал этого убитого, которого в квартире под нами нашли. Спрашивал о нем.

— Ну? — Коля нахмурился.

— А я его пару раз встречала в лифте, — сказала Даша. — Я даже, кажется, знаю, к кому он приезжал. Я вместе с ним ехала однажды.

Коля отодвинул пустую тарелку.

— Как ты считаешь, надо об этом кому-то сказать? — спросила Даша.

— По-моему, лучше не стоит.

— И я так думаю. А то прицепятся еще, начнут в милицию вызывать. Нам это не нужно, правда?

Коля нежно посмотрел на жену: нет, какая же она все-таки.., умница. Ему точно крупно повезло, что он женился именно на ней, а не на этой длинной Анфиске. Как же все-таки ошибался взводный Валерка Царев, утверждая, что все зло в этом мире — от них.

От баб!

Глава 20

МЕДИЦИНСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В УВД округа Никите Колосову пришлось общаться исключительно с женщинами. В инспекций по делам несовершеннолетних с прелестной блондинкой, а в следственном отделе со знойной брюнеткой, из тех, что именуются «мечтой поэта». Блондинке было сорок, брюнетке около сорока, и обе они были еще из той старой милицейской гвардии, что и в огне не горит, и в воде не тонет. Обе дамы дослужились до чина майора, были весьма решительными, энергичными и громогласными особами и довольно быстро, хотя поначалу и с заметной неохотой (а вдруг это все-таки замаскированная проверка из министерства?), предоставили Колосову все интересующие его материалы.