Контрданс (СИ) - Кохен Лия

Тэль-Белар сухо кивнул и, заткнув за пояс кинжал, ни на кого не глядя, молча исчез за чернеющими вдали силуэтами деревьев.

Целый эльфийский отряд спешил к ним со стороны реки: воины и лекари.

— Ты убил мою мать и сестру, — сказала эльфийка Хаэлу, возвышаясь над ним прекрасной мраморной колонной. — И ты заплатишь за это и за все то плохое, что совершил за свою недолгую жизнь, но сначала ты посмотришь в лица своих собратьев и спросишь, чего вы в итоге добились всеми этими смертями и разрушениями, — слеза скатилась по ее белоснежной щеке, прежде чем женщина велела подоспевшим к ней помощникам уводить заключенного.

— Твоя сестра еще жива, — обернулся к ней Хаэл, когда четверо эльфов сковали его и приготовились уже увести в сторону дымящегося замка. Его глаза смотрели спокойно и сурово. — Мы можем заключить сделку.

Он заметил охватившее эльфийку возбуждение, которое тут же переросло в отчаяние, и через секунду ее лицо снова приняло скорбное, но уверенное выражение.

— Это та жертва, которую, я уверена, Оннора готова заплатить за то, чтобы справедливость восторжествовала, — произнесла она так твердо и решительно, что последняя надежда Хаэла растворилась, как дым в ночном прохладном воздухе.

— Вон там, — он презрительно кивнул головой и поднял глаза к небесам, и эльфийка невольно проследила за его взглядом. На небе в вышине, словно смеясь над всем миром, как главное свидетельство его победы, пламенела кровавая луна. — Вот чего я добился. Я пробудил нашу Мать ото сна. Дело лишь за временем.

Он бросил прощальный взгляд на одиноко стоящую посреди поляны Аделаиду и с гордо поднятой головой направился в сторону замка в сопровождении своих конвоиров.

Глава 6. Бегство (6.1 на перепутье)

***

Спустя час после окончания штурма

Как же ей хотелось теперь просто пойти к себе, упасть на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и лежать, ни о чем не думая, до самого рассвета. Но тревожные, пугающие мысли никак не желали ее оставлять, поэтому, когда молодой лучник перехватил ее при выходе на тропинку, ведущую в город, и передал приказ генерала срочно явиться в Главный Зал Совета, Аделаида лишь устало повернула в сторону замка. Толстое дубовое полотно главных ворот все было покрыто следами недавнего штурма — половина левой створки и вовсе была разнесена в щепки, и несколько солдат наспех пытались заколотить рваную дыру досками. Сам замок был поврежден не настолько сильно, как казалось издалека, со стороны реки. Дымились на башнях требушеты, ров был доверху заполнен мертвыми телами, большую часть которых составляли орки, и вода в нем вся была черна от их крови, кое-где в наружной стене виднелись проделанные гигантским големом бреши, но внутри замок остался практически невредим. Лишь обугленные знамена черными лоскутами болтались на стенах, да наполовину разрушенная угловая башня завалила внутренний двор своими каменными обломками и черепицей. Аделаида пересекла мост, прошла обширное надворье с суетливо носящимися по нему бойцами и, войдя в ворота замка, практически сразу же оказалась в огромном помещении с широкими колоннами, увешанными гербами и знаменами. На длинных алых полотнах были изображены крылатые башни и львиные морды в центре щитов с золотистой окантовкой. Первые являлись символом небесного покровительства Богини Света, а вторые — гербом Рауля, Короля Единения. Никто не знал, почему покойным королем, великим лидером, объединившим все южные земли, был избран именно этот узор, но вот уже несколько десятилетий черный лев, гордо взирающий с золотого геральдического щита, являлся для жителей Адена неизменным символом королевской власти, силы, храбрости, мудрости и справедливости.

Зал Совета был некогда тронным залом самого императора Сутемхи, высокомерного, амбициозного сына великого Шунаймана, по приказу которого и был построен замок. Сразу после падения Империи, развала ее на мелкие королевства и провозглашения Орена независимым городом-государством под руководством совета военных и духовенства зал был переделан в комнату заседаний: тронное место в полукруглом алькове было заменено невысоким подиумом с креслами для руководящих и особо почетных лиц, а по всему периметру помещения расположились несколько рядов стульев и лавок так, что свободного места почти не оставалось. В замке Орена никогда не шумели балы, не проводились пиры и концерты: император Сутемха более праздности ценил военную мощь и дисциплину, а его преемники мрачному военному замку, находящемуся на дальней периферии Империи, предпочитали дворцы менее удаленные и более соответствующие их представлениям об обители, достойной верховного монарха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Император Дзенгву, уделяющий все свое время проведению новых реформ и введению всевозможных налогов, заботящийся лишь о пополнении собственной казны, предпочел остаться в Гиране, со всей многочисленной свитой заняв замок, построенный своим великим дедом Шунайманом: расположенный в прекрасном, далеком от болезней и нищеты живописном месте, в окружении рек, лесов и холмов. Дзенгву избрал этот райский оазис, день за днем наслаждаясь праздным существованием за счет все более и более беднеющего народа. После изнурительной войны с Грасией, заточения очнувшегося от тысячелетнего сна Дракона Земли, которое отняло жизни сотен юных воинов, и многочисленных феодальных реформ государя подданным Империи ничего не оставалось, как подчиниться воле правителя, без войск которого им бы никак не удалось противостоять натиску ужасных тварей, что бежали из подземных пещер, напуганные внезапным пробуждением великого Антараса. Вся южная часть мира вздохнула свободно, когда император Дзенгву скончался и его место занял младший внук Шунаймана Калхион, получивший в народе прозвище Блистательный. Прекрасно сложенный, высокий, темноволосый наследник Великого Императора был не только хорош собой, приятен в общении и внимателен к судьбе своего народа, он также отличился тем, что в годы раздора между эльфийскими племенами откликнулся на зов лидера древесных эльфов и помог им тем самым выиграть войну против их неправедных собратьев, вставших на сторону тьмы. Но стоило людям вздохнуть спокойно, как вызванное эльфийскими проклятиями темное колдовство стало причиной появления в западной части Орена, на границе с эльфийскими землями, ядовитого Моря Спор. Именно оно стало причиной массового переселения многих светлых эльфов на юг континента, в Иннадрил, и оно же породило монстров, которые теперь уже стали донимать жителей северной части Империи. Ситуация усугубилась многократно, когда на трон взошел единственный сын Калхиона, Император Юдавар. В отличие от Шунаймана, который занимался церковными реформами и объединением всех людских племен, от Сутемхи, потратившего большую часть своей жизни в попытках покорить западный континент Периос, нынешнюю Грасию, от праздного Дзенгву, занимающегося исключительно обогащением императорской казны, и его сына Калхиона, прекрасного полководца и благодетеля бедных и униженных, Юдавар оказался наиболее сомнительным руководителем Империи из всех возможных. Вместо управления огромным государством, военных походов, ведения политических интриг и внедрения нововведений он предпочел отсиживаться в высокой башне все того же замка близ Гирана, проводя все свободное время за изучением книг, исторических документов, легенд и сказок. Эльфы успели построить прекрасный город Хейн на юге континента, куда начали перебираться и многие недовольные равнодушной политикой нового императора люди. Монстры и гуманоиды захватывали людские поселения. Жители самого северного города Империи, Годдарда, лишенные всякого покровительства, вынужденные самостоятельно защищаться от разбушевавшихся на севере высших орков, начали борьбу за независимость. Промышленная революция в Периосе, по ту сторону Широкого Моря, достигла своего пика. А император, склонившись над пыльными томами, не видя ничего вокруг, сидел в своей башне в окружении колонн из манускриптов. И лишь когда племена низших гуманоидов подобрались к замку с одной стороны, а демонические создания — с другой, уже старый и немощный Юдавар осознал бесполезность всей своей прожитой жизни. Единственной его заслугой явилась передача всех накопленных знаний своему сыну, Баюму. Поговаривали, что окруженный врагами император, не желая быть растерзанным дикими тварями, бросился вниз из окна своей башни; хотя некоторые свидетели утверждали, что сын помог своему отцу пойти на этот отчаянный шаг, но упадку Империи пришел конец вместе с восхождением на престол нового правителя. С детства заинтересованный политикой и военным делом, еще во времена правления своего отца Баюм пытался предпринять попытки очистить земли от нечисти и варварских племен, и как только юный император взошел на престол, он осуществил свое намерение, сделав упор на военной мощи Империи. Всего за несколько лет ему удалось сплотить вокруг себя прекрасно тренированную армию, что позволило не только за считаные месяцы освободить все провинции Империи от посягательств недоразвитых гуманоидов и тварей из преисподней, но и присоединить к своим владениям огромную территорию полуострова Иннадрила вместе с прекрасным городом Хейном, после чего познавший сладкий вкус победы Баюм обратил свои взоры на север. С многотысячным войском при поддержке магов из Башни Слоновой Кости и эльфийских колдунов ему удалось продвинуться далеко вглубь континента, подавить восстание в Годдарде, нанести сокрушительное поражение оркам, прогнать орды зеленокожих врагов на далекий полуостров и, захватив их примитивную столицу, отстроить на ее месте прекрасный город Рун, а после и возвести неприступный замок на островной скале неподалеку. Замок Руна стал самым большим монументальным фортификационным сооружением во всем мире, и именно прилегающий к нему город император сделал своей новой столицей, и именно там предпочитал проводить все время, свободное от регулярных военных походов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})