Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

говно», но мы художники употребляем «нажрался в красках». Так вот я три месяца как радуга буянил. Похороны не помню. Дети переехали к бабушке. Мастерскую чуть не спалил. Но картина, вот это она, с каждым днем писалась и становилась ясной. Я себя увидел. Тут моя знакомая и посоветовала специалиста.

— Кораблеву.

— Да. Она меня вытащила.

— А убийцу нашли?

— Нет. Хотя думали, что это я. Впрочем, я сам думал, что порешил жену. Моего друга провизора таскали по допросам. Все как в тумане тогда было. Следователи лучше знают, — Ричард уже стал недоверчиво поглядывать на собеседника. Надо было закруглять разговор.

— А сексуальную зависимость Кораблева вылечит?

— Если вы спрашиваете, значит, справитесь сами.

Алиса направилась к ним, поверх красного на ней была черная меховая накидка. Она как фурия подлетела и забрала Ричарда. Народ требовал художника. Дениса не покидало ощущение, что дочь быстро и бесповоротно заняла место покойной жены, и неплохо справлялась с этой ролью. Какую зависимость имела Алиса? Денис начал размышлять, но в это время зажужжал телефон. Прислали два фото. Труп Андрея Снегирева и его предсмертная записка.

Подъехав на такси Мишаня увидел скорую и 4 полицейских машины. Поодаль стоял знакомый черный джип Кузнецовой. Оператор достал из рюкзака припрятанную желтую жилетку с надписью МВД и надел ее поверх пуховика. Он подошел к водителю и поинтересовался, можно ли снимать. Оказалось, все тихо. Труп. Мишаня подошел к домику, у входа которого стоял Серов. По-приятельски поздоровались и закурили. Старлей пообещал Мишане дать на съемку 5 минут, но как только закончит майорша. На последних словах Кузнецова вынырнула из домика и зыркнула на оператора. Хотела что-то сказать, видимо, обидное, но удержалась. Серов кивнул журналисту, и они зашли. Криминалисты раскрыли свои чемоданчики и погрузились в работу. Главный из них кивал старлею, а тот разрешал Мишане вести съемку. Голый Андрей Снегирев лежал в красной ванной со вскрытыми венами. Рядом на тумбочке лежали два пакета. В один криминалисты убрали нож, во второй записку. Мишаня расправил пленку и навел на буквы. Убрал блеск и стал водить по строчкам. Гигантским размашистым почерком было написано: «В смерти жены прошу винить меня. Это я ее убил ножом. Это я нанял людей, чтобы сделать бомбу и обеспечить себе алиби. Это я вел следствие по ложному следу и не смог признаться во всем. Потому что я трус. И вы в этом еще раз убедились. PS: в моей смерти прошу винить отца». Мишаня еще раз навел камеру на нож, лезвие которого было в крови. Вот и все.

Кузнецова сидела в машине. Она строчила на телефоне отчет для начальства. Кажется, карьера ее была спасена. Прокурору слишком сложно будет что-то предъявить следствию. Да и не до Кузнецовой будет чиновнику. Ему надо будет обеспечивать старость. Сын-убийца: с таким бэкграундом, ни одну должность не дадут. Уйдет в почетные президенты, но там тоже места заняты. Все вновь складывалось хорошо и можно опять забыть про увольнение из органов, отдых в Таиланде, детей и собаку. Возможно, даже направят на обучение, а там и полковника лет через 5 получить можно. Впрочем, с другой стороны Кузнецова жалела, что все так вышло. Интуиция ее подвела, и муж оказался убийцей. Майорша выдохнула как учил инструктор по рукопашному бою и переключила рычаг коробки передач. В стекло забарабанил назойливый оператор.

— Я к вам. В смысле и в участок тоже. Кавказца же отпустите. Мне бы подснять его. А то завтра уезжаем. Если хотите, с вами тоже интервью сделаем. Запишем.

Кузнецова лишь моргнула. Оператор сел в машину. Мотор зарычал и по снежной укатанной дороге мягко покатили колеса, оставляя крупные следы от протектора.

Архив/Олег, Дина, мама/Вторжение/ файл 40006

Олег и Дина сидели поперек кровати. Каждый прижался спиной к стене и перелистывал телефонные страницы.

— Ты слышал про убийство? Вот у них не было проблем ни с деньгами, ни с жильем, а все равно муж взял и убил жену. За что, про что? — Дина, не открываясь от экрана, продолжала размышлять, но остановилась и посмотрела на мужа. — Может ты и прав, поживем пока здесь, появятся деньги переберемся куда-нибудь, — жена легла на грудь мужу и обняла его.

— Все равно ссоримся, и деньги тут ни причём.

— Это точно. Но с деньгами ссориться легче. На душе спокойнее.

Они хохотали, шутили, добавляли радости и целовались. Дина напомнила о презервативе. Олег встал, достал из ящика стола резинку. На секунду ему показалось, что плюшевый мишка сидевший на подоконнике подмигнул Олегу.

Бывший инженер Галина Степановна выключила телефон. Она всегда гасила экран, убедившись, что сын достал противозачаточные средства. Главное, чтобы эта сучка не забеременела. Если дошло до того что она намеренно подкидывает свои трусы, значит, война началась. Это как перчатку бросить.

Разведку Галина Степановна вела уже год. Благо, комнат всего две. В спальне камера была встроена в глаз медведю. В ее комнате — в стеклянные часы. А на кухне — в старый видеомагнитофон. Каждый раз, когда она покидала дом, осуществлялся контроль за любыми телодвижениями сына. Не успела она утром выйти из дома как тут же подключилась к камерам и через смартфон просматривала, о чем шушукаются детки. Было ясно, что секс перенесли на вечер. И Галина Степановна, как всегда, всё проконтролировала: презерватив взят, а значит, можно укладываться.

Динка застонала как проститутка, Галина Степановна надела наушники. Пианист грустно заиграл Рахманинова. Мысли покатились по клавишам: «Главное, чтобы Динка не забеременела. Господи, назвали как собаку. Она и ведет себя как сучка».

На улице стоял мороз. Батарея не справлялась, согревал комнату масляный калорифер, сжирая непомерно много электричества. Дина откинула одеяло, голова болела от сухого воздуха. Перевернулась на живот, обняла подушку, выпятила голый зад, раскинула шире ноги. Кажется, опять заснула — еще часок до будильника. Глоток свежего воздуха. Хорошо. По спине пробежал холодок. Кто-то прошел в комнату и включил настольную лампу. Дина повернула голову и увидела, как Галина Степановна активно подводила глаза розовым карандашом. Настольная лампа светила в маленькое зеркало. Дина