Записки мертвеца: Часть II - Георгий Апальков

Всё оставшееся время до вечера мне было трудно усидеть на месте. Я ходил по комнатам взад-вперёд и ждал, пока бородатый постучится в дверь, принеся с собой какую-нибудь спасительную идею. Нечто спасительное я продолжал пытаться выдавить из себя и сам, но в голову так ничего и не шло, кроме прыжка веры со второго этажа куда-нибудь в сторону от толпы мертвяков, осадивших дом.

Уже ближе к десяти, когда солнце давно скрылось за горизонтом, в дверь постучали. На пороге стоял бородатый мужик и держал в руках что-то, очертания чего лишь с трудом виднелись в полумраке подъезда, как, впрочем, и очертания самого бородатого мужика.

— Так, давай, чтобы время не тратить, сразу к делу.

Бородатый переступил порог и вошёл внутрь.

— Ну и темень… В общем, слушай внимательно, — продолжил он, — Завтра ещё раз проговорим с крыши, пока так, вводную дам. В общем, видишь это?

— Ага.

— Надо объяснять, что это такое, и как работает?

— Машинка с пультом. Ваша? — пошутил я. Как оказалось — неудачно.

— Не моя — моего… Кх-м… Не моя в общем. Главное не сама машинка, а то, что на ней, и то, что мы с её помощью сделаем. Смотри: тут я телефон закрепил. На крыше — колонка с батарейкой, соединённая с телефоном. На сколько батарейки хватит — не знаю. Сколько телефон проживёт — не знаю, но должен прожить достаточно. Идея в том, чтобы машинку выпустить наружу и музыкой переманить мертвяков от дома на другую сторону улицы. Так хотя бы выйти сможешь без проблем. А то привёл их за собой вчера чуть ли не к дверям самым… Ладно, проехали. Дальше: я прокачу эту штуковину по той стороне улицы, вдоль дороги, сколько смогу: метров на двести-триста, дальше уже точно ловить перестанет. И то это в лучшем случае: видеть, куда она едет, я не буду — буду ориентироваться по мёртвым тушам рядом и по тому, куда они бредут. Скорее всего, уже метров через пятьдесят я напорюсь на что-нибудь — например, на ногу одного из них, — перевернусь, и маршрут машинки на этом закончится. Музло будет играть пока хватит заряда. Цель всего этого мероприятия — переманить максимальное количество мертвяков на ту сторону проспекта и освободить тебе коридор прохода на двести метров вперёд, до первого перекрёстка. Если всё выгорит на этом этапе, ты сможешь добежать до трамвайных путей. Но бежать придётся одновременно быстро и тихо, имей это в виду. Как только доберёшься до трамвайных путей — сразу поворачивай направо. Потом — налево, на первом плавном завороте. Эта дорога приведёт тебя во дворы пятиэтажек. Завтра утром покажу, тут они как на ладони.. Там будет очень легко заблудиться. Пойдёшь прямо, никуда не сворачивая, и выйдешь на следующую улицу, перпендикулярную проспекту Второго сентября — то есть нашему проспекту — и параллельную улице с трамвайными путями. Мертвяков во дворах ты встретить не должен. В любом случае, они просматриваются с крыши, поэтому завтра сможем понять, будут они там или нет. Сегодня не было. Если завтра и появятся, то наверняка немного: один, два, может — несколько. Как-нибудь уж от них убежишь. А дальше — не знаю, потому что дальше этих дворов с нашей крыши ничего не видать. Но вариантов у тебя будет немного: или возвращаться на проспект, что, скорее всего, будет самоубийством, или после дворов взять направо до первого поворота, потом — сразу налево, и бежать дальше, надеясь на лучшее. Может, не встретишь мертвяков, а может — встретишь их ещё больше, чем встретил бы на проспекте. В любом случае, если пробежишь и не помрёшь, то, как только пройдёшь мимо большой аптеки, окажешься в квартале, где твой пятьдесят седьмой дом и есть. Я дам тебе карту тамошних дворов — сам решишь, как по ним петлять. Вход в твой дом, кстати, с проспекта или с другой стороны?

— С другой.

— Со двора, стало быть. Тем лучше. Нужный двор, я думаю, ты найти сможешь: знакомые места, наверное, раз девчонка там живёт. Собственно, такой план. Не бог весть что, но хоть что-то. Думай до утра, надо ли оно тебе. Я бы на твоём месте остался тут и не искушал судьбу. Тебе и так считай вчера очень крупно повезло: если бы ты у другого дома застрял — да даже если б Серёга вовремя в окно не выглянул — сейчас бы тоже там, внизу ходил-бродил. Если б ещё ходить мог. Вопросы, если есть сейчас какие-то, тоже задавай. Хотя лучше до утра прибереги.

— Один вопрос только: вы сказали про телефон с колонкой. Откуда у вас заряженный телефон? У вас есть электричество?

— У меня генератор. На особые случаи: горючего маловато, надо экономить. Телефон зарядил чуть-чуть, машинку — тоже.

— У вас он был? Или вы его где-то взяли?

— У соседа забрал: ему он был больше не нужен. У меня вообще много есть того, что некоторым соседям стало не нужно, когда они умерли или сбежали. Или что они отдали за то, что было у меня. Так и живём.

День 38

Несмотря на то, что следующее утро снова грозилось стать для меня последним, спал я крепко. Ключевое слово здесь «снова»: я успел привыкнуть к тому, что каждый день рискую жизнью. И мне нравилось это чувство. Я буквально пёрся от того, что чувствовал себя на гребне волны, уж простите мне мой французский. Мир умирал. Ожившие трупы заполонили всё и вся, люди сидели в своих квартирах, обложенные со всех сторон горем и ужасом, и доживали остаток своих дней в унынии и с чувством безвозвратно утерянного контроля над своей жизнью — самым страшным и омерзительным чувством. А что я? А я имел цель, шёл к ней и не останавливался, успев уже несколько раз перепрыгнуть расщелину над разверзшейся под ногами пучиной преисподней.

Утром я дождался бородатого, и мы вместе вышли на крышу, чтобы осмотреться.

— Рядом с подъездом и дальше по проспекту всё ещё много их, так что машинка и трюк с ней будут небесполезны. А вот там, видимо, всё чуток не так радужно, как я планировал. Видишь вон