Приют изгоев - Сергей Лифанов

Пока ее не было, Сабик, оказывается, не просто прогуливался по комнате: книги со стола были собраны в одну стопку, кресло пододвинуто, а на столе появились ваза с фруктами и деревянный ларец с сухим несладким печеньем; на тумбочке у стены под пузатеньким серебряным чайником горела спиртовка.

— Вот теперь я вижу девушку, а не то привидение, что свалилось мне на балкон, — приветствовал он появление Эйли.

— Да ну, — отмахнулась девочка от незаслуженного комплимента, — знаю я, на что похожа… Я сяду?

— Да-да, конечно. — Сабик пододвинул и без того удобно стоящее кресло.

Эйли забралась в него с ногами и подоткнула полы так кстати длинноватой ей куртки под холодные ступни.

— Сейчас я угощу тебя чаем, — проговорил князь, доставая из шкафчика поднос, на котором стоял чайный сервиз на две персоны.

Эйли хотела возразить, но передумала: было неплохо попить горячего, даже если это будет отвар чабреца — впрочем, сейчас пахло как будто иначе.

— Ты всегда ходишь босиком? — поинтересовался Сабик.

— Только сегодня, — хмуро сказала Эйли. — Пришлось оставить башмаки на крыше — в них было слишком скользко.

— Это поморские башмаки?

— Мы называем себя таласарами, — ответила Эйли. — Да, это таласские башмаки.

— Я думал, что у… таласаров обувь приспособлена к скалолазанью.

— У таласар, — поправила Эйли автоматически. — У кромников — да. У тех, кто и вправду лазает по скалам. А на Отмелях… — Она пожала плечами, как бы говоря: ну зачем на Отмелях такая обувь, и добавила: — К тому же наши скалы не покрыты золотой эмалью.

Князь разлил по чашкам чай.

— Тебе можно пить вино? — спросил он, приподнимая коричневую бутылку с плотно притертой пробкой.

— У нас все пьют вино. Дети тоже. Правда, разбавленное.

— Это бальзам на травах, — объяснил Сабик. — Мне кажется, тебе не помешает. — Он капнул бальзама в чашку Эйли и не забыл про себя.

От сильного порыва ветра дрогнула балконная дверь.

— Снова дождь начался, — заметила Эйли. — Ты забрал с балкона свою игрушку?

— Игрушку?

— Аркебузет, — пояснила Эйли.

— Ах да, — вспомнил Сабик. Он вышел на балкон и вернулся с оружием в руках. — Придется его как следует почистить. Он лежал в луже… Так ты называешь это игрушкой?

Эйли кивнула. Сабик сел в кресло напротив нее, повертел аркебузет в руках и бросил его в угол.

— Почему?

Эйли решила блеснуть своей эрудицией, почерпнутой из уроков в Лицее.

— Ну, во-первых, — начала Эйли самоуверенно, — все эти аркебузы долго заряжаются. Пока ты его заряжаешь, пройдет несколько минут, а лучник всего за одну минуту успеет выпустить в тебя добрую дюжину стрел.

— Ты умеешь стрелять из лука? — спросил князь.

— Я стреляла только из арбалета, — ответила Эйли. — Я плохой стрелок. — Она продолжила: — Во-вторых, пуля пробивает кирасу ничуть не лучше арбалетной стрелы.

— Ты пробовала?

— Нет, но мне рассказывали.

— Кто?

Эйли поведала о Батене с Плато, офицере, которого разжаловали в рядовые, сослали на Край и там сбросили вниз.

— И он летел вверх тормашками вниз все две мили? — улыбнувшись, спросил князь.

— Нет, ярдов десять.

— И не смог подняться наверх? Хиловаты у нас в Империи офицеры…

— Кто бы дал ему подняться? Не для того его скинули, — резонно возразила Эйли.

— Понятно, — серьезно кивнул князь. — Но мы отвлеклись. Итак, в-третьих?

— В-третьих, эти самые пули летят в цель куда хуже стрел и болтов. И в-четвертых — это просто глупо выбрасывать с каждым выстрелом по унции свинца.

— Мушкетная пуля весит около двух унций, — заметил князь.

— Две унции! — поразилась Эйли.

— Доспехи она пробивает. Вот с меткостью и скорострельностью действительно есть проблемы, — согласился князь. Где-то пробили большие дворцовые часы.

— А ты знаешь, сколько времени? Тебя не будут искать?

— Наверное, — ответила Эйли.

— Наверное да или наверное нет?

Эйли просто пожала плечами.

Сабик посмотрел на нее, потом встал и вышел в спальню. Вернулся он почти сразу; в руке у него был тонкий плащ.

— Накинь хотя бы это, — сказал он. — К сожалению, я не могу предложить тебе подходящей обуви.

Эйли встала. Князь набросил плащ ей на плечи, завязал тесемки, а она накинула на голову капюшон так, чтобы лица было не видно.

— Пойдем, я провожу. — Сабик накинул на себя точно такой же плащ и тоже спрятал лицо под капюшоном. Они вышли в коридор и через несколько ярдов начали спускаться по винтовой лестнице.

— Высоковато, — прошептал Сабик, — но мне просто нравится жить в этой четверти Дворца…

Они вышли во двор, не спеша, как и все прогуливающиеся, дошли до подъезда, в котором жила Эйли; а что до капюшонов, то по случаю дождя в плащах и накидках были многие. Эйли хотела попрощаться с новообретенным братцем внизу и бежать к себе, но Сабик настоял, чтобы подняться вместе с ней, и проводил до самых покоев. Это было приятно — почувствовать себя хоть на мгновение настоящей дамой. На прощание он поцеловал ей руку.

Открыв дверь, Эйли сразу же попала в лапы рассерженных Минтаки и Шаулы.

— Негодная девчонка! — шипели они, напрочь забыв насчет «вашего высочества» и прочих галантностей. — Ты знаешь, что получается из девушек, которые в твои годы бегают в домино на свидания с кавалерами?

Эйли плотнее запахнулась в плащ, чтобы дамы, не приведи Бог, не увидели, в каком виде она возвращается «со свидания».

— Это был не кавалер, — сказала она высокомерно. — Это был мой брат.

— Откуда у тебя здесь брат? — с нажимом произнесла Шаула.

— У меня здесь есть брат, — сказала Эйли четко. — Князь Сабик, сын Альхены.

Минтака задохнулась от негодования.

— Его высочество князь Сабик, — сказала она. — Не забывайся!

— Это ты не забывайся! — резко осадила ее Эйли. — Я тоже не безродная девчонка!

Минтака осеклась. Шаула быстро глянула на нее, потом на Эйли, сказала осторожно:

— Ваше высочество, мы беспокоились о вас…

— Да? — подняла бровь Эйли. — Ну, вот я — жива и невредима. Можете успокоиться и идти спать. — Она обвела женщин надменным взглядом. Жаль, что она не может сейчас спросить совета у матери. Впрочем, она была уверена: мать за выходку, подобную сегодняшней, велела бы ее высечь; но ведь то мама — она имеет право. Эйли повторила: — Можете идти спать. Вы мне сейчас не нужны.

И женщины, переглянувшись, повиновались.

Эйли проснулась рано, почти затемно. Несмотря на то что проспала она всего ничего, около трех часов, чувствовала она себя вполне выспавшейся. Она полежала в постели, вспоминая события этой ночи. Да, натворила она вчера. Если Минтака напишет, как обещала, маме, та будет очень недовольна и прикажет наказать Эйли. Надо было срочно принимать превентивные меры.