Наследие (СИ) - Евгения Техтелева

Уж в этом хецин был с ней согласен — не случись таких обстоятельств с тем подслушанным разговором, не окажись атаманом бывший конокрад, скрытный странник остался бы незамеченным.

— Вот видишь, как ты ошибаешься насчет своего эгоизма, — улыбнулся купец. — Я уверен, что, будь даже атаман не твоим старым знакомым, а каким-нибудь отчаянным головорезом, ты все равно бы проявил ту же доблесть и смелость, что сегодня. Но отблагодарить я тебя хочу отнюдь не от своего лица, я лишь представитель целой группы людей.

— Что вы имеете в виду? — с подозрительностью она оглядела его снова: «Неужто хочет проложить свои паучьи нити в общине ассасинов? Или наемников? Или воров?..»

— Эти деньги, что покоятся в мешках на моих мулах, пойдут на прокормление нищих в Октаве. Многие служители Сакротума подавали просьбы в Королевский Совет по этому поводу, сетовала и Торговая гильдия, что сокращается спрос среди простых жителей из-за нищеты. Но на нашу общую мольбу откликнулась только ее высочество. Весь тот товар, что был продан на ярмарке в Китране, нечто иное как подношения султана Аль-Пассала принцессе Ардонии.

— Акбар сделал ей предложение? — решила сменить тему Джайра

— Принцесса сама отдала все дары на благотворительность. Ты теперь понимаешь, что спас всех этих бедных бродяг и сирот, нищенствующих по всей стране? Я не могу не рассказать об этом его и ее высочеству. Они обязательно поинтересуются тобой и позволят тебе аудиенцию, чтобы наградить тебя по-королевски. Но, так как ты весьма скрытный человек, то я хочу наградить тебя сейчас, чтобы ты не рисковал своим инкогнито перед королевскими особами.

Как она и думала, все в ней видят кого-то другого, только не вора и не наемника. «Вот только зачем он хочет привести меня к королевскому двору? Это не мое поприще. Все эти отговорки о моей скрытности — пустая болтовня».

— Благодарю, вы оказались предусмотрительней меня, это редко с кем случается, — усмехнулась Джайра. — Спасибо, но мне действительно ничего не нужно. У меня есть свобода, есть мое оружие, есть мой верный конь, и в придачу ко всему этому — мой язык. Этого мне хватает, чтобы жить полноценной жизнью, а не существовать одними потребностями.

«Мне нет никакой пользы ни от твоих денег, ни от тряпок…»

— Ко всем своим благодетельным чертам характера ты к тому же еще и упрям, как ишак, — засмеялся купец, надеявшийся хотя бы на согласие на аудиенцию у принцессы, — но я доволен твоим ответом. Что ж, тогда я сделаю так: награда останется при мне, пока ты не увидишь необходимость использовать ее. Поверь мне, такой случай еще подвернется и ты этим воспользуешься. Ступай…

Поклонившись, Джайра вышла из шатра.

Солнце уже полностью скрылось за шумливым морем ковыля на западе. Ветер утихомирился, и теперь были слышны только ночные редкие глухие звуки. Костры большей частью потушили, остались только маленькие огоньки на окраинах лагеря для часовых. Наемники уже не гоготали, из их низких палаток доносилось ровное посапывание и храп. В палатках рыцарей еще были слышны тихие разговоры в полголоса, и то многие уже сладко зевали. Бесшумно прокравшись мимо одной из таких палаток, где ей предназначили место, опять же рядом с Бенрадом, она тихо улеглась рядом с дремлющим Вороном на развернутом покрывале, благословляя Небо, что рыцарь уже спит.

Что она могла попросить в награду? Мешок денег? Это было бы очень глупо. Ну, а что еще? Да ничего! Хотя… другой бы от такого предложения никогда не отказался, но вот в чем главный вопрос: что именно попросить? Какой-то странный интерес проявлял к Лису этот купец. Зачем ему дружба с вором, да еще и с ассасином? Впрочем, как беззащитному купцу из далекой восточной страны, которую сам король прочит себе во враги, не помешал бы личный телохранитель. Может, именно для этого Сальмоней и привлекает к себе внимание и пытается вызвать благосклонность ассасина? Хорошо, что Фленьелл не так подробно знает метки ассасинов-«аль-мусиальдов», иначе ей пришлось бы хуже — опасный убийца никому в знакомых, и уж тем более — в ближнем окружении не нужен, больше риска, чем пользы. Успокаивает одно: они все еще видят в их новом друге только мужчину. И ни в коем случае нельзя было им предоставлять возможность заметить в ней неладное. Что ж, будет новый день — будут новые заботы. Закутавшись чуть ли не с головой в свой плащ, Джайра заснула чутким сном.

Во сне ей вспомнилась одна из встреч с Эврикидой, предпоследняя, если верить памяти. На окраине города Пармы — «ардонской мастерской», как поговаривали в народе, — маркитанты раскинули свои палатки, распродавая все то, что слишком долго залежалось у парменских мастеров. Поиски подходящей замены для подпруги Ворона привели Джайру к дырявому навесу коллекционера украшений. Но внимание всех, и ее в том числе, приковывали отнюдь не потертые, но диковинные вещицы на лотках, а спор ее наставницы и торгаша.

— Госпожа, посмотрите на эту подвеску! Если ее опустить в пшеничное масло, она засияет, точно золото! И ведь стоит-то всего три серебряника!

— Что ты мне подсовываешь всякую дрянь? Ты ослеп? Ты только глянь — оправа вся в трещинах, не поймешь даже, что за металл! А кто изображен на камне? Демон что ли?

— Это селезень.

— Сам ты селезень! Если тебе нечего предложить мне, ты точно им станешь!..

— Ну а как же этот перстень? Ведь он пришелся вам по вкусу.

— Мне пришелся по вкусу его малахит, но не эта ржавчина на ободе!

— Вы слишком привередливы! Могу вам отдать его за полцены — только один золотник и три медяка…

— Да провались ты в преисподнюю со своим барахлом! Как будто ты их с мертвецов тысячелетней давности снимаешь, а может, с самих королей Ардонии, упокоившихся в курганах, а?! Тут даже ничего не выбрать для талисманов — эту дешевку никто не возьмет.

Торгаш беспокойно оглядывался на покупателей вокруг. Такое заявление могло уложить в могилу и само его дело, тем более что Эврикида была яркой внешности и привлекала внимание некоторым аристократизмом. Золотая блондинка с яркими лавандовыми глазами, что редкость даже среди ведьм, она была выше среднего роста и любила развивающиеся ткани — на шее и по рукам свисали и танцевали с ветром множество разноцветных шарфов. Даже рубашка была под цвет ее глазам. В волосы, падающие пенными волнами до самой талии, тоже были вплетены ленточки и цепочки, а в носу сверкал маленький рубин, соединенный с мочкой правого уха платиновой цепочкой с кучей мелких янтарных капель. Как и у всякого, владеющего волшебством, у нее был посох, но и тот был оригинален — само древко было сделано из синего древа из эльфийских лесов, а набалдашник был выполнен из того же янтаря и представлял собой миниатюрного дракона, раскрывшего крылья и изрыгающего пламя. Насколько знала Эврикиду Джайра, у нее никогда не было фамилиара, но многие то и дело присматривались к фигурке на посохе — вдруг живой?