За перевалом - Владимир Иванович Савченко

делу разговоров, чтобы не бередить душу. Она избегала этого, чтобы не расстраивать его.

Да ее и вправду больше не увлекал космос. Пережитое в Девятнадцатой экспедиции и не вспоминаемое теперь, может, только и осталось у нее в душе повышенной привязанностью к Земле, к устойчиво-разумному, доброму миру. Все равно где в нем жить — везде хорошо. Лучше, чем там. Мысль об усеянном колючими звездами пространстве вызвали малопонятный ей самой страх.

В ожидании Арно Ксена вывела за ворота его и свой составы. Командир появился наконец, но не от сферодатчика — с берега. Подходя своей изящно-четкой походкой, Арно со сдержанным извинением глянул ей в глаза, сказал:

— Астр улетает на Трассу. Насовсем. Спрашивал о тебе.

Встал за пульт своего состава: помедлил самую малость, прежде чем тронуть: ожидал, не спросит ли Ксена, что именно. Если бы спросила, он бы ответил, еще бы спросила — еще бы ответил.

Она не спросила. И без того непростые ее отношения с Арно осложнились после появления этого пришельца Аля. Ее более других взволновала новость, что этому человеку пересажена часть мозга Дана — ее Дана! Она наблюдала Аля в том его «интервью», потом заказывала ИРЦ воспроизведение записи, видела в сообщении ИРЦ Берна после преобразования его тела. Это был чужой, совсем не похожий на Дана человек. И в то же время — с самого начала было в нем что-то от Дана. Было, она чувствовала. Настолько было, что в том споре Ило и Астра с общепланетной трансляцией была целиком на стороне Ило и против Астра — она, астронавтка, ученица Астра!

Может быть, ей просто не хотелось смириться с тем, что Дан не существует — пусть как надежда, как вероятность?

Ясно, что Астр беседовал с Арно все о том же: о пришельце Але, проблема Дана — а если и о ней, то в той мере, в какой это относилось к делу. Не такой человек Ас, чтобы вызывать Арно из лирических побуждений, покалякать перед отлетом.

Ксена, трогая состав, спросила о другом:

— А где же твой шлем?

Арно только махнул рукой: «А!» — и прибавил скорость.

По строгим правилам техники безопасности ей, старшей в их испытательной группе, полагалось вернуть Арно за шлемом. Но это по правилам, по букве. На самом деле, конечно, он был старшим, был и остался для нее командиром. Не имело значения, что он осужден на несамостоятельность. Это очень много — командир в космосе; на Земле давно нет и невозможна та власть над людьми, которой располагал он. В обычных обстоятельствах он — товарищ; но в необычных, требующих напряжения воли и мгновенных решений, каждый член экспедиции становится будто его щупальцем, его исполнительным органом. Он мог одним словом послать любого из них на очевидную смерть — ее, Дана, всех; и каждый с Земли воспитал в себе готовность исполнить и такой приказ. Вот что значит командир в космосе — и разрушить это их отношение земные постановления не в силах.

Да и без того он много значил для нее: и как человек, возившийся с ней, опекавший лучше любой няньки, когда она в первый год после возвращения была больна душой, и как переживший многое вместе с ней. Слишком многое, чтобы не пытаться брать верх, ставить на своем, словом или жестом теснить его самолюбие.

Единственно, да и то больше для декорума, Ксена первая вывела на дорогу свой состав из ободранных ковшеобразных вагончиков, наполненных камнями, металлоломом, кусками бревен. Фокус «воспитания» в том и состоял, чтобы провезти это имущество по автодрому, не растеряв, на предельных скоростях.

Грунтовая дорога, мягкая после ночного дождя, вела мимо оврага к холму; за ним и начинался автодром. Им служил большой участок леса — хвойного, но с примесью березы, дубняка, эвкалипта; они повсеместно распространились на земле после Потепления.

Деревья — единственное, что на этом участке оставалось на месте; за все иное поручиться было нельзя. Всякий раз, подъезжая, они могли только гадать, какие сюрпризы приготовил сегодня им автомат-преобразователь. Он, действуя по закону случайных чисел сравнивал прежние препятствия и создавал новые: от бетонных надолбов и скал до хорошо замаскированных трясин. В этом был самый интерес. Арно и Ксена каждый раз будто проверяли себя убеждались, что космическое быстродействие и мгновенность ориентировки еще есть в них.

Слева от дороги над пологими горбами в ежике сосен волочилось оранжевое слабо греющее солнце.

Арно обошел Ксену перед первым подъемом, прибавил скорость. Быстрая езда веселила душу. Моторы вагончиков запели звучней.

— Не рано? — крикнула Ксена. Именно с этого холма было удобно обозреть ближний участок автодрома, засечь «сюрпризы».

— Впере-ед! — донеслось к ней.

Она тоже наддала. Въехала на гофрированную полосу, место взбадривающей тряски. Отсюда начинался автодром. Ксена плотнее взяла штурвал, расставила ноги, уперлась спиной в стенку кабины: вперед! Началась гонка через ямы, колдобины, пни, мимо кустов, валунов, надолбов, скрытых провалов… Каждый выбирал свой маршрут для состава, но поскольку целью было первым пересечь автодром, получалась именно гонка.

Надо было смотреть в оба, чтобы проскочить под здоровенным суком, целившим в голову, обогнуть валуны среди травы, не забуксовать во внезапной топи, не опрокинуться на крутом вираже, тормознуть на спуске, переключить скорость на песчаном подъеме. Вниз, вверх, влево, вправо! Моторы то завывали на пронзительной ноте, но переходили на басы; камни, железки и бревна гулко ударяли о борта; руль рвался из рук.

Состав Арно белой гремящей полосой мелькал слева за деревьями. Он обходил. Ксена прибавила скорость, разогнала состав по накатанному знакомому спуску, не подозревая, что внизу ее ждет новинка: камышовая топь с илистым дном. Арно открыл ее первым, чуть не влетел. Выбора у него не было — он круто повернул вправо, пересек путь Ксены. Она ахнула, отчаянно затормозила, но необъезженный кристаллоблок замешкался на малую долю секунды. Они столкнулись.

Удар, треск, грохот. Арно подбросило выше дерева рядом. Он попытался сгруппироваться, чтобы упасть по-кошачьи, руками и ногами, но зацепил ногой ветку, полетел кувырком, грянулся о землю всей спиной.

Ксена кинулась к нему. Он лежал, раскинув руки, мускулы тела обмякли, глаза закрыты, губы закушены.

— Ари! Эй, командир, что с тобой? — затормошила она его. — Очнись. Не я ли напоминала о шлеме!

…А ему было невыразимо приятно, что эта женщина испугалась за него, хлопочет и волнуется. Вот встала на колени, расстегнула его комбинезон, приложила голову к груди… Выждав немного, Арно вдруг зарычал и сгреб ее в охапку.

— Мальчишка! — Ксена сердито смотрела на него.

— А ты зачем так летишь на спуске?