Женщина на все времена - Элизабет Хэран

Нола вдела в иголку зеленую нитку и продолжала шить. Жаль, конечно, что здесь нет швейной машинки, по Шеннон очень скоро будет с обновкой. Нужно воспользоваться тем, что Хетфорд разговорился, и самой сказать ему как можно больше.

— Знаете, мне, честно говоря, много не надо. Особенно здесь, в глубинке, — она подняла голову от шитья и увидела, что он наморщил лоб.

— Да, здесь негде особенно тратиться, — чуть подумав, подтвердил управляющий поместьем.

— Вы, может быть, мне и не поверите, но я никогда не оставляла в модных магазинах кучу денег. Мне вполне хватит того, что предлагают Глэдис и Орвал. Если у вас сейчас финансовые затруднения, вы можете выплатить мне заработную плату позже.

Впрочем, свое жалованье за первую неделю она уже потратила в магазинчике Хайда.

— Мистер Райнхарт рассказал мне, что вы хотели отказаться от своих денег. Предложение очень великодушное, однако мы допустить этого не можем. Вы работаете и должны получать за свою работу вознаграждение. Кроме того, полагаю, ваше решение было обусловлено эмоциями. Оставим этот разговор.

Вероятно, Гален Хетфорд не позволит оплатить ей покупки, сделанные в Джулиа-Крик, из своего кармана, подумала Нола. Нужно что-то придумать.

— Гордость — очень достойное чувство, мистер Хетфорд. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Но переведем разговор в практическую плоскость. Гордость не спасет ферму Ленгфорда Райнхарта, а ведь именно это является вашей главной целью.

— Именно нашей целью, мисс Грейсон. Не вашей.

Ей было больно это слышать.

Гален Хетфорд отвернулся. Некоторое время они молчали.

— Мы попытались нанять других работников, — наконец вздохнул он. — Однако кто-то позаботился о том, чтобы никто к нам не шел. Хэнку, вероятно, тоже намекали, что ему лучше уйти от Ленгфорда, хотя он никогда об этом не скажет.

— Зачем кому-то нужно препятствовать людям, если они хотят работать на вашей ферме? — спросила ошеломленная Нола.

— Если бы я только знал!

— Предположим, вам удастся собрать всех овец и перегнать их на новые пастбища. Что дальше?

Она хотела говорить, как сторонний наблюдатель, без эмоций. Хетфорд принял этот тон и ответил сразу:

— Мы попытаемся продать овец, иначе их доконает засуха.

— Да, наверное, если воды не будет еще какое-то время, овец лучше продать. Да и потом, когда наконец пройдет дождь, трава вырастет не за один день. Нужно оставить только минимум самых лучших животных.

На лице Галена Хетфорда мелькнуло удивление, хорошо различимое даже в лунном свете.

— Да. Тогда мы могли бы начать все сначала.

— Купили бы новых овец?

— Да. Мы не сдадимся.

Кому-нибудь другому эта фраза показалась бы исполненной уверенности, но Нола Грейсон уловила в словах Хетфорда нотки отчаяния.

— Как жаль, что мистер Райнхарт слишком стар, чтобы помогать вам на пастбищах, — ни с того ни с сего сказала она.

Хетфорд слегка улыбнулся:

— Ленгфорд выглядит стариком, хотя на самом деле это не так. Он ненамного старше Хэнка Бредли.

Нола очень удивилась.

— А сколько лет Хэнку? Мне казалось, не больше сорока.

— Ему сорок семь лет.

— Да что вы говорите! Он очень хорошо выглядит для своего возраста.

Нола почувствовала, как Гален впился в нее взглядом. Наверное, это потому, что Хэнк открыто признался, что она ему нравится.

— В то, что Ленгфорду Райнхарту только пятьдесят лет, можно поверить с трудом, — она не могла прийти в себя от удивления. — Извините, это звучит невежливо, но я считала, что ему по меньшей мере лет семьдесят, если не все сто. Что случилось с этим человеком? Он болел?

— Раньше он работал не покладая рук. Лучшая ферма с лучшими овцами во всей округе была мечтой его жизни, и он буквально создал ее на пустом месте. Тогда в поместье было десять постоянных рабочих. И знаете, Ленгфорд работал лучше, чем все мы вместе взятые.

Хетфорд на минуту замолчал. Видно было, что этот разговор задел его за живое. Молодая женщина, опустив шитье на колени, смотрела на него не отрываясь.

— Он научил меня всему, что я умею делать. Я всегда буду его должником. Ленгфорда подкосила смерть жены. Прямо на наших глазах он постарел лет на двадцать.

— Должно быть, мистер Райнхарт очень любил свою жену, — тихо сказала Нола и подумала о том, какая странная прихоть судьбы — оба мужчины связаны еще и тем, что их семейная жизнь оказалось трагической.

Это во многом объясняет ожесточение хозяина поместья и его управляющего. Но почему они так убеждены в том, что женщинам здесь не место?

Гален Хетфорд, опустив голову, сцепил за спиной руки. Отвечать на это замечание учительницы он, похоже, не собирался.

— Вы уже жили здесь, когда она умерла? — Нола чувствовала, что нужно прекратить расспросы, но не могла остановиться.

Между тем стало ясно, что Гален снова замкнулся. Наверное, он жалеет, что был так откровенен.

— Пожалуйста, простите меня за этот вопрос, — нашла в себе силы сказать молодая женщина. — Это действительно не мое дело.

Гален повернулся, чтобы уйти, и она уже подумала, что он больше не скажет ей ни одного слова. Тем более услышанное удивило учительницу.

— Вы действительно хотите поехать с нами на пастбища?

Нола не смогла скрыть своей радости:

— Да, конечно! С большим удовольствием. Я готова!

— Но я вас предупреждаю, что это не будет прогулкой.

— Ничего, кроме пыли и жары, я и не ожидаю.

— Кроме того, это может быть опасно. Впрочем, не думаю. Пожалуй, даже можно будет взять Шеннон.

Нола кивнула.

— Хэнк и я выезжаем завтра рано утром. С вами останется Хиз, он и покажет дорогу. Мы возьмем с собой кое-какие припасы, а также воду, соль и муку, но если вы привезете хлеб и мясо на обед, мы сэкономим время. Это будет хорошим подспорьем.

Он уже стоял на пороге флигеля.

— Гален!

Нола первый раз обратилась к нему по имени. Он вздрогнул.

— Да?

— Обещаю, что никогда больше не сделаю ничего такого, что может повредить кому-то из лошадей. Я знаю, что они представляют для фермы громадную ценность. С моей стороны было глупостью рисковать тем, что Веранги может пораниться.

— Веранги может пораниться? — Хетфорд покачал головой. — Я все еще не понимаю, почему вы не сломали на нем шею! Хэнк не говорил, что Джимми три раза получал переломы из-за этой лошади?

— Нет, не говорил. Я ездила на Веранги в город, и он вел себя очень хорошо. Может быть, он любит женщин. Я знала нескольких лошадей, имевших предпочтения такого рода, как ни странно это звучит.

Гален бросил на нее удивленный взгляд. Поистине сегодня ночь воспоминаний! Ее слова напомнили ему детство, то, что